Ростовский взволнованно расхаживал по залу аэропорта, поглощенный разговором, он сталкивался с пассажирами, невольно задевал их плечом и терпеливо сносил недружелюбные взгляды.

В ответ раздался все тот же спокойный голос:

— Все правильно. Я там больше не живу. Я сняла квартиру в другом районе.

— Лада, нам нужно сегодня же увидеться!

— Ты хорошо подумал?

— О чем ты?!

— Ты уверен, что хочешь со мной встретиться?

— Послушай, Лада, ты не о том говоришь! Я просто с ума по тебе схожу! Мы же с тобой уже обо всем переговорили. Я переехал в Москву именно из-за тебя! Навсегда. Как мне тебя увидеть? Где ты, Лада?! Я еду к тебе немедленно!

— Не нужно никуда ехать, посмотри направо, — раздалось после короткой паузы.

— Что? — не понял Ростовский.

— Посмотри направо.

Илья растерянно повернулся.

— Ты смотришь немного не туда. Я стою около газетного киоска. В темных очках…

— Бог ты мой! — восторженно воскликнул Илья. — Ты меня разыграла!

Сложив телефон, Ростовский быстрым шагом направился к Ладе.

Она стояла около газетного киоска в длинном белом плаще. Сделав один небольшой шаг навстречу, она остановилась и терпеливо ждала, пока Ростовский приблизится.

— Ты даже не представляешь, как я по тебе скучал! — обнял Илья девушку.

С минуту он сжимал ее в руках, не решаясь отпустить, как будто опасался, что любимая может превратиться в маленькую птаху и попытается вспорхнуть под свод аэровокзала.

Слегка отстранившись, он посмотрел на Ладу. Разглядеть ее глаза мешали очки, которые скрывали почти половину лица. Никуда она теперь от него не денется.

— Я тоже по тебе скучала. Очень… — тихо произнесла Лада.

— По твоему сдержанному тону этого не скажешь, — немного обиделся Ростовский. — Ты теперь носишь черные очки?

— Дай мне слово, что не будешь ни о чем меня спрашивать. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не приедем домой.

Ростовский удивился:

— Что это за таинственность? Хорошо. Как пожелаешь.

Лада медленным движением сняла очки. Илья невольно ахнул. Вместо глаз — щелочки. Огромные синяки расползались по лицу, отчего носовая перегородка выглядела необыкновенно толстой.

Ростовский невольно стиснул зубы:

— Кто это тебя?

Лада так же медленно надела очки.

— Ты обещал не спрашивать до тех пор, пока мы не приедем.

Ростовский молча кивнул и, взяв девушку под руку, вывел ее из здания аэропорта.

* * *

Отозвавшись на короткий звонок, дверь открыла неопрятного вида старуха. На полах затертого халата были видны жирные пятна, очевидно, старуха использовала свою одежду в качестве тряпки или полотенца. Буркнув что-то недружелюбное в ответ на приветствие, она прошла в глубину комнаты. Весь вид ее так и кричал: пусти тут бабу на постой, так к ней тотчас мужики начнут шастать.

— Ты только подошвы вытри, а то меня тетя Тося ругать будет, — вполголоса предупредила Лада и сама старательно, словно хотела стереть подошвы до дыр, вытерла ноги о сморщенную тряпку у порога.

— Ты здесь живешь? — спросил Ростовский и нервно полез в карман за куревом. Плохо. В полусмятой пачке было всего лишь две сигареты, а, судя по тому, какие произошли перемены с их последней встречи, разговор обещал быть долгим и во многом неприятным.

— Как видишь, — безрадостно протянула Лада, присаживаясь напротив.

Ростовский сидел на скрипучем дощатом табурете, который, казалось, готов был рассыпаться от первого же прикосновения. То, что Ростовский до сих пор не свалился на пол, было чудом. Он рискнул закинуть ногу на ногу, и табурет вновь дал о себе знать протяжным скрипом. В этом отчаянном звуке чувствовалось предупреждение, что ветхая мебель может не выдержать столь сурового эксперимента, а потому следует обращаться с ней поаккуратней.

Илья внял предупреждению и теперь сидел смирненько, обхватив колено ладонями.

Было трудно поверить, что в таком богатом городе, как Москва, может быть такая безнадежная дыра. В Магадане бичи и те живут в более сносных условиях. А такая девушка, как Лада, по мнению Ростовского, должна была жить в хоромах, но уж никак не в десятиметровой камере с ободранными стенами. Вдруг на середину комнаты безо всякого душевного трепета выполз огромный черный таракан. Было заметно, что присутствие гостей его совершенно не стесняет. Пошевелив длинными усами, он направился прямиком к Ростовскому, словно хотел представиться. Илья с интересом наблюдал за его передвижениями. Знакомство не состоялось — когда насекомое приблизилось к носку ботинка, Ростовский с брезгливым выражением придавил его каблуком. Послышался неприятный сухой треск.

— Вот так я и живу, — произнесла Лада, будто бы подводя черту под увиденным.

— Что я могу сказать… Печально, — невесело отозвался Ростовский.

— Сама знаю, но что поделаешь. Живу пока здесь, у тети Тоси. Квартплату она берет небольшую, мебель тоже ее.

При слове «мебель» Ростовский лишь усмехнулся. Такой мебелью впору печь топить. Оба надолго замолчали, не решаясь заговорить о главном. Наконец Лада сняла очки и аккуратно положила их на тумбочку.

— Хороша? — спросила она после некоторой паузы. В полумраке ее синяки казались особенно ужасающими и выглядели темными зловещими провалами. — Чего же ты меня не целуешь? Не говоришь, как я прекрасно выгляжу? Ты ведь меня избаловал. Я успела привыкнуть к приятным словам. Это еще не все. — Лада расстегнула блузку, и Ростовский увидел на ее груди еще несколько крупных синяков. Следы были от пальцев, щипали крепко, чтобы причинить нешуточную боль.

— Откуда это у тебя? — прохрипел Ростовский.

Неожиданно Лада заплакала — горько, тяжело, закрыв красивыми тонкими ладонями избитое лицо.

— Извини меня, Илья, извини, дорогой! Ты уехал, а я обещала хранить тебе верность. И не смогла! Как только я приехала домой, ввалился Резван со своими дружками, и они изнасиловали меня, каждый по очереди. А один из них, жирный такой, еще и комментировал. А Лилька, эта сучка, стояла и смотрела, как надо мной издеваются! Она же и сообщила Резвану, что я приехала, когда я в ванной мылась. — Лада беспомощно растирала по лицу слезы.

Вдруг она умолкла.

— Продолжай, — уставившись в пол, произнес Ростовский.

— Он сказал, что, пока я отсутствовала неделю, успела задолжать ему шестнадцать тысяч долларов и обязана эти деньги отработать. Таких денег у меня не было. Они отняли у меня квартиру и стали подкладывать меня под всех мужиков подряд! Только сегодня у меня было пять клиентов. Угрожали… Сказали, что если я не буду заниматься своим старым делом, так они меня просто убьют! — Илья слушал исповедь любимой с непроницаемым выражением лица. Собственно, ничего не произошло, только с лица сошла кровь. — За эти две недели у меня столько мужиков было, что и не сосчитать. Лишь за последние пять дней меня три раза насиловали и несколько раз избивали! — горько воскликнула Лада. — Или когда насилуют проститутку, это как будто бы не считается?! Мало того, что они меня изнасиловали втроем, пользовали, как хотели и куда хотели, так они стали меня еще и избивать за то, что я якобы им не угодила! Без настроения как будто бы. Скоты! Твари!.. — Лада размазывала по щекам слезы. — Я думала, что хоть Резван за меня заступится, а он мне сказал, что так мне и надо! Впредь буду его слушаться! Прости меня, родной, я знала, что так получится, — горько всхлипывала девушка. — У нас ничего с тобой не выйдет, я сама во всем виновата. Ты найдешь себе другую, не такую, как я… Как же мне после этого жить! — выкрикнула она в отчаянии.