– Вы были ей противны, – продолжал инспектор. – И в субботу она нарочно не задернула занавески. Хотела показать вам, что и как она любит!

– Врете! – прошептал Юхансен, не поднимая глаз.

– Она дала вам насмотреться на себя, – тихо продолжал Гунарстранна. – Занималась любовью со своим приятелем… Она лежала снизу, извивалась, дразнила вас… Она как будто тыкала в вас палкой, как тыкала бы палкой в крысу, сидящую в клетке!

– Нет!

Юхансен соскочил с кресла и замахнулся морщинистым кулаком. Фрёлик подскочил к нему, перехватил его руку. Плечо старика оказалось бугристым, как рифленый картон.

– Врете! – брызжа слюной, вопил Юхансен.

Фрёлику с трудом удалось усадить старика в кресло. Того переполняла ненависть к лысому коротышке. Гунарстранна, прищурившись, шагнул к нему. Его глаза метали молнии.

– Она вас дразнила, – продолжал инспектор. – Юхансен, она разбудила в вас дьявола. Сидевший в вас дьявол требовал наказать изменницу. Сжечь шлюху в аду… Поставить на колени! Вам хотелось бить, резать ее… до тех пор, пока она не перестанет дергаться!

Вместо ответа, Юхансен закрыл лицо большими морщинистыми руками.

Инспектор какое-то время наблюдал за ним. Потом вернулся к окну.

Франк покосился на своего босса. Оба ждали.

Наконец, старик убрал руки от лица.

– Что вы делали в Торсхове в среду? – спросил Гунарстранна.

– Ходил гулять, – ответил Юхансен, успевший немного успокоиться. Он снова говорил холодно и насмешливо.

– Где вы были вчера ночью?

– Здесь.

– Кто-нибудь может это доказать?

– Нет.

– В среду, в половине первого, вас видели на Агате-Грёндальс-гате. Вы подтверждаете, что были там?

– Вы ведь и так знаете, – с притворным смирением ответил старик.

– Да или нет?! – рявкнул Гунарстранна.

– Да!

– Позже вы возвращались на Агате-Грёндальс-гате? Вы возвращались туда в тот же день после обеда, вечером или ночью?

– Нет.

Старик взял окурок из пепельницы и ухитрился с трудом его раскурить, хотя руки у него сильно дрожали. Ему приходилось поддерживать правую руку левой. Сделав несколько затяжек, он положил окурок на край пепельницы и поморщился:

– Производственная травма…

– Вы в курсе, что в доме на Агате-Грёндальс-гате, где вас видели в среду, жил Сигур Клавестад?

– Какой еще Сигур Клавестад? – еле слышно спросил старик, замерев.

– Молодой человек с конским хвостом, за которым вы шли от вашей улицы до Агате-Грёндальс-гате.

Юхансен молча уставился в пол.

– Его вчера убили.

Голова старика дернулась. Взгляд оторвался от пола.

– Кто-то перерезал молодому человеку горло.

– Убили? – Юхансену трудно было дышать. Он открыл рот, не замечая, что с нижней губы капает слюна. Он встал и механически, как лунатик, принялся расхаживать туда-сюда. – Значит, он умер? – На ходу он потирал правое бедро.

– Вы это знали, Юхансен?

Старик продолжал молча мерить комнату шагами.

– Отвечайте на вопрос!

– Нет, – ответил Юхансен, как будто присмирев. – Я ничего не знал. – Он остановился, глубоко вздохнул, снова растер бедро. – Производственная травма… У меня и нервы не в порядке.

Франк не мог отвести взгляда от старика; у того непроизвольно дергались руки и ноги.

– Становится немного лучше, если походить или что-нибудь поделать, – продолжал он.

– Зачем вы шли за Клавестадом? – чуть дружелюбнее спросил Гунарстранна.

Юхансен сел в кресло и устало ответил:

– Он был здесь. Приходил к ней… – Он мотнул головой в сторону окна. Взял со стола кисет, достал папиросной бумаги. Из-за того, что руки дрожали, бумага все время рвалась. Юхансен уныло смотрел на рассыпавшийся табак и на обрывки.

– Держите! – Гунарстранна протянул ему свою самокрутку и поднес зажигалку.

Юхансен затянулся.

– Я пошел за ним, потому что хотел… ну да, мне хотелось его убить, – ответил он, выпуская дым, и тут же подобрался, заметив взгляд Гунарстранны. – Я сказал, что мне хотелось его убить, – подчеркнул он. – Мысленно я хотел его убить или что-то в этом роде. – Он в упор посмотрел на Франка. Потом обернулся к Гунарстранне и с растерянным видом повторил: – Он был здесь! Перелезал через забор! Вон там!

Старик встал, с трудом проковылял к окну и выглянул на улицу.

– Он ее зарезал! – пылко повторил он. – Убил ее! – Голос у него пресекся; он вынужден был откашляться. – Я хотел его убить. Пошел за ним, выяснил, где он живет!

– Кого еще вы видели в ее квартире?

Молчание.

– А вы ведь кого-то видели!

Молчание.

– Юхансен, вы целых два года наблюдали за Рейдун Росендаль… за своей розочкой, как вы ее называли. Вы должны были видеть, кто часто приходит к ней!

Юхансен кивнул.

– Кто к ней приходил?

Старик медленно вернулся к креслу и сел. Вцепился руками в подлокотники.

– Кто? – не сдавался Гунарстранна.

Нет ответа.

– Кто?

Франку показалось, что мешки под глазами у старика стали еще больше. Кожа на лице нездоровая, желтоватая. Он сутулился; плечи старого пиджака были все в перхоти. Сидя в кресле, Юхансен казался очень маленьким.

– Никто, – хрипло ответил старик после долгой паузы. Видимо, подумав, он решил держать язык за зубами. – Я никого не видел, – упрямо продолжал он, зажмурившись. – Только ее.

Старик как будто удалялся от них. Скоро он забормотал что-то неразборчивое.

– Сейчас вы поедете с нами в Грёнланн, в полицейское управление, – сказал Гунарстранна, подходя к нему. – У вас снимут отпечатки пальцев.

Юхансен опустил голову.

– Кроме того, в вашей квартире будет проведен обыск.

Франк встал с дивана и сразу принялся выдвигать ящики старого бюро, стоящего у стены. Инспектор нагнулся к старику.

– Юхансен, вы что-то скрываете! – прошептал он. – Вы слишком о многом умалчиваете! Но одно я вам обещаю. Если мы найдем в вашем барахле хоть один нож или любой предмет, который можно использовать как холодное оружие, домой вы вернетесь очень нескоро!

Франк рылся в ящике. Карандаши, шариковые ручки, моток лески. Из металлических предметов – большая ржавая гайка. «Придется повозиться», – с тоской подумал он, разглядывая крышку от пивной бутылки.

Гунарстранна смотрел в окно, наблюдая за тем, как старик с палкой спускается с горы в сторону Грёнланнслейр. Арвид Юхансен, любитель подглядывать в чужие окна… Нелепая фигура в пальто и широкополой шляпе. Отойдя подальше, он обернулся и погрозил палкой полицейскому управлению. Его вызывающий жест намекал на то, что сотрудничать с ними он не намерен. Вот упрямец! «Интересно, все ли это, на что ты способен? – подумал стоявший у окна инспектор. – Может ли твой трясущийся кулак ударить живого человека? Очень хочется представить, что такое возможно.