— Я сама в шоке! Домработница Глория так боялась, что ее обвинят в убийстве, что под предлогом похода в туалет поднялась в кабинет и нарисовала отметину. Она прекрасно знала об истории проклятья от своего хозяина. И пока мы хлопали ушами на кухне, она успела сотворить художество.

— Похоже, мы хлопали ушами не только на кухне. Такое ощущение, что все всё знали и просто водили нас за нос. Но тетка сильна! — Лапо почти восхищенно покачал головой. — Три раза хваталась за мертвеца. Вот что значит — приспичило. Зато как натурально вопила на лестнице!

— Приспичило! — Расхохоталась Саша.

Глава 21.

— Я согласился отслужить мессу в соборе, иначе мы бы уже не встретились, — сказал Иван. — Надеюсь, что у тебя была веская причина отложить встречу, на которой ты так настаивала и так меня торопила!

Саша виновато опустила глаза. — Я… ну, то есть мы… в общем, задержали убийцу.

Священник рассмеялся. — Другого ответа я не ждал. Но не будем отвлекаться, у меня всего два часа, после обеда я должен быть в Риме.

Дрожащими руками девушка открыла толстую папку с протоколами допросов. Совсем не так представляла она этот момент! Воображение рисовало старинные ветхие листы, витиеватые латинские буквы, перчатки на руках, замирание сердца перед документами, которым более пятисот лет.

Конечно, она не поняла бы ни слова, ведь протоколы писали на латыни, но смысл в переводе не менялся; история Костанцы открывалась ей во всех деталях. Но ведь так хотелось ощутить причастность к тайне, погладить рукой страницы старинного манускрипта!

Предвкушение — главное удовольствие. Стоя в дверях отеля, готовясь сделать первый шаг в незнакомом городе, ты полон предвкушений. Можно сто раз увидеть фотографии и сто раз услышать рассказы других путешественников, но, сделав шаг, ты получишь свой собственный опыт, свои собственные впечатления, не похожие на другие. Ты можешь разочароваться или влюбиться в новое место на твоем пути, но это все будет потом, сейчас — только предвкушение и… бегемотики, которые начинают бякать крылышками где-то внутри, сначала несмело, потом все сильнее и радостнее.

Такое же чувство испытывала сейчас Саша. В толстой папке могло не оказаться ничего интересного, лишь сухие протоколы и никакой тайны, но могла открыться целая жизнь. И она медлила, затаив дыхание, не зная что ее ждет. А бегемотики уже расправили крылышки, потому что в любом случае папка хранила в себе историю, настоящую, не выдуманную.

* * *

«У меня нет искусств, которых бы мне не дал Господь», — сказала Костанца епископу, когда лечила племянника Его Милости.

Быть целителем опасно, независимо от века и времени. Как рисковала Костанца в XVI веке! Искусство знать травы и хранить их стало основой того, что мы сегодня называем фитотерапией, но у нас есть множество книг и учебников, а в те времена существовали лишь собственные эксперименты и устная традиция. Самые искусные целители изучали, как рассчитать идеальную дозировку, ведь даже минимальная ошибка могла привести к смерти пациента. И слишком часто это искусство путали с магией. И тогда… тогда их ждал костер.

История Костанцы типична для своего времени. Перед Сашей лежали документы расследования, которое так часто проводилось в отношении женщин, обычно вдов или одиноких, а потому изначально находившихся на обочине социальной жизни своего городка или деревни. Эти женщины были экспертами в использовании трав и народной медицины, к ним шли за помощью люди, в любой момент готовые обвинить в колдовстве после неудачного лечение. Эти люди стремились получить снадобья — и боялись заклинаний, они приносили деньги, подарки, и еду — и крестились, убегая из ветхого домика, шепча: ведьма!

После смерти мужа Костанца переехала в деревню Лаварделло, намереваясь стать акушеркой, травницей и целительницей. К этому моменту она была умелой целительницей, но где приобрела свои навыки неизвестно, также, как и место ее рождения. Так и будет она отныне наименоваться, по имени большой деревни, которая дала ей средства к существованию.

Казалось бы, совсем еще молодая женщина по сегодняшним меркам, тридцать лет. Но мы помним, что ее выдали замуж в восемь, значит долгих двадцать два года она оставалась женой жестокого и невежественного пастуха, родила восемь детей, а получив свободу после его смерти, осталась без средств.

Жилье в Лари было дорогим, и Костанца нашла ветхий домик по соседству, так она и оказалась в Лаварделло. С ней приехали младшие дети, которых пришлось отдать на попечение, иначе не прокормить. Она начала выращивать травы, собирать растения в полях, измельчала их и создавала порошки и зелья. Ей пришлось бродить от деревни к деревне, идти туда, где требовалась ее помощь, но и не привлекать слишком много внимания.

Следующие тридцать лет занималась Костанца своим ремеслом. К ней тек нескончаемых поток крестьян, но вместе с ними потоком текли слухи. Она молилась в одиночестве, потому что в церкви на нее косились, а священник попросил не смущать народ. Какие тут молитвы, когда народ шеи сворачивает и шепчет «stria…» как называли в народе стрегу- ведьму. И в конце концов один не устоял, побежал с доносом.

Перед Сашей открывалась картина типичного расследования инквизиции в XVI веке. Тридцать дней допросов и пыток, которым была подвергнута немолодая женщина. Но, листая страницы и ужасаясь, Александра еще не представляла, что ждет ее в конце и почему это дело отличается от всех остальных.

* * *

«Item in co, et de co, et" super co, quod de anno 1594, quadam die iovis, noctis tempore, ipsa Costanza strix malefica inquisita prefata, Deum pro oculis non habentes se transtulerunt in Commune Cerbaiole, comitatis Emporii ad domum Sollarini, dicti loci, et ibidem animo et intentione strigandi et malefican di quemdam infantulum dicti Sollarini, in dicta domo existentem, ipsum in pluribus partibus dicti infantuli «succhioi». Ita et taliter quod inde a tres dies obiit, in grave dainnum Sollarini et dicti infantis, contra bonos mores et humanis leges.»

«И соответственно, и еще раз соответственно, и в высшей мере соответственно следует, что в году 1594, в определенный четверг, ночью, та же Костанца, вышеупомянутая ведьма, о которой идет речь, не имея Бога для своих глаз, переместились в коммуну Чербайоле в дом Соларини, проживающего в указанном месте, и там с намерением колдовства в отношении определенного младенца, указанного Соларини, проживающего в указанном доме, она «высосала» несколько частей указанного младенца. Таким образом и вследствие указанного через три дня он умер, к тяжкому ущербу