«Наверное, я умер…» – подумал Филатов, и эта мысль показалась ему облегчением.

А потом в комнату кто-то вошел, но Филатов не придал этому значения – теперь ему было все равно. Вошедший склонился над Барри, перешел к Аббасу, а вслед за ним появилась Зоюшка, испуганная, растерянная.

«Вот мы и встретились! – обрадовался Филатов. – А я еще думал, что после смерти ничего нет!»

Зоюшка увидела его, вскрикнула и, стараясь держаться подальше от лежащих тел, подбежала к нему. Филатов потянулся к ней и почувствовал в руках живое, осязаемое тепло.

– Папа, папочка! – Дочка упала рядом с ним на колени, обняла, и ее горячие слезы точно обожгли лицо Филатова.

Нет, он не умер, ведь мертвые ничего не чувствуют! А значит, и Зоюшка жива!

– Как ты? – спросил знакомый голос.

Это был Нидаль. Он склонился к Филатову и делал что-то с его рукой, кажется, проверял пульс.

– Зоюшка, девочка моя! – вырвалось у Филатова.

Он вцепился в дрожащее тельце, прижал к себе и заплакал. Нидаль тронул его за плечо:

– Нам надо уходить отсюда!

Филатов замотал головой – куда уходить, зачем? Зоюшка здесь, рядом, и ему больше ничего не надо. Но Нидаль продолжал настаивать:

– Да посмотри ты вокруг! Здесь нельзя оставаться!

Сознание окончательно вернулось к Филатову, а вместе с ним пришло понимание – Нидаль прав. Если их застанут здесь, среди мертвых тел, то первым делом арестуют. Это в Москве он депутат, лицо неприкосновенное, а здесь – подозреваемый в двух убийствах. А это означает арест, тюрьму и долгое разбирательство, на время которого Зоюшка останется совершенно одна в чужой стране. Не выпуская дочку из рук, Филатов встал. Непонятно откуда взявшаяся сила наполняла тело.

– Идти сможешь? – спросил Нидаль.

– Смогу! – ответил Филатов.

Он в последний раз обвел взглядом комнату – смятые цветы, поломанная мебель, разбросанные игрушки, два неподвижных тела – и мысленно простился со славным парнем Барри. Веселый толстяк оказался настоящим героем!

Все, можно было уходить. Они быстро спустились по лестнице, вышли на улицу и сели в машину – Филатов с Зоюшкой назад, Нидаль за руль. Никто не встал у них на пути, даже не задал лишнего вопроса.

«Я же сказал хозяину, что у нас будет шумный праздник! – догадался Филатов. – И мешать не велел. Вот он и затаился!»

Он усмехнулся – его необдуманная шутка сейчас работала на них, давая время скрыться. А Нидаль уже завел мотор и, стараясь не привлекать к машине внимания, спокойно доехал до причала и свернул в город. Зоюшка висела у папы на шее, точно маленькая обезьянка, и тихонько хлюпала носом. Филатов гладил ее по волосам, шептал какие-то нежные слова и, честно говоря, все еще не верил до конца, что они вместе. Это было необъяснимое, невероятное чудо, и он боялся его спугнуть неосторожным движением или словом.

Когда Филатов понял, что дочка уснула, они уже покинули город и ехали по шоссе. Слева временами мелькало море. Слева? Это показалось Филатову странным – если бы они возвращались в Бангкок, оно было бы справа. Так куда они едут? Нидаль, заметив, что его пассажир беспокойно озирается, сбавил скорость и, свернув на боковую дорогу, остановился в тени деревьев. Филатов осторожно положил Зоюшку на сиденье и вылез вслед за Нидалем. Они молча отошли на пару шагов, Нидаль закурил.

– Ты можешь объяснить, как это получилось? – нарушил молчание Филатов.

– Мы выследили их по сигналу…

– Знаю. Аббас спрятал радиомаячок внутри игрушечного щенка. Дальше!

– Дальше все было просто. Яхта подошла к берегу чуть в стороне от объекта. Охрана держалась хорошо, но долго противостоять нам они не могли…

Филатов представил себе ситуацию: с одной стороны простые контрабандисты, привыкшие воевать с полицией и конкурентами, а с другой – бывшие спецназовцы, подготовленные еще при Саддаме и прошедшие кровавую школу боевых действий. Да, результат предсказать нетрудно…

– Когда все кончилось, Аббас приказал мне перевезти Тинни и девочку на яхту, а сам уехал. Он собирался лететь самолетом, чтобы организовать встречу товара на месте. Думаю, Аббас видел взрыв яхты с дороги, которая там по берегу идет…

Нидаль раздавил дымящийся окурок и закурил вторую сигарету. Филатов пытался поймать его взгляд, но тот смотрел куда-то в сторону. Он все понял – Нидаль переживает, что нарушил приказ! Ведь для него, человека военного, такой поступок является преступлением, какими бы благими намерениями он ни объяснялся. Спасая ребенка, Нидаль изменил присяге, по сути, предал своих боевых товарищей, и это тяготило его.

– Пока убирали трупы и грузили в лодку раненых, ко мне подошла Тинни и попросила оставить девочку на берегу. Она как будто знала, что случится потом. И я подумал: если вы действительно нападете на яхту, как считал Аббас, то лучше бы девочке там не быть. Уезжая, Аббас назначил меня старшим, поэтому, когда я сказал, что ребенка надо отвезти в другое место, никто не возражал. Вот, собственно, и все…

– Спасибо тебе! – от души сказал Филатов и протянул руку.

Но Нидаль не принял рукопожатия:

– Это воля случая. Я спас ее, она спасла меня. Из-за нее я не попал на эту чертову яхту…

Они помолчали, думая каждый о своем, потом Нидаль достал из кармана конверт и передал Филатову:

– Тинни оставила мне, когда садилась в лодку. Думаю, тебе пригодится…

Он вскрыл конверт – внутри лежали Зоюшкины документы.

– Ты понимаешь, что я… – Голос Филатова дрогнул, – что я теперь смогу спокойно забрать дочку домой?

– Тинни все знала… – точно говоря с самим собой, сказал Нидаль. – Не понимаю откуда, но знала…

– Слушай, а ты можешь отвезти нас в аэропорт?

– Мы туда и едем. Только не в Бангкок, где можно нарваться на американцев, а в Пхукет. Там тоже есть международный аэропорт.

Теперь стало понятно, почему море оказалось не с той стороны – вместо того чтобы ехать на север, они ехали на юг. Ну что ж, на юг так на юг…

Когда Зоюшка проснулась, Филатов посадил ее на колени и начал рассказывать сказки. Детских книжек он давно не читал, поэтому приходилось придумывать на ходу. Больше всего он боялся вопроса: а где мама? Но Зоюшка пока не задавала его. Ближе к вечеру, когда Филатов стал путаться в биографиях придуманных героев, Нидаль сделал остановку у придорожного ресторана. Размяли ноги, поели, попили, Зоюшка получила мороженое, и двинулись дальше.

В аэропорт приехали на исходе ночи, когда небо уже начало светлеть, а на земле еще царила тьма. Нидаль остановил машину в стороне от входа, заглушил мотор и повернулся к сидящему сзади Филатову:

– Здесь расходимся. Сейчас не сезон, так что на Москву, скорей всего, рейсов нет. Но с пересадкой улететь, думаю, можно.