— Судя по досье, которое у меня в руках, ты достаточно хорошо проявил себя во время обучения, — начал он тихо. — Скажи, легионер Лозев, в каком полку ты хочешь служить?

— В Le 6 REG et 3REI, mon colonel, — не задумываясь, ответил я.

Шестой иностранный инженерный полк был интересен различными специальностями и командой водолазов оперативного отряда быстрого реагирования (DINOPS), а Третий иностранный пехотный полк, дислоцированный во Французской Гвиане, был преемником старого легиона, RMLE и генерала Ролле. Из всего того, что я читал про этот полк, расположенный в Южной Америке, он привлекал меня больше всего.

— Очень хорошо, мальчик! Тем не менее самое главное — остаться добровольцем, добро пожаловать в нашу семью — легион. Присоединяйся к Первому иностранному кавалерийскому полку (1REC)! — Он говорил зазубренными фразами, не слыша меня. — Сегодня отправляйся в Оранж, удачи! Ты свободен!

— A vos ordres, mon colonel! — я повернулся кругом и вышел.

Я был немного разочарован. 1REC был полк, о котором я ничего не читал и не знал ничего существенного, кроме того что там танки. Может быть, если была бы кавалерия, воевать на лошадях мне было бы интересней. Однажды, когда сержант Сорабелла увидел, что я читаю о Гвиане, он сказал мне: «В любом полку, в который тебя отправят, тебе будет интересно, я гарантирую, что не будешь скучать! Только не допускай, чтобы Третий иностранный пехотный полк стал твоей навязчивой идеей, просто встреть свою судьбу».

После того как все мы прошли через канцелярию полковника, который определил наше будущее, генерал Пикмаль, командир Иностранного легиона, собрал нас в Зале почета. Мы стояли перед деревянной рукой капитана Данжу, самой священной реликвией легиона, посредством которой, кажется, старые легионеры, выполнив свою миссию до конца, передавали нам свои силы и мужество. Мы погрузились в атмосферу воинской чести, заслуженной легионерами в битве при Камероне. Эти герои и те, кто пришел за ними, проделали на протяжении веков путь вечной славы легиона. Я держал Белое кепи в руке и чувствовал, что мне предстоит стать частью легендарной армии, я наполнялся гордостью, входя в этот маленький мир храбрых солдат, и я знал — я готов с радостью служить в Иностранном легионе.

Мой разум был одержим этой атмосферой, и пока в Зале тихо выражали уважение к нашим предкам, в голове прошли все моменты обучения. Я думал о Фудзисаве и тех, кто заслуживал быть среди нас. Фудзисава, наверное, уже прибыл в Японию. Я думал о своем напарнике Янчаке, с которым мы шли плечом к плечу в трудные времена и который должен был отбыть на следующий день на Корсику, чтобы найти свой новый дом в Парашютно-десантном полку легиона.

Соотечественник Янчака Клис отправлялся на службу в расположенную в Джибути Тринадцатую полубригаду иностранного легиона (13DBLE). Русский Кудрявич, которого я знал по Страсбургу, отправлялся во Французскую Гвиану, в Третий иностранный пехотный полк (3REI), где я хотел бы служить. Большой словак Эрвин, тоже друг из Страсбурга, был распределен в расположенный в Ниме Второй иностранный пехотный полк (2REI). Немец Карл отправлялся с Янчаком в Кальви во Второй парашютный полк (2REP), а американец Форд — в инженерный полк на окраине Авиньона. Наша S4 оказалась разбросанной по всем регионам мира, где находились части легиона.

После церемонии с генералом Пикмалем нам дали две минуты попрощаться друг с другом и затем построили соответствии с нашими полками, в которые мы были распределены. С этого момента я и пять парней из S4 оказались в распоряжении сержанта кавалерии.

Наш новый сержант отличался от других унтер-офицеров, потому что был в другой форме. У него было два аксельбанта, пуговицы были серебряные, а не позолоченные, а полоски сержанта были желтые, а не белые. Его форма была тщательно выглажена и сияла чистотой. В тот момент я понял, что в кавалерии безупречный внешний вид — закон, и у этой части есть свои собственные традиции. Моя догадка подтвердилась при первых же словах сержанта:

— Вы должны знать, что в кавалерии нет капралов и сержантов. Эти названия заменены на бригадир и командир БТРа. Коротко при приказах к сержанту обращаются словом «маржи» от marechal de logi. Сейчас хочу, чтобы вы как можно быстрее залезли со своим багажом в грузовик! Вперед!

Для других полков были доставлены удобные автобусики, нас погрузили в кузов старенького грузовика. Позже я понял, что эта модель TRM 4000 и на самом деле очень сильная боевая машина. Все мы держали по две или три сумки и поплелись к грузовику.

— Поспешите! Мы не на отдыхе! Вперед, быстро и быстрее! — закричал наш сержант, то есть маржи.

В очередной раз в моих ушах прозвучали слова сержанта Разы: “Ce n’est jamais fini à la Legion”. Действительно, не имело значения, одет ли ты в парадную форму, в гражданское платье или в военную форму, независимо от того, где ты — на миссии, на фронте или просто на базе, главное, что ты всегда в легионе, где все по нормативу и все надо делать как можно быстрее. Так что я побежал с тремя сумками и боевым ранцем к военному грузовику. Я бросил их внутрь, а затем в мундире и Белом кепи вскочил вслед за багажом в грузовик. Только сейчас у меня появилось время, чтобы посмотреть на других парней из нашей роты, вместе с которыми я отправлялся в Оранж. Это были Бондэ, Картье, Лафит, Давид и Цибульский. Из группы только я и Цибульский не были французами. Бондэ десять лет служил во французской армии командиром танка и был очень доволен распределением. В Первом иностранном кавалерийском полку он будет в своей тарелке и, конечно, в этот полк он всегда хотел. Остальные отправлялись в неизвестность.

Это было в январе, грузовик несся как бешеный по автостраде из Марселя в Оранж. Я повидал достаточно снега и ветра в Пиренеях на прошлой неделе, так что холод не пугал меня. Я сжался в углу, взял шинель и ранец, закутался с головой и крепко заснул.

Когда я проснулся, мои конечности слегка онемели, но я чувствовал себя хорошо отдохнувшим. Я поморгал глазами и первое, что я увидел, был большой рекламный плакат с изображением машины «скорой помощи» и надпись, выведенная большими буквами: «Служба скорой помощи Оранж». Прежде чем я смог узнать, что рекламируется — кареты «скорой помощи» или машины на продажу, грузовик развернулся и остановился у дверей моего нового дома — Первого иностранного кавалерийского полка.

Капрал или, точнее говоря, бригадир отдал честь нашему сержанту и после проверки грузовика поднял шлагбаум. Я осмотрел здания и подумал, в каком из них я буду размещен. После того как грузовик объехал всю часть, он остановился перед новым и современным зданием, на котором было написано: “4ème ESCADRON — Les Lions” («Четвертый эскадрон — Львы»). На этот раз мы не ждали приказа сержанта и торопливо выпрыгнули со всеми сумками из кузова грузовика.

Он кивнул, что доволен, и дал нам знак следовать за ним. Перед кабинетом дежурного нас ждал бригадир. Сержант позвал нас представиться по одному дежурному. Мы репетировали представление и рапорт еще в Кастеле и знали, что кроме личного номера нужно назвать роту и полк, в котором мы служим, но мы пока не знали роту, в которую распределены. Из всей группы только Цибульский плохо говорил по-французски, и, к «счастью», ему выпала честь рапортовать первым.