– Ты полный, хронический придурок, Миха! – наконец простонал он.

Сева был с ним полностью согласен. Таки да, полный. И сам Сева тоже от него недалеко ушёл. Ну что стоило порыскать в окрестностях? Но он и мысли не допускал…

– Ты предложил встретиться там же, где спрятал заложников? – взвыл очкатый. – Серьёзно?

На экране были отчётливо видны сидящие рядком Петя, Петина мама и… отец. Скрученные как три сосиски и с заткнутыми ртами.

– Ну а чего? – проорал в ответ Миха. – Чтоб далеко не ходить…

Очкатый не ответил, только снова взвыл.

– Вы! Вставайте! – Он шагнул к заложникам… и тут с силой шарахнул кулаком в ладонь. – Чёрт, чёрт! – Он наклонился, вытаскивая кляп сперва у Петькиной мамы, потом у самого Петьки.

– Мама, я описался! Я не нарочно, мама! – немедленно захныкал Петька.

– Ничего, маленький, это ничего!

– Молчать! – взвизгнул очкатый и ухватил женщину за спутывающие её верёвки. – Твой мужик вернёт наше бабло, если мы вернём ему тебя и твоего щенка!

«Только бы она не оказалась дурой! Только бы не стала переспрашивать, удивляться и уточнять!» – молча взмолился слушавший их разговор Сева.

– Сейчас я развяжу вам ноги… и подсажу наверх. Чтоб без глупостей, ясно?

Женщина только молча кивнула. Очкатый перевёл взгляд на отца.

– А тебя, мужик, я развязывать не рискну. – Он поднёс трубку к уху. – Слышь, вашему барону жены с дитёнком хватит?

– То есть вам того, что в платке, тоже хватит? – насмешливо протянул Сева и стиснул кулак покрепче, чтоб мобилка не выскользнула из вспотевшей ладони.

– Он даже не цыган!

– Договор был: меняем всё на всех! Баро вам не толкач с рынка, чтоб тут торговаться! – процедил Сева.

– Ладно… я развяжу бабу, а она – мужика. Только пацан… – Он ухватил Петьку за верёвки и… в одно мгновение выкинул вон из ямы.

– Мама! – завопил тот, женщина отчаянно вскрикнула.

– Пацан будет при мне! – заключил очкатый, зацепился за свисающие корни и выбрался наружу.

Сева уже искусал губы в кровь – из ямы слышались сопение, кряхтение и возня. Может, не стоило настаивать? Ну да, а эти двое, обнаружив, что никакого клада у Севы нет, просто уйдут, даже не попытавшись на отце отыграться, как же!

Наконец над ямой показалась голова Петькиной мамы. Она выбралась из ямы и замерла на краю, не отрывая глаз от Петьки, кулем свисающего в хватке очкатого. Следом, пыхтя от натуги, вылез отец. Очкатый отступил, прижимая Петьку к себе одной рукой. Телефон в его другой руке снова зазвонил.

– Отдай им ребёнка, и пусть идут к дороге. Там стоит машина, в бардачке ключи и мобильник. Как только шофёр сядет за руль, они мне отзвонятся. Если всё в порядке, отключу мину и скажу вам, где всё ваше… – Сева по-прежнему избегал слов «клад», «деньги». Хорошо хоть с драгоценностями очкатый сам подсказал!

– Никуда они не пойдут! – завопил очкатый.

– По крайней мере, отдай матери ребёнка, – терпеливо повторил Сева. – И можешь забрать платок. В качестве жеста доброй воли.

Очкатый хмыкнул… и сунул телефон в карман:

– На, фиг с тобой! – И связанный мальчишка клубочком подкатился к ногам матери. Та с хриплым криком кинулась к нему, а очкатый с воплем: – Всем стоять, не двигаться! – метнулся к скрученному из платков кульку, схватил… и тут же пронзительно заорал: – Тут тоже бомба! Тикает!

– Стоять! Не шевелиться! – Сева врубил на полную мощь динамик телефона и теперь его ор нёсся из кармана очкатого. – Иначе взорвётесь! А вы бегите! Бегите!

Первым сорвался с места отец. Метнулся к Петьке, сгрёб его в охапку, схватил Петькину маму за руку – и ринулся прочь. Мгновение… и они исчезли меж деревьями. Сева поднёс телефон к губам… и так и замер с открытым ртом.

Они возвращались. Отец с Петькой на руках, Петькина мама – они пятились, медленно отступая. Мелькнувшую на поляне тень Сева засечь не успел, только увидел, как невесть откуда взявшийся полицейский с силой толкнул Миху в плечо, спихивая с мины… Мина отчётливо щёлкнула.

– А-а-а! – С пронзительным воплем Миха скорчился на земле, прикрывая голову руками. – А-а-а… – И смолк.

– Хорош орать! – насмешливо бросил полицейский и повёл дулом зажатого в руке пистолета. – А вы – быстро сюда! Пока я вашему папаше башку не прострелил!

Кусты на краю полянки дрогнули… и наружу выбрался Славка. И Вовка. Которые должны были сидеть на базе под присмотром деда Павла! Севе хотелось взвыть от ужаса. И ругаться от бешенства.

– Это чего было? – пробормотал Миха. – Не мина? Никитос?

Была бы мина… будь тут Вадька. Не пришлось бы обходиться железякой с пружинкой, найденной у Родиона в гараже.

С хриплым воплем очкатый рванул платок… в траву вывалился старый механический будильник. Но смотрел он только на посыпавшиеся на землю пластиковые бусы, гайки и заколки со стразиками.

– Это не наши цацки! Это вообще не золото! – рявкнул он.

Ну, почему – вообще? Золото… только, скажем так, цыганское. С подвохом. Цепочка, на которую Сева их подманивал, так вообще настоящая, у Родиона пришлось по тройной магазинной стоимости выкупать.

– Я же сказал: проверю, что за цыганский барон объявился, – холодно улыбнулся Никитос.

Сева на дереве только плечами пожал: ну, сказал. И чтоб ты за несколько часов напроверять успел?

– А тут смотрю: парочка по посёлку шарится. – Он снова дёрнул дулом пистолета, указывая на братьев. – Па-апу ищут! Твои пацаны, а, мужик? – Он глянул на угрюмого отца и, не дождавшись ответа, продолжил сам: – Я их, между прочим, ещё вчера видел! Только тогда их трое было.

– Это те трое, что на озере? – На сей раз самым сообразительным оказался Миха.

Никитос вопросительно посмотрел на него, но, не получив объяснений, снова обернулся к угрюмым братьям.

– Скажите вашему старшему, чтоб выходил, – проникновенно скомандовал он. – Сейчас же! Если не хочет, чтоб младший схлопотал пулю в колено. – И он прицелился в Вовку.

– Севка не может выйти! Потому что его тут нет! – Славка шагнул вперёд, прикрывая Вовку собой. – Он это… по бизнесу уехал!

– Славка! – впервые открыл рот отец.

– Пацан, не завирайся! Какой у твоего брата может быть бизнес?

– Я не вру! Он нам эсэмэску прислал! – Славка сунул руку в карман, у полицейского напрягся палец на курке. – Вот!

Подобравшийся сзади очкатый отобрал у него телефон:

– «Нашёл инвестицию процентами. Верчусь как могу. Деньги не делили». Чего?

«Чего?» – чуть то же самое не заорал с дерева Сева. – «Я же… совсем другое писал! Что нашёл информацию про отца, что вернусь как смогу, чтоб деду не говорили…» Он схватился за телефон.