Он сделал паузу, чтобы уничтожить остатки своей сигареты.

– Честно говоря, я думаю, что все, что любой из нас может сделать, это выполнять свою работу. Я убежден, что временное разделение неизбежно. Просто было слишком много временного загрязнения. Мы больше не можем это контролировать. Это как ехать на лошади, которая понесла. Ты не можешь ее остановить, все, что ты можешь сделать, это попытаться удержаться в седле.

– В этой логике есть только один изъян, – сказал Лукас. – Она предполагает, что уже было столько вмешательства в исторические события, что раскол во времени неизбежен. Если это так, то мы можем сдаться и отправиться домой. Смысл, следуя твоей аналогии, заключается не в том, чтобы сконцентрироваться на пребывании в седле, а в том, чтобы прежде всего не дать лошади закусить удила и понести. Как, черт возьми, ты собираешься функционировать, если веришь, что результат уже определен?

– Ты продолжаешь функционировать, потому что больше ничего не остается, – сказал Кобра. – Если ты будешь думать об этом слишком много, то вообще не сможешь работать. Например, рассматривал ли ты возможность того, что в какой-то момент в прошлом, возможно, уже был раскол во времени, и что мы являемся его частью?

– Тогда почему нас здесь не по двое? – сказал Финн.

Кобра улыбнулся.

– Никогда не знаешь, – сказал он. – Когда ты вернешься, может там так и окажется.

– Возможно, – сказал Лукас. – Это вполне может зависеть от того, что мы сделаем с Мангустом.

– Предлагаю сделку, – сказал Кобра. – Вы открыты для предложений?

– Мы послушаем, – сказал Финн.

– Я не могу доверять своим людям, – сказал Кобра, – но я могу доверять вам двоим. Если новый директор будет вынужден отступить, и тайные операции сохранят автономность, расследование будет прекращено, и моя проблема будет решена. Если все пойдет по-другому, я все еще обязан доставить Мангуста, но в моей команде могут быть люди, которым приказано его устранить. В этом случае мне понадобится помощь.

– Что ты предлагаешь? – сказал Финн.

– Думаю, я могу предложить выход из нашего нынешнего затруднительного положения, – сказал Кобра. – Вы хотите, чтобы Мангуста остановили и нейтрализовали, прежде чем он успеет испортить ваше задание. Мне он нужен живым, и я не хочу мешать вам делать вашу работу так, как вы ее представляете. Я думаю, что у меня и есть идея, касающаяся Мангуста, но у меня сейчас связаны руки. В результате я не могу вам помочь. Тем не менее, я могу ввести в заблуждение своих людей. Я рискну, но думаю, у меня получится. Я также думаю, что смогу задержать Мангуста в течение нескольких дней. Я постараюсь сделать это как можно скорее, а затем передать его вам.

– У этой идеи есть лишь один недостаток, – сказал Лукас. – Мы не можем и защитить его для тебя, и продолжать эту корректировку. У Алого Первоцвета еще есть работа. Мы не сможем гарантировать его безопасность.

– Вы сможете, если я дам вам хроноплату, – сказал Кобра. – Я останусь здесь с Финном и помогу ему продолжить работу Первоцвета. Вы с Андре можете взять хроноплату и, прихватив Мангуста, исчезнуть.

– Ты просишь нас дезертировать, – сказал Лукас.

– Нет, просто уйти на время в самоволку.

– Серьезно? – сказал Финн. – Кто объяснит Фицрою их внезапное исчезновение?

– Предоставь это мне, – сказал Кобра.

– Забудь, мы ничего тебе не предоставим, – сказал Финн. – Мы прибыли сюда, чтобы сделать работу, и все, что ты сделал с момента своего появления, это ее усложнил. Это была бы настолько простая миссия по корректировке, насколько может быть простой любая миссия, если бы не АВР. Все, чем вы, ребята, должны были заниматься, это фиксировать исторические факты, чтобы компенсировать неточности и пропуски в книгах, и на этом все, точка. Но где-то в процессе вы решили стать историческим полицейским. Я нахожу откровенно пугающей мысль о том, что у ваших людей в кармане может быть пара рефери. И вот уже агентство начинает участвовать в арбитражных конфликтах. Может, вам стоит сменить аббревиатуру на ЦРУ или КГБ. Они занимались одним и тем же, прежде чем одна стала многонациональной корпорацией, а другая – монархией.

– Я хорошо понимаю твое разочарование, Финн, но не я устанавливаю политику агентства, знаешь ли.

– Ты только что сказал нам, что ты единственный, кто может сделать именно это на этой корректировке, – сказал Финн. – Ты знаешь, что делаешь, или просто выдумываешь все это на ходу?

– Я правильно понимаю, что ты отказываешься сотрудничать? – сказал Кобра.

– Нет, агент Кобра, ты все неправильно понимаешь, – сказал Дилейни. – Это ты отказываешься сотрудничать. Если бы я не был уверен, что существует реальная угроза жизни Фицроя, я бы сказал ему, что именно ты делаешь. Должен отдать тебе должное, ты продемонстрировал, что Мангуст должен быть взят живым, хотя бы по той причине, что новая администрация вашего агентства, поддерживаемая наблюдателями, должна выяснить, кто на самом деле принимал решения все это время.

– Но я не вижу здесь никакого конфликта, – сказал Кобра.

– Хорошо, тогда я предложу тебе сделку, – сказал Финн, – и мы сможем прекратить всю эту ерунду. Мы с Лукасом согласимся отступить и оставить тебе Мангуста при условии, что ты перестанешь тратить время на то, чтобы следить за нами, вычислишь Мангуста и либо арестуешь его, либо убедишься, что он не саботирует это задание. Скажи, кого ты подозреваешь. Мы не будем ничего предпринимать против него без каких-либо доказательств, но, по крайней мере, мы сможем наблюдать за ним и учитывать его действия.

– А если не скажу? – произнес Кобра.

– Тогда мы сами схватим его при первой же возможности и передадим Фицрою, который переправит его быстрее, чем у твоих людей появится шанс сделать еще что – то, кроме как широко распахнуть глаза. И это мое предложение.

Кобра улыбнулся.

– В этом есть определенный смысл, – сказал он. – У этой идеи есть лишь один маленький изъян.

– И почему у меня было ощущение, что без этого не обойдется? – сказал Финн.

– Сомневаюсь, что ты знаешь, какой именно, – сказал Кобра, улыбаясь. – Хорошо, Финн, я сыграю своего туза. Я сыграю, потому что думаю, что у тебя не будет выбора, кроме как бросить карты на стол. Я даже приму твое предложение, с одним условием.

– Что еще за условие? – сказал Лукас.

– Что с этого момента вы будете подчиняться моим приказам, независимо от того, что скажет Фицрой.

– Брат, лучше бы это был чертовски хороший туз, который ты собираешься сыграть, – сказал Финн. – Если ты думаешь, что можешь подсидеть Фицроя…

– Мой подозреваемый – Фицрой, – сказал Кобра.

Эндрю Ффаулкс и Тони Дьюхерст не узнали молодого человека, приехавшего в Дувр вместе с Лукасом и Перси Блейкни. Дьюхерсту показалось, что молодой человек выглядит как-то знакомо, но не мог вспомнить, где он его видел. Их обоих озадачил тот факт, что этот темноволосый бородатый молодой человек, которого никто из них не знал, внезапно оказался членом лиги, единственным, кроме них, Лукаса и Андре, которому было позволено узнать, что Перси Блейкни – это Первоцвет.