После этой произнесенной скороговорки, рассмотрев глуповато-озадаченное лицо Михаила, примолкли.

– Пошли, Миша, не переживай, медицина сейчас сильная, подымет. Все-таки как тебя скрутило, мне тоже раз так приспичило, мало того, искал угол, где справиться, а когда нашел, чуть ли не целый день там на горшке просидел, с перерывами на обед.

Миша под впечатлением встречи с ангелом молча уселся в машину Николая, рядом примостился на заднем сиденье Василий, все еще рассказывающий свою историю, но Михаилу его рассказ в мозг не вмещался.

– Теперь куда?

– Я домой.

– Поехали.

Взгляд упал на тот рекламный щит с ангелом, но там даже в помине похожего не было что было несколько часов назад, и красовалась совсем другая реклама – реклама «Эльдорадо», где вся техника по выгодным ценам, старая и с краем плаката, оторванным сбоку и развевающимся на ветру. Впечатление такое сложилось у него, как будто последний час просто выпал из сегодняшнего дня.

Доставка на дом, и вот на прощание:

– Коля, расскажешь Васе, как он меня с сумкой прокатил в аэропорту и как я ночь из-за него провел, я ему это никогда не прощу, если только это дело не исправит бутылка хорошего вискаря – пускай размышляет над косяками своими, а я пошел, что-то подустал я за весь день. Пока! До завтра, всем отдохнуть надо, завтра тоже день не подарок будет, я так думаю.

Не обращая внимания и не слыша, что ему вдогонку говорили друзья, не спеша поднялся к себе домой, с порога крикнул:

– Люда! Наконец я дома и голодный, с утра маковой росинки не было из-за срочно, непредвиденно возникших дел.

– Ступай на кухню, там на столе еда лежит, хочешь, разогрей в микроволновке, а в принципе, можешь так съесть, мне без разницы.

Надо выработать правила, что должен уметь мужчина при оценке приготовленного обеда: 1) Не молчать, если приготовлено вкусно; 2) Молча жрать, если не вкусно…

– А что это за упаднические настроения у нас, вроде, когда уезжал, по-другому все было весело и настроение было замечательное.

– Ты на время посмотри, сколько?

– А что сколько? Ну, семь часов вечера.

– А обещал когда возвратиться?

– Да мы вроде недолго мотались и как закончили дела, сразу домой. Не дуйся, пожалуйста, я же не могу целый день быть около тебя, работа, дела, кстати, ты тоже должна быть на работе, но я тебя там не видел. Значит, тебе прогул и лишить премии месячной.

– Да иди ты со своей премией, – Людмила фыркнула, ушла в другую комнату и дверь прикрыла за собой наглухо. Вечер явно не задался.

Прошел молча на кухню. Как можно восстановить отношения на голодный желудок? Что там у нас под тарелкой находится? Помидоры нарезанные, и о какой работе микроволновки может идти речь? А, вот что она имела в виду – разогреть чебуреки с котятами. Разогреем, мы люди не гордые, горячее оно и в Африке должно быть горячим. И кстати! Срочно постиранные носки высыхают в микроволновке за четыре минуты! Проверено, но ей об этом говорить не будем, еще микроволновку утилизирует мою, она почти новая. Пока чебуреки вертелись в танце в микроволновке, достал полбутылки водки из холодильника, налил себе рюмашку: надо напряжение снять сегодняшнее и, может быть, заранее завтрашнее. Налил, выпил, быстро закусил и заодно поел чебуреки горячие, чайку пропустил – зеленый такой, молочный, побросал освободившуюся посуду в раковину, при этом ударился ногой о мойку, стал растирать рукой ушибленные пальцы ног, пока растирал, пришел к выводу: почему у женщин ступни короче, чем у мужиков? Чтобы ближе стоять к мойке, когда посуду моют. Принципиально мыть посуду не стал, не царское это дело, при том что есть кому мыть.

Водочку убирать не стал, мало ли что, взгрустнется на ночь. Вроде наелся, «Спасибо за обед!» – прокричал в закрытую дверь. «На здоровье», – раздалось из-за закрытой двери, вместе со звуками работающего телевизора. И на том спасибо, вот и поговорили, однако. Прошелся по кухне, гостиной: ощущения такие, будто я что-то пропустил или упустил, неосознанно как-то открыл ящик шкафа с фотографиями старыми, большинство чернобелые. Посмотрел – там и детство босоногое, и более поздний срок его пребывания на этом свете, еще такие, как бы потускневшие, мать прям коллекцию полную отдала, мол, не забывай, какой ты был. Сел за столик журнальный, стал просматривать историю всей своей жизни в красочных картинках. Вот подборка детская: а ничего я карапуз был, есть на что посмотреть. Интересно, какие дети мои будут и на кого похожи? Вот эти явно надо подальше убрать, уж больно много голенького меня на фотографировали, позы интересные, конечно, даже как-то неприлично. Так, это уже более осознанный период жизни, погляди-ка, мы – Колька, Васька и я – в детском садике, какая интересная шпана детсадовская в шортиках, а вот интересные селфи школьные, опять втроем, друзья – не разлей вода, блин. Так, это мы в школьном классе, это за классом, это над классом, вот подборка вне класса, веселенькие лица, так, пошли повзрослее картинки.

Неожиданно выпала из большой стопки фотография, Михаил поднял: судя по виду, ей лет триста будет, не менее, и кто там? Мать в обнимку с кем-то, и еще на заднем плане человек пять находятся на фоне бурно растущей природы. Достал лупу из того же ящика и просмотрел фотографию сквозь призму времени. Матери по виду лет 25 – 30, и мужику примерно столько же. «Я уж топтал года два где-то землю русскую, – подумал Михаил. – Интересно, где и в какой стороне. С бабушкой, точно, как пить дать, из-за нее я такой толстый был маленький, правильно говорят люди: чем ближе бабушка, тем толще внуки. Включаем логику: кто с матерью? Тот период молодости мать мало озвучивала и про отца тоже». Михаил рос без отца, и на вполне законный вопрос «где папа?» мать прикрывалась банальным, что он – боец невидимого фронта, и мы о нем еще узнаем, а потом в далекой азиатской стране он «геройски погиб», выполняя ответственное задание Родины. И Миша с детской доверчивостью, купился на байки матери, потом хвалился всем в школе, что его папа – разведчик наподобие Штирлица, и усердно рассказывал друзьям, что отец знал лично легендарного Штирлица – какая детская наивность… А мать, как партизан, про отца ничего не рассказывала, что произошло между ними – тайна, покрытая мраком. Потом болезнь безотцовщины прошла и не будоражила его на активные поиски отца. «Кого он мне все-таки напоминает? – разглядывая фотографию, думал Михаил. – И прямо вот свежее, совсем недавно. Точно, – хлопнув себя по лбу, понял кого, – ангелахранителя моего!» И все больше приглядываясь к фотографии, обнаружил его личное сходство с мужиком на фото, особенно этот явный зализ волос с правой стороны головы. Сделал для себя вывод: а не батя ли мой родной здесь запечатлен, однако? Тогда что получается? Еще раз внимательнейшим образом разглядывая фото, окончательно убедился: «У этого мужика есть сходство со мной сейчас, у ангела-хранителя есть сходство с мужиком на фото, тогда все умозаключения делаем наоборот: ангел-хранитель выручил меня тогда, потому что он отец мне, еще, может, приходил ко мне в образе монастырского деда про будущую жизнь мне рассказать». Что-то все сложно получилось, одно понятно, откуда ноги растут. Хорошо, что бутылочку не убирал, надо освежиться и восстановиться в логическом мышлении, после принятия на грудь фронтовых ста граммов. Сейчас для него действительно настал период военного времени, и чтобы сменить обстановку в мозгу, а то он что-то закипел от бурных размышлений, сел за компьютер увеличивать свой капитал: о главном за мирской суетой не надо забывать. Теперь у него прицепом есть группа людей, нуждающихся в помощи, за плечами, согласно заветам ангела-хранителя, отца и себя. Пошел на кухню, еще одну рюмку пропустил, посмотрел на время: полдвенадцатого ночи, на бирже немного так поиграл на карман, убедился, что ничего хорошего сегодня не будет при такой волатильности рынка. Крикнул в закрытую дверь: «Люда, мы сегодня будем ложиться спать или нет?» «Давай ложиться, – прозвучал ответ, – сейчас постелю, и можно в принципе на боковую». «Ну и правильно, ополоснемся побыстрому, зубки почистим, и все, готовы ко сну».