– Вы опережаете события, – возразил я, продолжая оглядываться по сторонам. – Дело-то еще не сделано.

Наконец, в темноте под разбитым уличным фонарем глаза мои разглядели человеческий силуэт. Мужской он или женский, я не разобрал, да и по голосу определить это было трудно.

– Ничего, – буркнула тень. – Тебе больше не продержаться. Мой демон разберется с тобой, не пройдет и десяти минут, – голос звучал до обидного уверенно.

– Так это вы призвали демона?

– Разумеется, – подтвердила тень.

– Да вы рехнулись! – потрясенно воскликнул я. – Вы хоть представляете себе, что будет с вами, если эта тварь сорвется с поводка?

– Не сорвется, – заверила меня тень. – Я полностью контролирую ее.

Я ощупал тень своими чувствами и понял, что мои подозрения верны. Это не был ни настоящий человек, ни даже иллюзия настоящего человека, скрывающая кого-то другого. Это была всего лишь видимость кого-то, фантазм, сотканный из тени и звука, голограмма, которая могла говорить и слышать за своего создателя, где бы тот (или та) ни находился.

– Что ты делаешь? – удивилась тень. Должно быть, она ощутила на себе мои чувства.

– Проверяю вашу кредитоспособность, – буркнул я и, собрав остаток воли, послал ее в него в магическом эквиваленте доброй оплеухи.

Образ вскрикнул от неожиданности и отшатнулся.

– Как это тебе удалось? – взвизгнул он.

– Хорошо учился в школе.

Голограмма зарычала, потом принялась выкрикивать слово, состоявшее, казалось, из одних согласных. Я попытался разобрать его, но удар грома заглушил голос на полуслове. Так или иначе, это, несомненно, было имя демона.

Далекий грохот разгрома, учиняемого демоном в моей квартире, резко стих.

– А теперь, – заявил образ, и в голосе его зазвучало злорадное торжество, – теперь ты заплатишь за все.

– Зачем вам моя смерть?

– Ты мешаешься у меня под ногами.

– Отпустите хоть девушку.

– Мне очень жаль, – хмыкнул образ. – Она слишком много видела. Так что теперь и она стоит на моем пути. Мой демон убьет вас обоих.

– Чертов ублюдок, – возмутился я.

Тот только рассмеялся.

Я оглянулся через плечо в сторону дома. Даже сквозь плеск заполнившего весь мир дождя я услышал сухое, скрипучее шипение и цоканье когтей. Голубые фары-глаза, в которых то и дело отражались молнии, вынырнули с лестницы в мою квартиру, мгновенно сфокусировали взгляд на мне и двинулись в мою сторону. На пути у демона случилась машина Сьюзен, которую та оставила у дома; одним взмахом когтистой руки он ухватил ее за заднее крыло и отшвырнул в сторону, где она и приземлилась с болезненным лязгом.

Я старался не думать о том, что будет, если эта лапа сомкнется у меня на горле.

– Видишь? – ухмыльнулся образ. – По первому моему зову. Что ж, пора вам умереть, мистер Дрезден.

Еще одна вспышка молнии высветила демона: теперь он опустился на все четыре и приближался ко мне, вихляя из стороны в сторону, что сильно напоминало страдающую ожирением ящерицу. Впрочем, это почти не сбавляло ему скорости.

– Приготовь еще четвертак для продолжения разговора, задница, – посоветовал я, поднял свой жезл и, нацелив его на тень, сосредоточил на этот раз заряд энергии для полноценного удара. – Stregallum finitas!

Образ окутался вспышкой алого света, мгновенно проникшего внутрь тени. Тот зарычал, потом взвыл от боли.

– Ну, Дрезден! Мой демон от тебя мокрого места не оставит!

Тут мое встречное заклинание принялось рвать образ на части, и слова сменились захлебывающимся воплем. Кто бы ни смастерил этот образ, я оказался сильнее, так что его заклинание не устояло перед моим. Образ и вопль медленно исчезли вдали. Я позволил себе на мгновение довольно вздохнуть, потом повернулся к лежавшей на земле девушке.

– Сьюзен! – окликнул я, пригнувшись к ней, но не сводя при этом глаз с приближающегося демона. – Сьюзен, вставай. Нам нужно идти.

– Не могу! – всхлипнула она. – О Боже! – ее снова вырвало. Она сделала попытку встать, но с жалобным стоном упала обратно.

Я оглянулся в сторону водяного потока и прикинул скорость демона. Он приближался быстро, но бегом я мог бы и оторваться от него. Я вполне мог бы успеть перебраться через поток. Я мог спастись.

Но тащить за собой Сьюзен я не мог. Во всяком случае, не с такой скоростью. С другой стороны, если я останусь, погибнем мы оба. Может, все-таки лучше будет, если спасется хотя бы один?

Я снова оглянулся на демона. Я смертельно устал, и он застал меня врасплох. Ливень погасит любой огонь, который испокон веков использовался человеком как оружие против тьмы и тварей, которые в ней скрываются. А у меня и на огонь-то почти не осталось сил, не то, чтобы на что-нибудь еще. В общем, пытаться выстоять против демона – все равно, что идти на верное самоубийство.

Сьюзен всхлипнула у меня под ногами – беспомощная, промокшая насквозь, отравленная эликсирами, не способная ни идти, ни даже встать.

Я запрокинул голову назад, чтобы дождь смыл с глаз последние остатки шампуня. Потом повернулся и сделал шаг навстречу демону. Не мог я бросить Сьюзен этой гадине. Даже, если поступить иначе означало верную смерть. Все равно я не смог бы жить в ладу с собой после такого.

Демон выкрикнул мне что-то своим шипящим голосом и поднялся на задние лапы, задрав передние вверх. В небе над нами ослепительно блеснула молния. Гром ударил почти сразу же – такой сильный, что мостовая у меня под ногами содрогнулась.

Гром.

Молния.

Гроза.

Я глянул на клубившиеся над головой тучи, на плясавшие между ними молнии – смертельно-прекрасные, слепящие взгляд. Это плясала и веселилась стихия, резвились древние как время энергии. Довольно энергии, чтобы дробить камни, раскалять воздух, кипятить воду, испепелять все, до чего они дотронутся.

Должен признаться, к этому времени я отчаялся настолько, что готов был цепляться за любую возможность.

Демон взревел и ринулся вперед – внешне неуклюжий, но стремительный. Одной рукой я поднял жезл к небу, указательный палец другой наставил в демона. Я понимал, что играть в игры с грозой – занятие опасное. Для этого у меня не имелось ни отработанных ритуалов, ни круга, чтобы защититься, ни даже слов или заклинаний, чтобы оградить мой рассудок от того, что могут натворить с ним магические силы грозы. Я просто послал свои чувства вверх, навстречу грозе, пытаясь ухватить хоть толику хаотически роящихся энергий и принять их на свой жезл.

– Гарри? – спросила Сьюзен. – Что ты делаешь? – она лежала на мокром асфальте, съежившись и дрожа в своем вечернем платье. Голос ее звучал еле слышно.

– Тебе в детстве никогда не приходилось шаркать ногами по ковру, держась за руки в длинной цепочке? Так, чтобы последний в ряду коснулся потом чьего-нибудь уха и щелкнул его током?