Белая ночь постепенно переходила в утро. Город еще спал, бодрствовали лишь те, кто бродил еще с прошлых суток.

— А мой любимый кошмар, — ударилась в откровенность художница, — снится изредка лет десять уже. Я в квартире, в которой жила когда-то давно, в детстве. Только теперь она пустая, без мебели, стены черные, под ногами шевелящийся пол и тусклая лампочка наверху, а за окном — провал тьмы. Кого-то жду, а он все не идет, и вдруг слышу шаги, но знаю, что это не он, что это подделка, имитация. Тогда закрываю поплотней входную дверь, но он проходит сквозь нее, закрываю вторую, он опять проникает, и так далее, прикинь? До ужаса вздыбленных волос жду, как сейчас он войдет, а я как увижу его, а он тут меня ка-а-ак... даже не знаю, что со мной сделает.

— Да уж, и впрямь жуткий кошмар, — сказал я, вспоминая эффектное появление ментовского капитана Игоря перед попойкой с ним. — Фактурный, длинный, ужасный и леденящий. И часто с тобой такое?

— Ну, не так чтобы, — уточнила она, мечтательно глядя в светлеющее небо. — Накатывает иногда. Ты смотрел фильм «Сказки с тёмной стороны»?

— Нет, а надо было? Там про что?

— Мистическая чёрная комедия. Там так: мальчик, попав в плен к очаровательной местной ведьме с людоедскими наклонностями, пытается отвлечь её от подготовки к пиршеству рассказами сборника «Выдумки из мрака». О пробудившейся египетской мумии, о черном зловещем коте и ожившей каменной горгульи. Похоже на мои сны.

— Судя по всему, это по новеллам Стивена Кинга? — заинтересовался я.

— По-моему, да, но я не вполне уверена.

— И в чем мораль? — риторически спросил я.

— Как всегда, — задумчиво и неторопливо закурив, сказала Маша. — Силы Тьмы всё-таки наказывают прежде всего виноватых, но вообще без крайних надобностей в эту сумеречную зону лучше не соваться. От греха подальше. А если тебе вдруг попадает какой-то колдовской артефакт, обладающий реально значимой силой, то лучше закопать его поглубже и забыть навсегда. Поверь, я знаю о чём говорю…

— Верю, — признался я, но девушка не слушала.

— Вот прикинь, скоро уже полтора года как я понаехала в Германию. Мне там нравится, я обожаю гулять по набережным европейских городов, бродить по пустым зимним пляжам, бывать в парках, посещать музеи, соборы, чужие выставки. Люблю ездить в метро, смотреть из окна машины или поезда. Моя жизнь организована таким образом, что я избегаю некоторых негативных факторов. Но все равно, время от времени приезжаю в Москву и в Питер. Скажешь, извращенка?

— Спасибо, — вместо ответа сказал я, когда художница закончила свою сложную фразу. Где-то я уже слышал подобную, причем недавно.

— За что это? — непонимающе удивилась девушка.

— Просто спасибо… — а потом немного подумал и добавил: — За то, что ты есть.

В результате расстались мы только к обеду следующего дня. Похоже, что насовсем. Она просила не ждать ее и не провожать в аэропорт, а дать спокойно собраться и уехать.

Потом прошло еще несколько встреч со всякими посторонними людьми, которых я неправильно называл друзьями, пока не подоспело окончательное понимание факта — время мое здесь закончилось. Из Питера пора было уезжать.

Я позвонил соседу, встретился с ним, передал ключи и предупредил, что в комнате остается ноутбук, за которым скоро зайдет красивая женщина, которую зовут Елена.

Почему я вдруг решил, что снова повезет, а уехать получится сразу и без проблем?

Ошибся. Не повезло. Хороших билетов не оказалось не только на этот, но и на три следующих дня. Может, Город передумал меня отпускать? Или просто решил добавить впечатлений напоследок? Не зная, что и делать, я вернулся в питерскую подземку, понадеявшись, что все само как-нибудь, да и устроится. Предшествующие события дали возможность уверовать в свою счастливую звезду.

Не думая ни о чем конкретном, я вошел в метро, потратил последние деньги на транспортной карточке, спустился по эскалатору, дождался поезда и сел в вагон. Именно сел — имелись свободные места.

Питерское метро чем-то похоже на московское, а в чем-то резко от него отличается. Для большинства — обыкновенный транспорт. Люди едут по делам, назначают встречи, знакомятся и расстаются... Люди ежедневно спускаются под землю, заходят в поезда, переходят со станции на станцию. Таким метро видится тем, кто не оглядывается по сторонам. Людям просто надо достичь пункта назначения, и они чисто потребительски относятся к подземке. Их не интересуют или не успевают заинтересовать тонкости работы того или иного сооружения, особенности функционирования всей подземной инфраструктуры. А структура эта, строясь и развиваясь десятки лет, вобрала в себя столько всего разного, что за годы приобрела самые необычные, неожиданные свойства. Но метро — оно и есть метро — механизм для перевозки людей. Обычных пассажиров, спешащих по своим делам. Я наблюдал таких каждый день. Люди читали или слушали музыку; скучающе блуждали глазами по вагону; преодолевая шум, разговаривали между собой… Рядом со мной пожилой человек, похожий на пенсионера, изучал газету, молодой парень напротив увлекался какой-то игрой на своем планшетнике, правее, две девушки что-то оживленно рассказывали друг другу на ухо, временами хихикая — явно делились какими-то веселыми впечатлениями. Выглядели девицы примерно лет на двадцать. Очень красивыми их назвать было сложно, но и дурнушками они тоже не являлись. Одна, коротко стриженная крепко сбитая спортивная брюнетка, в яркой футболке и новомодно линялых джинсах, с кожаной сумочкой, которую она нежно, будто ребенка, прижимала к груди. Ее подруга, крашенная блондинка, казалась откровенно тощей, и в ее облике просматривалось нечто птичье. В элегантном «маленьком» черном платье, которому место, разве что, в коктейль-баре, но никак не в метро. В ушках болтались большие золотые серьги-кольца. Время от времени она поворачивалась к своей напарнице и что-то возбужденно кричала ей на ухо, а та односложно отвечала. Судя по всему, худенькая пребывала в эйфории, а спортивная пыталась ее успокоить. У обоих хороший макияж, современная одежда, продуманный стиль. Такие девушки стараются не ездить в подземке, а предпочитают глядеть мир из окон автомобилей. Наверное, просто ситуация не сложилась.

Эх, хорошо бы вот так, прям сейчас выйти где-нибудь на проспекте Мира. Или на Тверской. Или на площади Гагарина. А действительно — мне же удалось однажды уснуть на станции метро «Ленинский проспект» в Москве, а потом проснуться на одноименной станции в Петербурге — разбудил полицейский. Полиция вообще способна убивать любое колдовство, изничтожать прямо на корню всякое чудо. Я потом чуть было не свихнулся от всего этого, а когда все-таки убедился в истинности происходящего, даже заболел — через день поднялась температура, и пришлось проваляться несколько суток. Два с половиной года прошло с тех пор.

По привычке я потряс кисетом с игральными костями и глянул на результат.

«Нежданная встреча, новое место, перемена участи, пустые хлопоты и увеличение достатка», — сказали кости. Хоть что-то. Увеличение достатка — всегда хорошо.