— Государыня, я в неоплатном долгу перед тобой и если для выполнения твоего поручения потребуется моя жизнь — я охотно сложу ее на алтарь моего поклонения тебе.

— Ах, Андреа, ты говоришь не как московит, а как итальянец. Здешние мужчины не умеют делать дамам таких комплиментов… Мне также приятно видеть на твоем пальце перстень с ониксом, подаренный мной когда-то.

— Я никогда не расстаюсь с ним, государыня, — стоя на одном колене склонил голову Андрон.

— Перейдем к делу. Сейчас из Европы возвращается, отправленное туда еще в прошлом году после визита Поппеля, посольство, возглавляемое Юрием Траханиотом, но обратно возвращаются не только послы — большой отряд лучших европейских мастеров разных наук и ремесел и среди них находится человек, который очень нужен мне сейчас. Даже не он сам, а то, что он везет с собой. После странного исчезновения моего любимого скомороха Саввы — ах да, ты ведь ничего не знаешь… Представляешь, однажды утром мы просыпаемся, а его нет. Исчез, растворился… Я долго грустила, но потом вдруг вспомнила о чудесной музыке, которую так часто слышала в соборах Рима. Ах, какая это музыка! Вот я и уговорила супруга, чтобы он пригласил органного мастера, который привез бы сюда этот удивительный инструмент, разобранный на части, собрал бы его здесь и радовал бы меня его небесными звуками. И вот, вместе с посольством, которое сейчас приближается к Вильно, к нам едет Джованни Сальваторе, которого в в московитских грамотах окрестили «арганный игрец». Он везет с собой орган — тонкий и нежный инструмент, и я боюсь, что, если они не доберутся до конца зимы, то весенняя слякоть может повредить и даже уничтожить это музыкальное чудо. Так что, дорогой Андреа, ах, прости, — Андрон, мой тебе наказ: ты немедленно отправишься к Вильно — я дам тебе целый отряд помощников — ты передашь Джованни Сальваторе мое письмо и вы, не теряя ни минуты, вместе с ним и органным инструментом отправитесь на санях обратно, с тем, чтобы успеть до начала весны. Ты говоришь по-итальянски — этим и объясняется мой выбор. Я не хочу, чтобы у Джованни возникли какие-либо неприятности в пути. Я надеюсь, что к середине февраля вы будете уже здесь, в то время как посольство Траханиота доберется до Москвы не ранее марта. Ты все понял?

— Да, государыня, я должен привести мессира Сальваторе вместе с органом к середине следующего месяца.

Софья улыбнулась.

— Все правильно, Андрон. Я жду тебя с Джованни и его органом 14 февраля.

— Я выполню твой наказ, государыня, или сложу голову, выполняя его.

— Ты будешь щедро вознагражден, дворянин Аристотелев. Успеха.

…Почти месяц Софья провела в напряженном ожидании.

Аристотелев и порученное ему дело — это лишь маленькая часть сложной и большой игры, которую Великая княгиня начала ради будущего своего сына, ради будущего Великого Третьего Рима в тот день, когда со слезой искреннего сожаления легким толчком руки отправила своего любимого скомороха и лицедея Савву в небытие.

План был обширен и сложен, однако до сих пор все шло, как задумано. Вскоре после того, как все поиски исчезнувшего Саввы окончились безрезультатно, княгиня явилась к супругу и со слезами на глазах стала просить, чтобы он нашел для нее какое-либо развлечение вместо любимого скомороха.

Иван Васильевич сделал целый ряд предложений, и Софья медленно и осторожно подвела его к мысли о музыке. Иван Васильевич имел в виду русские дудки и свистелки, и Софья радостно ухватилась за эту мысль.

— Да, Иван, — да! Я знала, что ты мудр и проницателен — ты всегда даешь прекрасные советы! Дудки, — именно дудки! Ты натолкнул меня на замечательную мысль. Спасибо тебе, любимый. Я вспомнила, как часто слышала орган, когда жила при дворе у папы. Это тоже дудки, только очень большие и связанные вместе. Ты даже не представляешь, какую небесную музыку они издают. Вчера мы с тобой составляли список для Траханиота, ну, ты помнишь, — там были мастера, которые умеют находить золотую и серебряную руду, мастера, которые умеют отделять эту руду от земли, хитрые мастера, который умеют к городам приступать, каменщики, умеющие строить палаты, да еще серебряных дел мастера, которые могут отливать серебряную посуду и кубки, чеканить и делать на этой посуде надпись… Так вот я прошу тебя, Иван, добавь еще одного — «арганного игреца» — Траханиот многих знает — он найдет.

Нежный поцелуй закрепил дело, и «арганный игрец» был внесен в список.

…Следующим ходом комбинации был разговор с главой посольства. Юрий Траханиот и два его брата — греки, прибывшие вместе с Софьей в ее свите, когда она ехала в Москву к своему будущему супругу; семья Траханиотов всегда верно служила Палеологам, и у Софьи не было никаких опасений. С Юрием она могла говорить открыто.

Но разумеется с глазу на глаз.

— Юрий, — сказала она, — в списке лиц, которые тебе предстоит найти, находится органный мастер. Великому князю все равно кем он будет, но я хочу лучшего. Еще юной девушкой, живя в Риме, я помню одного мастера, который потряс меня своей игрой. Потом я узнала, что он не только исполнитель, но умеет сам изготавливать и собирать этот волшебный инструмент. Вот тебе письмо для Джованни Сальваторе — так его зовут — разыщи его, где бы он ни был, и передай ему наедине и в собственные руки. В этом письме предложение, от которого он не откажется. Я расплачусь с ним здесь. Тебе же следует обеспечить доставку его и органа в целости и сохранности.

— Я постараюсь, государыня, — поклонился Юрий.

Софья нахмурила брови:

— Постараюсь? Я надеюсь, ты помнишь, чем вся семья Траханиотов обязана моему отцу.

— Ни мы, ни наши потомки никогда не забудем этого, — поклонился снова Траханиот.

— Так ты уж… Постарайся… Юрий. И не только постарайся. Сделай это для меня.

И от того тона, каким были сказаны эти слова, мурашки пробежали по всему телу старого Траханиота.

Он как бы опомнился и склонился до земли.

— Можешь не сомневаться, государыня, все будет сделано.

Теперь оставалось только ждать.

…Софья, желая скоротать время в ожидании Сальваторе, подробнее заинтересовалась новым и необычным романом, возникшим у ее подруги детства и верной фрейлины Паолы.

Паоле, как и Софье, было уже под сорок и за годы жизни в Москве у нее случалось много мимолетных романов, как с приезжими иностранцами, так и с московитами в основном из кремлевских слуг высокого ранга. Паола была очаровательной темпераментной брюнеткой, и мужчины не сводили с нее глаз, но она всегда умела быстро и легко обрывать одну любовь, чтобы освободить место для следующей. А тут вдруг случилось нечто такое, чего не было у нее никогда в жизни, и даже Софья, с которой они подружились, когда им было по тринадцать лет, никогда не видела и даже не предполагала ничего подобного.

В конце прошлого года на литовском купеческом подворье в Москве появился молодой богатый купец, мужчина обворожительной красоты. Он быстро сблизился со скуповатыми иностранцами, всевозможными «фрязиными», как их здесь называли, они подружились, и он стал частым у них гостем, щедро угощал их и развлекал, швыряя золото налево и направо.