Она никогда не представляла, что подобное наслаждение может существовать на свете.

Эвелин с силой сжала плечи Джека. Он был безжалостен, соблазняя ее: то дразнил, то ласкал каждый сосок. Она откинула голову назад, изогнула спину и сквозь опущенные ресницы смутно видела пестрые переплеты юридических книг на полках.

Она сидела на краешке дивана, вцепившись пальцами в спину Джека. То и дело поглаживала крепкие мускулы под его рубашкой, одновременно притягивая его ближе. Ей хотелось большего. Ей хотелось ощутить под пальцами его кожу, изучить его тело.

Послышался легкий шорох ткани, и вот уже пальцы Джека скользили по обтянутым шелковыми чулками ногам Эвелин к подвязкам. Она застыла, испуганная его прикосновением, но он не дал ей времени подумать и притянул ее ближе, продолжая ласкать грудь. Эвелин чуть слышно застонала, когда по ее телу прокатилась горячая волна наслаждения. Пальцы Джека поднялись еще выше и вот уже коснулись самого чувствительного места посреди завитков.

Эвелин вскрикнула и задрожала от восторга. Это было так неправильно и так восхитительно. Ее мысли путались. Она подалась навстречу Джеку и вцепилась ему в плечи.

— Тише, Эви, — прошептал он.

Тише? Эвелин была не в силах сдерживать себя.

Джек легко погладил ее и просунул один палец внутрь, с губ Эвелин сорвался крик удовольствия. Вот он нашел самое чувствительное место и принялся ласкать его. Страсть заполняла ее, словно бушующее пламя, затмевала разум. Эвелин не могла спокойно сидеть на месте, не зная, на что решиться: оттолкнуть Джека или прижаться к нему крепче.

Он поднял голову, и она встретила взгляд его изумрудных глаз.

— Позволь мне любить тебя, Эви. Все будет хорошо. Обещаю, ты даже не вспомнишь о Рэндольфе, и он никогда ничего не узнает.

«Да, Рэндольф никогда не узнает, — подумала она. — Куда уж ему?»

Мысли Эвелин путались. Она могла быть с Джеком, могла познать его и утолить свое безумное желание. Сейчас эта мысль уже не ужасала ее. Тело Эвелин требовало удовольствия, которое мог доставить ей лишь Джек.

Она соскользнула на пол. Тесно прижалась к нему и заглянула в глаза.

— Да, Джек.

Его глаза блеснули от удивления, но через миг в них вновь запылал огонь.

— Не двигайся, милая. — Он поднялся и подошел к двери. Эвелин подумала было, что он уйдет, оставив ее полуобнаженной на полу. Она прижала спадающее платье к груди и следила за ним глазами.

Щелчок замка эхом отдался в пустом здании, словно выстрел. Он должен был бы привести Эвелин в чувство, но когда Джек повернулся и направился к ней с изяществом большой хищной пантеры, все опасения Эвелин рассеялись.

— Здесь никого нет, но я все же хотел удостовериться, — сказал он.

Джек подхватил ее на руки и жадно поцеловал. Платье Эвелин спустилось до талии, и от прикосновения к его рубашке соски тут же стали твердыми. Она беспокойно задвигалась, ей не терпелось прикоснуться к нему. Пальцы Эвелин поползли к пуговицам его рубашки, но Джек одним нетерпеливым жестом распахнул ее, и все пуговицы посыпались на пол. Он быстро отбросил рубашку в сторону.

Эвелин жадно смотрела на него. Джек был воплощением всех ее девичьих мечтаний. Хотя она никогда прежде не видела обнаженного мужчину, что-то подсказывало ей, что никто не может сравниться с Джеком Хардингом. Он был в самом расцвете сил, один из самых привлекательных мужчин, которых видела Эвелин. Мускулистый и крепкий, с чуть заметными волосками на груди и на животе.

Эвелин с опаской и любопытством смотрела на бугорок, заметный под брюками.

Он взял ее лицо в ладони и заглянул в глаза:

— Ты уверена, Эви? Если мы продолжим, я уже не смогу остановиться. Но ничего не сделаю против твоей воли.

Да, она была уверена. Ей казалось, она умрет, если Джек сейчас остановится. Ей выпал шанс оказаться с ним наедине, с мужчиной, в которого она была влюблена еще девчонкой и которого желала теперь.

И все же она не удержалась и тихо спросила:

— Ты никому не расскажешь?

— Обещаю.

— Можно будет избежать нежелательной беременности?

Джек помедлил и кивнул:

— Такие способы есть.

— Тогда люби меня, Джек.

Его лицо было напряженным, когда он потянулся к последней пуговице на платье Эвелин, и вот оно уже полностью соскользнуло на ковер. За ним последовали панталоны, и она предстала перед Джеком обнаженной — в одних черных шелковых чулках и подвязках. Его глаза одобрительно расширились.

— Боже, как ты прекрасна, Эви, — прошептал он.

Джек потянулся к пуговицам на брюках и быстро расстегнул их. Теперь пришла очередь Эвелин смотреть и удивляться. Дорожка из волос спускалась ниже по груди, и ее взору предстала его возбужденная плоть. Она ощутила легкий страх, но Джек уже обнял ее и уложил на мягкий ковер.

Растянувшись с ней рядом, он крепко ее поцеловал. Сначала он был нежным, потом страстным и целовал Эвелин так, словно хотел навсегда остаться в ее памяти.

Его рука скользнула по ее напряженному животу к бедру и еще ниже. На этот раз Эвелин уже заранее предвкушала наслаждение, и все ее тело будто пело от его искусного прикосновения. Джек продолжал страстно ласкать и целовать ее, пока ей не захотелось большего. Он медленно накрыл ее своим телом и чуть раздвинул ей бедра. Мужская плоть коснулась ее, и Эвелин чуть слышно вскрикнула и открыла глаза.

Наверное, жадный и чуть дикий взгляд Джека напугал ее. Но это был тот самый Джек, которого она знала и которым восхищалась с детства. Ни минуты не сомневаясь, Эвелин обняла его.

Какое-то время они лежали, прижимаясь друг к другу. Она почувствовала, как он медленно проникает в нее.

Ощущения были острыми и яркими. Джек очень медленно двигался и наконец замер. Эвелин выгнула спину, стремясь получить больше…

— Боже мой, Эви, не двигайся, — простонал он. Она удивленно нахмурилась, с трудом переводя дух.

— Джек, я хочу…

Он снова застонал и с силой погрузился в ее лоно. Эвелин вскрикнула от внезапной боли.

— Побудь со мной, Эви, — хрипло шепнул он.

Он говорил так, будто испытывал невыносимую боль, но тут же снова погрузился еще глубже. Боль стихла, и сладостное чувство разлилось по телу Эвелин. Нетерпение охватило ее, и она подалась навстречу Джеку. Наслаждение становилось все сильнее. Сердце сильно билось, в висках яростно стучала кровь, и Эвелин боялась, что вот-вот разлетится на миллионы осколков.

Наконец все ее тело словно взорвалось. Изогнув спину, она впилась ногтями в плечи Джека, и ее охватило блаженное забытье. Его стоны эхом отдавались в ушах, ее тело напряглось, и через несколько мгновений все было кончено. Что-то горячее и влажное разлилось по ее груди и животу.