— Доброе утро, — раздался голос Стивена.

— Привет.

— Я собираюсь на ленч с Мейзи и еще несколькими знакомыми. Не хочешь присоединиться?

Хм. Значит, что-то действительно изменилось, раз брат приглашает его с собой.

— Я уже договорился с Тесс и твоей женой, но все равно спасибо.

Стивен прикрыл за собой дверь.

— Да, кстати. Я как раз хотел поговорить с тобой об этом.

Бартоломью напрягся, но все же закончил завязывать узел на галстуке. Он и так слишком много раздумывал о своих отношениях с Терезой и был уверен, что Стивен не скажет ничего нового. Бартоломью вовсе не хотел выслушивать замечания старшего брата.

Стивен откашлялся.

— Лакаби, вы не оставите нас на минуту?

Камердинер поднялся со своего места.

— Останьтесь, — приказал Бартоломью, принявшись застегивать пуговицы жилета.

Камердинер сел снова.

— Хорошо. — Виконт подошел к окну и выглянул на улицу. То ли что-то очень интересное происходило в саду, то ли Стивен пытался подобрать слова, чтобы сказать брату что-то неприятное. — Тесс Уэллер славная молодая девушка, — произнес наконец виконт.

Начало обнадеживающее.

— Не сомневаюсь.

— А ты не похож на тех мужчин… которых я обычно вижу рядом с ней.

— Она сказала то же самое.

Стивен посмотрел на брата:

— Она действительно так тебе сказала?

— Несколько раз. Она считает меня мрачным типом.

— Она тебе нравится?

Бартоломью оттолкнулся от туалетного столика и развернул кресло так, чтобы видеть брата.

— Я же только что сказал тебе, что она считает меня мрачным типом.

— Стало быть, она тебе не нравится.

— Это очень сложный вопрос.

— Могу тебя понять. — Стивен сдвинул брови. — Толли, ты недавно вернулся из ада. Поэтому вполне понятно, что твое внимание привлекла такая солнечная девушка. Но я хочу тебя предупредить: у нее есть и другие поклонники. Мужчины, которые ухаживали за ней намного дольше тебя.

— Я хромой, но не слепой.

— Послушай меня. Ты был ранен. Однако не это уменьшает твои шансы в борьбе за внимание Терезы. Я не хочу, чтобы тебе снова причинили боль. Поэтому…

— Я ценю твою заботу, — перебил его Бартоломью, — но не нуждаюсь в советах с того самого дня, как мне исполнилось семнадцать. — Бартоломью смотрел в глаза брата, исполненные участия и беспокойства. Стивен определенно никогда не делал того, что могло причинить ему вред. — Ты возражаешь против… против моих отношений с Терезой Уэллер?

— Нет! Господи, нет. Но…

— Стало быть, ты не против того, чтобы она стала членом нашей семьи, просто не считаешь, что я способен завоевать ее руку и сердце.

— Да как тебе сказать…

— Что ж, в таком случае я сам разберусь со своими делами, Стивен. Спасибо за беспокойство.

Виконт пристально взглянул на брата:

— Только не вздумай обратить свой гнев на Вайолет, Амелию и меня, если все получится не так, как ты хочешь. Мы твоя семья.

— Так, как хочу я, все равно не выйдет. Но веришь ты мне или нет, я более всего беспокоюсь о том, чтобы не причинить тебе боль.

В дверь снова постучали. Бросив взгляд на Лакаби, Стивен подошел к двери и распахнул ее. На пороге стоял дворецкий с серебряным подносом в руках. На нем лежала визитная карточка.

— Милорд, — нараспев произнес Грэм, — генерал-майор Росс к полковнику Джеймсу.

— Росс? Ты знаешь его, Толли?

Бартоломью жестом попросил передать ему карточку.

— Знаю. Он состоит в штабе конногвардейского полка. На карточке не было написано ничего. Лишь фраза «генерал-майор Энтони Росс», отпечатанная невзрачным шрифтом. Не слишком любезно со стороны человека, которого Толли спас когда-то от французского штыка.

— Передайте ему, что я сегодня не принимаю.

Дворецкий кивнул:

— Хорошо, сэр.

— Грэм, мой мальчик, — вдруг попросил Лакаби, — будьте так любезны позвать слуг, чтобы те снесли полковника вниз.

Каменное лицо дворецкого могло бы посоревноваться в твердости с гранитом. Его не только никто не называл «мальчиком» — никогда в жизни он не получал приказов от человека, занимающего более низкое положение. Бартоломью оставалось лишь удивляться, как тот не упал замертво от подобной наглости.

— Лакаби, ступайте-ка вы за слугами сами, — приказал он.

— С радостью. — Самодовольно улыбнувшись, камердинер проскользнул мимо дворецкого в коридор.

— Этот… человек — источник неприятностей, милорд, — произнес Грзм и с достоинством удалился.

— Я уже трижды пытался его уволить, — сообщил брату Бартоломью, — так что желаю удачи.

Стивен фыркнул.

— Я и сам не устаю удивляться, какие неудобства готов терпеть в обмен на то, чтобы ты жил дома. — Он протянул руку, как если бы хотел коснуться плеча брата, но потом снова опустил ее. — Я не стану предупреждать тебя, чтобы ты был осторожен, ибо ты не нуждаешься в моих советах. Пожелаю лишь получить удовольствие от ленча.

— Спасибо.

Когда Стивен ушел, Бартоломью еще раз бросил взгляд на карточку Росса, прежде чем положить ее на туалетный столик. Со временем он все-таки вынужден будет согласиться поболтать о погоде со старыми друзьями и знакомыми. Однако не сейчас. Он сделал исключение лишь для одной девушки, впустив ее в свою жизнь отшельника. Но она, как никто другой, могла убедиться, как он преобразился за это время.

— Полковник. — Лакаби вошел в комнату, сопровождаемый четырьмя помощниками. — Ваша леди только что въехала в ворота.

— Что-то рано. — Бартоломью достал из кармана часы, чтобы убедиться. Тесс приехала почти на час раньше. Встречаясь с ней каждый день, он удивлялся все больше и больше, ибо постоянно ждал, что она одумается и перестанет видеться с ним. — Отнесите меня вниз, — попросил Бартоломью.

Пыхтя и отдуваясь, Лакаби с помощниками поставил кресло на пол в холле как раз в тот момент, когда Грэм распахнул дверь перед Терезой и ее служанкой. По крайней мере Тесс не успела увидеть, как его тащили вниз по лестнице головой вперед.

— Толли, — Тереза поспешила навстречу полковнику, не дождавшись, пока дворецкий объявит о ее приезде, — мне нужно срочно поговорить с вами с глазу на глаз.

В душе Бартоломью пробежал холодок. Стало быть, здравый смысл все же восторжествовал.

— Лакаби, — позвал он, указав на дверь комнаты, выходящую в холл.

— Салли, подожди, пожалуйста, на кухне, — попросила Тереза служанку, берясь за ручки инвалидного кресла. — И вы тоже, Лакаби.