благодаря папе, и я смогла купить еще немного после того, как мы открылись.

– Не всем хотелось, чтобы вы преуспели. Кто вам мешал?

– Было сопротивление на всех уровнях: местном, окружном, государственном. Но я все просчитала. Я потратила много лет, чтобы заложить основу проекта, подготовила почву. Я выступала на городских собраниях, ездила в Рапид-Сити и в Пирр. Я разговаривала с представителями Национального парка и рейнджерами. Я знаю, как сходиться с людьми, и у меня это хорошо получается.

– Без сомнения. – Он поставил тарелки на стол и присел к ней на скамейку. – Однако…

– Некоторые, с кем приходилось иметь дело, опасались, что кто-то из животных может сбежать или стать разносчиком заразы. Мы сделали посещение открытым, чтобы каждый желающий мог наблюдать за нашей работой, за внутренними процессами. Мы дали им возможность задавать вопросы. Мы сотрудничаем со школами и молодежью, привлекаем образовательные организации, проводим офлайн– и онлайн-курсы. Мы берем инициативу в свои руки. Это работает.

– Бесспорно. Но?

Она вздохнула.

– На всех не угодишь: кто-то вечно будет недоволен. Есть люди, которые считают животных не более чем домашней игрушкой или объектом охоты. А есть те, для кого животные – боги дикой природы. Неприкасаемые. И неправильно вмешиваться в то, что они считают естественным порядком.

– Звучит как Главная директива Звездного флота в «Стартреке».

Впервые за весь этот вечер он заставил ее улыбнуться.

– Да, в каком-то смысле. Некоторые считают зоопарк тюрьмой, а не средой обитания. И ведь так и вправду бывает. Я видела зоопарки, где животные содержатся в ужаснейших условиях. Они живут в грязи, болеют, с ними плохо обращаются. Но в большинстве случаев их содержание регулируется очень строгими протоколами. У нас – заповедник, а тут свои правила. Главное правило – безопасность. А это значит, что люди, которые управляют заповедником, несут ответственность за здоровье и благополучие животных, находящихся в нем, отвечают как за их безопасность, так и за безопасность посетителей.

– Вы получали угрозы?

– Мы о таких случаях обычно сообщаем в полицию и сохраняем наиболее агрессивные письма. Мы регулярно проверяем веб-сайт. И да, за эти годы было несколько случаев, когда люди намеренно пытались создать нам проблемы.

– И эти случаи задокументированы?

– Да.

– Тогда ты можешь дать мне копию досье.

– Так-то ты наслаждаешься отдыхом?

Он встретился с ней глазами:

– Я помог тебе посадить эту пуму в клетку.

Она кивнула и наконец с аппетитом взялась за клецки.

– Ты был прав насчет пистолета. Видимо, это тридцать второй калибр. И еще, я тогда не придала этому значения, но Мэтт – наш ветеринар – сказал, что ему показалось, что кто-то был на территории однажды ночью, пока я была в Перу, а он ночевал здесь. Кто-то всегда остается на ночное дежурство, так что, пока меня не было, они находились тут посменно. Животные взбунтовались посреди ночи. Мэтт вышел проверить обстановку, но ничего не увидел.

– Когда это было?

– За пару дней до моего возвращения. Это могло быть постороннее животное, и, вероятно, так и было. Ограждение не дает нашим подопечным сбежать из вольеров, а также контактировать с дикими собратьями. Они могут быть источником инфекций, поэтому мы предпринимаем все меры предосторожности.

– Да, но в дикой природе они бы жили бок о бок, так что…

– Они не в дикой природе, – отрезала Лил. – Мы максимально воссоздаем естественную среду, но они все равно живут в вольерах. Мы изменяем условия их обитания. Любые другие животные – птицы, грызуны, насекомые – потенциально могут быть носителями паразитов или болезней. Вот почему вся пища так тщательно обрабатывается перед кормлением, вот почему мы чистим и дезинфицируем вольеры, регулярно проводим медосмотры, регулярно берем пробы. Вакцинируем, лечим, добавляем питательные вещества в их рацион. Они не в дикой природе, – повторила она. – И это делает нас ответственными за них во всех отношениях.

– Хорошо. – Куп думал, что разбирается в ее деятельности, но оказалось, что знает о ней только поверхностно. – Вы находили что-нибудь начиная с той ночи?

– Нет. Все было цело: оборудование, клетки. Животные тоже были в порядке. Я осмотрела территорию, но с тех пор выпал снег, и повсюду ходили сотрудники, так что не было никаких шансов найти следы – человека или животного.

– У тебя есть полный список сотрудников и волонтеров?

– Конечно. Но это не один из наших.

– Лил, тебя не было полгода. Ты что, лично знаешь каждого волонтера, который приходит сюда, чтобы бросить сырое мясо кошкам?

– Мы не бросаем… – Она запнулась, покачала головой. – Мы проводим отбор волонтеров. Задействуем местных жителей – это раз, ведем волонтерскую программу – это два. Это разные уровни ответственности, – объяснила она. – Большинство добровольцев выполняют примитивную работу. Помогают с едой, уборкой территории, складируют запасы. Без должного опыта и знаний их не подпустят к животным. Исключение – ассистенты ветеринара, которые проводят время в медкрыле и помогают Мэтту в осмотрах и операциях.

– Я видел совсем зеленых юнцов, чуть ли не подростков, которые преспокойно крутятся рядом с животными.

– Это стажеры. Студенты вузов, получающие образование в сфере зоозащиты. По сути, это вклад в их профессиональное развитие. Становясь нашими практикантами, они получают настоящий опыт работы по специальности.

– У вас свой склад медпрепаратов. Не так ли?

Она устало потерла затылок.

– Да. Лекарства находятся в медицинском крыле, заперты в специальном шкафу. Ключи есть у Мэтта, Мэри, Тэнси и у меня. Даже ассистенты Мэтта не имеют к ним доступа. Мы еженедельно проводим инвентаризацию, проверяем, все ли на месте.

«На сегодня достаточно, – подумал он. – С нее пока хватит».

– Курица что надо, – вслух произнес он и взял себе добавки.

– И правда.

– Хочешь еще пива?

– Нет. – Тогда Куп налил им по стакану воды.

– Ты был хорошим полицейским? – спросила она его.

– Вполне.

– Почему ты уволился? И не говори мне, чтобы я не лезла не в свое дело, раз копаешься в моих делах.

– Мне нужны были перемены. – Он задумался на мгновение, затем решил рассказать ей. – В моем подразделении работала девушка. Дори. Хороший коп, хороший друг. Друг, – повторил он. – Мы очень хорошо дружили – и только. Во-первых, она была замужем, а во-вторых, между нами просто не было ничего большего. Но ее брак распался, муж Дори решил, что было и что наш роман стал причиной их развода.

Он сделал паузу, и, так как она молчала, сделал глоток, затем продолжил:

– Мы работали вместе над одним делом и однажды вечером после смены пошли вместе поужинать, чтобы все обсудить. Думаю, он следил за нами и ждал подходящего момента. Я и подумать не мог, что такое случится, – тихо сказал он. – Я понятия не имел, а она никогда не подавала виду, что между ними все настолько плохо, – никому не рассказывала, даже мне.

– Что случилось?

– Он появился из-за угла и выстрелил. Дори упала и закрыла меня своим телом. Возможно, это спасло мне жизнь. Пуля попала мне в бок, едва зацепила. Прошла навылет.

– Он хотел тебя убить?..

– Ну… Как я уже и сказал, пуля прошла навылет. И мне повезло – отделался легкой царапиной. – Это могло стоить Купу жизни, и он никогда об этом не забывал. Такое не забыть. Несколько сантиметров – и была бы совсем другая история. – Мы вместе с Дори рухнули на землю. Люди кричали, разбегались, искали укрытие. Стекло разбилось. Пуля попала в окно ресторана. Я помню, с каким звуком пули входили в ее тело… помню