Он был одет в лёгкую бежевую сорочку и тёмные брюки. Повернувшись, Леон поднял руки, и лёгкая ткань приподнялась, открывая полоску бледной кожи.

– Только не это, – внезапно выдала Оливия, поворачиваясь к близнецу. Казалось, упомянуть «Илиаду» и «читать» в одном предложении при брате было всё равно что бросить вызов богам Олимпа.

– Это легко исправить. Давайте перечитаем Гомера и обсудим его? – дружелюбно предложил Оливер, меняясь на глазах. – Я готов говорить об Ахиллесе сутки напролёт.

– Кажется, я открыл ящик Пандоры, – добродушно выдал Леон, с улыбкой наблюдая за ликующим Оливером.

– Прости за сравнение, но ты один в один Скэр, когда дело доходит до Александра Македонского, – посмеиваясь, проговорил я.

– Это неудивительно. Ахиллес и Александр. Да мы со Скэриэлом почти братья. – Оливер поднялся, активно жестикулируя.

– Не вижу связи, – возразил Леон. – Насколько я помню, они жили в разное время.

– О, мой дорогой друг, позволь мне открыть завесу тайны, – театрально продолжил Оливер. – Мать Александра Македонского, Олимпиада, была из славного рода Ахиллеса…

– Пожалуй, я оставлю вас. Я слышала эти истории уже сотню раз. – Оливия поднялась и поправила юбку.

Она подмигнула мне, покидая комнату. Оливер закатил глаза. К нашему с Леоном удивлению, выходя, Оливия повернулась, показала брату язык и скрылась.

– Женщины, – хмыкнул Оливер. – При всей моей любви к сестре, я не сильно жалую противоположный пол.

Леон бросил на меня удивлённый взгляд так, чтобы Брум не заметил. Я решил не лезть с расспросами. Меньше всего мне хотелось сейчас обсуждать личную жизнь кого-то из нас.

– Так вот, Леон. – Оливер поставил стул напротив Кагера и по-хозяйски уселся. – Александр Македонский был родственником Ахиллеса. В шесть лет его воспитателем назначили Лисимаха. Так себе воспитатель, но он знал наизусть «Илиаду». Это было его главным достоинством. – Оливер понизил голос, побуждая нас слушать внимательнее. – Лисимах называл Александра молодым Ахиллом. Когда Александр вырос, его самой любимой книгой была «Илиада», а любимым героем – Ахиллес.

– А Гефестион стал его Патроклом, – дополнил я.

– О, так ты в курсе! – радостно воскликнул Оливер.

– Скэриэл постоянно об этом болтает.

– Это всё довольно занятно, – с улыбкой ответил Леон, – но давайте закончим с репетицией. – Он посмотрел на наручные часы и добавил: – Мне через час нужно уходить.

После упоминания «Илиады» Оливер стал более сговорчивым, репетиции прошли мирно, и, что самое главное, мы закончили с речью Дантона. Оливия пребывала в хорошем расположении духа: радовалась, что мы наконец осилили сценарий её брата. Собираясь, Оливер цитировал Гомера:

«Радуйся, милый Патрокл, хотя бы в жилищах Аида!

Делаю всё для тебя, что раньше тебе обещал я!»

Леон то и дело лез в свой телефон. Обычно он не был зависим от смартфона, но сегодня не проходило и десяти минут без проверки уведомлений. Я поймал Леона за тем, что он со смущённой улыбкой с кем-то переписывался.

– Когда Скэриэл вернётся? – внезапно спросил Оливер, накидывая пиджак.

– Не знаю, обычно он уезжает на неделю, – пожал плечами я. – Должен через пару дней появиться.

– Я бы с ним обсудил македонского царя, – проговорил он, пропуская сестру вперёд.

Выходя из дома, Оливия повернулась и добавила, смутив близнеца:

– Он часто говорит о Скэриэле, а ещё… – Оливер торопливо зажал ей рот. Она со смехом пробубнила что-то через его ладонь.

– Оливия, врать нехорошо, – поучительным голосом добавил Оливер, мягко подталкивая её вперёд.

Поставив брата в неловкое положение, она хитро улыбалась. Близнецы сели в машину, подъехавшую пару минут назад. Оливия помахала нам с Леоном из окна.

– Кажется, Оливеру понравился Скэриэл, – довольно произнёс Леон рядом. Машина выехала со двора и медленно покинула улицу.

– Ещё бы, там такая связь, – усмехнулся я, очерчивая рукой в воздухе мнимые образы двух героев. – Ахиллес и Александр.

Леон повернулся ко мне.

– Как продвигается твой латинский?

– Не особо. А ты почему не записался? Близнецы тоже ходят на латынь. Оливер ждёт не дождётся текстов про античную культуру.

– Репетиции занимают много времени. – Он посмотрел вдаль в ожидании машины, которая должна была появиться с минуты на минуту. – Готовим «Щелкунчика» на Рождество. Приглашу вас всех на премьеру.

– Спасибо, – улыбнулся я.

Леон потянулся за телефоном, и при виде нового сообщения на его лице появилось глупое выражение. Он походил на влюблённого. Наверное, так я выглядел со стороны рядом с Оливией. Я впервые видел Леона таким, поэтому не успел вовремя отвернуться и встретился с ним взглядом. Кагер смутился.

– Прости, я просто, – он неловко указал на телефон, – рассказываю Скэриэлу про балет.

Мне даже не могла прийти в голову мысль, что всё это время он переписывался со Скэриэлом, который с самого утра ничего мне не писал. Показалось, что меня предали, но это мимолётное чувство быстро прошло. Мысленно я дал себе оплеуху. Что за драму я тут устраиваю? Они оба мои друзья, поэтому их общение должно меня радовать. Но в итоге всё, что приходило на ум, это: «Когда они обменялись номерами?» и «Когда они успели сдружиться?»

Вечером я планировал съездить в музей, где проводилась выставка картин Питера Пауля Рубенса. Мы ходили на эту выставку со Скэриэлом, поэтому, хоть я и любил творчество фламандского живописца, сегодня целью моего посещения в первую очередь была встреча с Оскаром. Я решил, что встретиться в музее будет самым безопасным вариантом для нас обоих. Никто ничего не заподозрит. Я часто посещаю музеи, картинные галереи и библиотеки, а Кевин предпочитает в это время ждать меня снаружи.

О том, что два года назад на меня у музея напал журналист, я больше не вспоминал. Первое время Кевин всюду меня сопровождал, боясь, как бы не повторилась та страшная ситуация, но всё было тихо и мирно. В итоге, к нашему общему облегчению – Кевин не мог по достоинству оценить искусство, а я уставал от постоянного нахождения водителя за спиной, – я попросил его снова ждать меня у здания. Мы заранее договаривались, во сколько он меня забирает, так у Кевина появлялось несколько часов свободного времени.

Скэриэлу я ничего не рассказал про встречу с Оскаром. Я давно уже заметил, что Лоу плохо относится к нему, да и пару недель назад Скэриэл ясно дал понять, что считает абсурдным само желание встретиться с Оскаром после того, что произошло в клубе.

Мы условились встретиться на скамейке напротив картины «Охота на львов» в малом зале. Обычно там немного людей, потому что не все доходят до дальних помещений. В назначенное время я приехал к зданию. Через полтора часа выставка должна была закрыться, поэтому посетителей было ещё меньше, чем я предполагал.