И каждый раз Гуров, не зная, что предпринять, начинал танцевать от печки. Он вспомнил, что в “минуту страсти роковой” получил от Ирины ключ от квартиры и разрешение приходить без звонка.

“Взгляну на квартирку внимательно, – решил он, направляясь к машине, – а дальше жизнь покажет”.

* * *

Бардин знал, что жена у сестры, поэтому, не заходя домой, отправился к свояченице, где, кроме сестер, присутствовали Иона Доронин и телевизионный комментатор Турин. Генерал догадывался, что между его женой и популярным телевизионщиком роман, но так как к жене он уже охладел и сам был не без греха, то держался с Туриным по-дружески. А Иона в свободное от заседаний время служил у Иринки прислугой за все. Бардин ревновал, но сделать ничего не мог: Ирина была женщина свободная и своенравная.

Генерал обрадовался, что хотя бы Гурова здесь нет, и включился в шумное застолье весело, хотя и почувствовал, что своим приходом прервал серьезный разговор.

Ирина подняла тост за Бардина, пожелала ему скорее стать министром.

– Я думал, ты ко мне лучше относишься, – отшутился генерал.

Все выпили, пытались найти подходящую тему, но разговор не клеился. Турин деловито взглянул на часы, поднялся, одернул твидовый пиджак.

– Я начинаю сегодня, только не ждите скандалов. Все будет интеллигентно, в полутонах.

Бардин понял, что эта фраза относится к прерванному разговору.

– Я не против полутонов, Александр, – неожиданно голос Доронина зазвучал резко, – но в вашей передаче должна быть четко обозначенная позиция.

– Я постараюсь, – Турин раскланялся, но не вышел, взглянул на Доронина.

– Заговоры – вещь не простая, – Иона Доронин тоже сделал общий поклон.

Алла подала знак сестре, чтобы та удержала гостя, но Ирина не шелохнулась, смотрела на происходящее насмешливо, несколько сторонне.

– На посошок. Иона. И попутного тебе ветра! – сказала Алла, налила два стаканчика виски, чокнулась с Дорониным.

– Алла, ты знаешь, мне нельзя!

– А мне можно.

– Пей, Иона, и ложись на диван... Не в первый раз, так что не стесняйся, – сказал Бардин.

Звякнул звонок, хлопнула входная дверь, портьеры распахнулись, и в гостиную влетел Гуров. Полковников с такой статью, посадкой головы, обаянием можно было увидеть только в кино.

Он сделал скользящий шаг, опустился на одно колено, положил на руки Ирины букет роз, легко поднялся и поклонился каждому из присутствующих с таким видом, словно в обеих женщин он влюблен, а каждый мужчина здесь – друг детства и до гробовой Доски.

Наступила неловкая пауза. Гуров, не обращая внимания, воскликнул:

– К черту постные мысли, господа! – Выставил на Поднос фужеры, разлил шампанское, себе взял стакан с виски, второй случайно сунул в руки Доронину и сказал: – В меня промахивались множество раз, но ни разу не промазали с метра. Можно сказать – рекорд! – Он сунул палец в дырку на рукаве. – Пусть они так стреляют и дальше.

– Счастье не бесконечно, – уныло произнес депутат. – Вы выглядите как мушкетер, да времена прошли.

– А люди остались. – Гуров низко поклонился Ирине, якобы случайно подхватил Иону под руку, и они шарахнули по стаканчику виски.

Шок от неожиданного появления Гурова прошел, все заговорили смелее, более естественными голосами. Но это не устраивало Гурова, и, отозвав Бардина, он негромко спросил:

– По вашей канцелярии прошла агентурка ФСК о создании группы переворота?

Бардин поперхнулся маслиной.

– Первый раз слышу.

– Не давало КГБ на своих разработок и век давать не будет.

– Но вы узнали.

– Я, извините покорно, – дело совершенно особое. То, что знаю я, далеко не на все столы попадает.

– Это почему же? – Пытавшийся ступать твердо, но уже покачивающийся, к ним подошел Доронин. Гуров твердой рукой усадил депутата на диван.

– Посиди, потом мы с тобой в баньку махнем.

– Знаем мы нынешние баньки, – усмехнулась Алла. – А вы развратник, Лев Иванович.

– Я мужик, со своими плюсами и минусами. – Гуров каламбурил, был в центре внимания.

Бардин подсел на диван к Доронину, сказал:

– Ты много пьешь, Иона.

Собравшийся было уходить Турин вернулся к столу, налил в бокал шампанского.

– Не понимаю! – возмущался Гуров. – В центре города одна вооруженная группа уложила другую вооруженную группу мордами на асфальт, а главный политический обозреватель России пьет коньяк и плюет на соцзаконность.

– Но здесь находится замминистра внутренних дел, и вы, между прочим, человек не штатский! – вспылил Турин.

– Мы люди подневольные, подчиняемся приказам. Не знаю, что приказано Николаю Ильичу, а я выполняю оперативное задание.

– Сейчас?! Здесь?!

– Заглянул по дороге сообщить, что занят, – флегматично ответил Гуров, надевая легкий, не по погоде плащ. – Так что извините, Ирина, вынужден откланяться. – Он твердой рукой взял за локоть Доронина. – Идем, Иона, подброшу по ходу. Всем поклон! – Гуров низко поклонился и повел опешившего депутата к лифту.

Бардин хотя и не был оперативником, но сообразил, что Гуров уводит пьяного, и чем закончится их разговор, неизвестно. Генерал вышел следом, сказал:

– Ни к чему депутату в таком виде на людях показываться, пусть на диванчике вздремнет.

– Верно, Николай Ильич, – с удовольствием согласился Гуров. Он и не собирался увозить пьяного Доронина, тратить на него драгоценное время. Оперативнику надо было знать, велись “крамольные” разговоры в его отсутствие или не велись. Бардин дорогу преградил, выпившего политика забрал, – следовательно, велись.

Стоя рядом с Гуровым, Бардин тихо спросил:

– А что там у мэрии делается?

– Понятия не имею. Бронежилеты, автоматы, полагаю, спецгруппы качают силу.

– А нам ничего не сообщили.

– Может, считают, что мы и так в порядке? – спросил Гуров, и в его голосе прозвучала издевка. – А может, мы недостаточно надежны? И других на асфальт укладывать не будем, сыро, однако, и сами не ляжем?

– Лев Иванович, как это у вас получается, что вы буквально обо всем говорите с шуточками?

– Николай Ильич, ежели о творящемся в стране рассуждать серьезно, давно пора стреляться.

– А как с вашим основным заданием? Гуров удивленно поднял брови.

– Не понял? Я нашел подходящего парнишку, но ничего конкретного, агентурная болтовня. Рапорт у вас на столе третий день, решил, вы интерес потеряли. Правда, конкретного там мало чего есть, но подработаем, разберемся.

Бардин побледнел и, хотя их никто не слышал, зашептал: