– Чем занимался Брегор после вашей поездки? – спросил Гунарстранна, резко меняя тему.

Свеннебю пожал плечами:

– По-моему, он успокоился. Во всяком случае, перестал думать о Рейдун. Только похотливо смотрел на нее всякий раз, как она приходила на работу в мини-юбке. – Он хихикнул. – Что случалось довольно часто.

– Брегора можно назвать сорвиголовой?

Свеннебю задумался.

– Нет, по-моему. Он ведет здоровый образ жизни, увлекается спортом и охотой… Тогда на моей памяти он единственный раз вышел из себя, но он был с похмелья.

– Я слышал, что он разъезжает повсюду с ружьем в багажнике на крыше автомобиля.

– Да, верно.

– Зачем ему ружье?

– После работы он ездит за город, стреляет лесных голубей и ворон. Все надеется подстрелить куропатку или зайца.

– И что вы думаете о его привычке?

– Таких, как он, много, правда? – не сразу ответил Свеннебю. – У нас много охотников и любителей пеших походов…

– Я насчет ружья, которое он постоянно возит с собой.

Свеннебю кивнул.

– Он хоть запирает багажник?

– Понятия не имею. Более того, я никогда об этом не задумывался. Просто Брегор – он такой. Возит ружье в багажнике на крыше. И обожает рассказывать о своих приключениях на природе. Как он встречает рассвет, варит кофе на костре и тому подобное.

Гунарстранна сел поудобнее и стал разглядывать своего собеседника. Свеннебю поджал губы и наклонил голову. Он как будто решал какую-то трудную задачу. Когда он наконец очнулся, взгляд у него сделался тяжелым и безжалостным.

– А сейчас, – объявил он, – я расскажу вам кое-что способное вас заинтересовать. После того как мы вернулись из Лондона, мне поручили составить каталог продукции, в которой я совершенно не разбираюсь. – Он сделал красноречивую паузу. – При этом не забывайте, на выставку ходил только я, я один… Остальные же только развлекались. Однако Энгельсвикен потом объявил, что заключил очень выгодный контракт! Меня взяли на должность менеджера по маркетингу! – Свеннебю ткнул себя пальцем в грудь. – И поручили отвечать за продажи… А Энгельсвикен потребовал, чтобы я составил буклет, посвященный новому продукту, который предстояло распространять по всей стране. Но даже не объяснил, в чем там дело. Завалил меня компьютерными терминами, которые я не понимаю. Я понял, что не в состоянии дать нормальное описание, и нагородил кучу бессмысленной чепухи. – Свеннебю сгорбился и невесело ухмыльнулся. – И потом с помощью моего буклета Рейдун Росендаль, Энгельсвикен и Брегор целых семь недель продавали клиентам программное обеспечение, о котором никто ничего не мог сказать толком!

– На что вы намекаете? – сухо спросил инспектор.

– Ни на что. – Свеннебю снова ухмыльнулся. Его пересохшие губы потрескались и кровоточили; он то и дело облизывал их.

– Но ведь нашлись люди, которые вложили в развитие свои деньги!

– Возможно, я не знаю. Кстати, вы видели где-нибудь зарегистрированный товарный знак?

– Нет, – вынужден был признать Гунарстранна. Он развалился в кресле, задумался. Вздохнул. – Я читал буклет… Действительно, там целые горы бессмысленной чепухи, сдобренной специальными терминами.

– Все это написал я.

Инспектор внимательно смотрел, как Свеннебю курит. Тот снова заговорил, но, видимо, решил сменить тему.

– Теперь в «ПО партнерс» нет менеджера по маркетингу. Поскольку Рейдун умерла, официально у них нет и сотрудницы по работе с клиентами… Но вряд ли такая мелочь помешает им продавать свой товар. Их хваленая разработка – помните, как в сказке, – новый наряд короля!

Какое-то время они сидели молча. Наконец, Гунарстранна выдвинул ящик и выключил диктофон.

– Вам придется подписать протокол, – по-прежнему задумчиво проговорил он и встал. – Еще чуть-чуть, и вы свободны.

Было раннее утро. Гунарстранна встал в половине седьмого. Как всегда, он быстро съел тарелку овсянки, запив ее двумя стаканами обезжиренного молока, а потом не спеша выпил половину кофейника горячего кофе. Вызвал такси и поехал в Кампен. Водитель болтал не умолкая. Он успел затронуть все популярные темы: Олимпийские игры в Лиллехаммере, правительство, сторонников евроинтеграции и центристов… Дошел и до старушек, которым пора о душе подумать, а не шкандыбать через Вогтсгате на мигающий зеленый.

Инспектору таксист не мешал. Он слушал его вполуха, а сам смотрел в окно и думал о своем.

Гунарстранна попросил высадить его у церкви на главной площади Кампена. Последний отрезок пути ему хотелось пройти пешком. Было еще рано. Гунарстранне нравилась сонная, покойная атмосфера, окружающая деревянные домики в Кампене. Он любил гулять здесь, разглядывать идиллически яркие фасады и крошечные палисадники за деревянными заборами. Шагая к дому на Хёлберггата, он вспоминал недавно прочитанную газетную статью, посвященную Осло. Статью написал какой-то замшелый бюрократ, который считал, что на политические решения можно повлиять с помощью взвешенной, разумной дискуссии. Он придерживался той точки зрения, что ярко раскрашенные деревянные домики служат самой яркой достопримечательностью Осло. Идя по Кампену, Гунарстранна невольно соглашался с автором статьи. Пригород даже сейчас, в начале апреля, когда еще не появилась молодая трава, напоминал букет цветов.

Вскоре он дошел до места назначения. Повернув в нужный двор, он нигде не увидел свою «шкоду». Зато в нос бил сильный запах краски, а из гаража доносилось пронзительное жужжание.

Распахнув дверь гаража, он сначала почти ничего не увидел. В серой дымке краски, наносимой из краскопульта, просматривались неясные очертания голубого фургона. Гунарстранна уловил какое-то движение. Скоро из тумана высунулось закопченное лицо, все в пятнах и потеках. Гундер обнажил белые зубы в улыбке.

– Заходите! – крикнул он.

Инспектор инстинктивно попятился, осторожно перешагнул высокий порог и вышел на свежий воздух.

– Здесь невозможно находиться без противогаза! – воскликнул он, обращаясь к вышедшему следом механику. Тот по-прежнему дружелюбно улыбался. На грязном лице контрастом смотрелись большие светло-голубые глаза. Лоб прорезали четыре морщины.

– Сейчас здесь, можно сказать, чистейший горный воздух! – объявил Гундер. – Вы бы зашли час назад, тогда внутри вообще ничего не было видно. Как в тумане!

Они стояли во дворе у импровизированной автомастерской с покосившимися стенами и крышей из рифленого железа, которая, казалось, вот-вот рухнет. Механик извлек откуда-то окурок размером с ноготь, зажал его между губами. Гунарстранна молча дал мастеру прикурить. Тому каким-то чудом удалось прикурить и не обжечься. Он поманил Гунарстранну за собой в темный переулок. Старые сабо Гундера гулко клацали по асфальту. За углом у тротуара стояла белая «шкода».