– А почему так долго? Я уже начала волноваться.

– Человек очень радовался. Переживаниями делился. У него мало того что бумажник пропал – у него похмелье тяжелое. Вчера пошел взять наличные, чтобы какой-то там задаток внести, решил чуть-чуть отметить это дело, в итоге – пропил пятьдесят тысяч. И бумажника лишился. Автоматически сунул его в карман, а кошелек выпал на сиденье… Не знал, как и благодарить.

– Бедная жена! Почему она с ним?

– Он пропивает, он же и зарабатывает. Чего? Ладно, давай о тебе.

– Дорогие мои, – послышался призыв Марии Леонидовны. – Подойдите ко мне, я хочу вас кое о чем попросить.

Волька и Андрей подошли к кровати старой дамы.

– Сядьте, пожалуйста, поближе.

Волька уселась на край кровати, а Андрей придвинул поближе стул.

– Мне необходимо составить завещание. Это очень важно. Силы мои убывают, а завещания до сих пор нет.

Мария Леонидовна достала из-под подушки свою заветную сумку, открыла ее, поискала что-то в кармашке и выудила визитку.

– Вот, мои милые. Это телефон нотариуса. Выезжает на дом в тех случаях, когда человек не в состоянии сам приехать в его контору. И это внук близкого друга моего папы. Я ему доверяю. И он дал мне слово, что приедет по первому моему зову. Позвоните ему, продиктуйте адрес больницы и дождитесь его появления.

– Хорошо, – согласился Андрей, беря визитку. – Вы хотите, чтобы мы были свидетелями?

– Да, молодец, правильно догадался, – подтвердила Мария Леонидовна.

Нотариус действительно, как и было обещано, немедленно согласился приехать.

– Передайте Марии Леонидовне: минут через сорок я у нее. Ждите.

Волька была испугана. Она читала в романах, что люди составляют завещание, чувствуя приближение конца. Ну да – а когда еще? И вдруг Мария Леонидовна так плохо себя чувствует, что вот прям тут и… Нет, не может быть! Она очень живая, вполне бодрая. Волька чувствовала это, когда расчесывала косы «просто Марии». Она еще тогда думала, что хотела бы быть такой в девяносто лет.

– Вам плохо? – спросила Волька дрожащим голосом.

– Я бы так не сказала, – бодро откликнулась Мария Леонидовна. – Мне скорее хорошо. А ты разволновалась? Не надо. Это лишнее. Не трать нервы попусту. Тебе еще жить и жить. Все придет в свой срок. И сегодня свершится то, о чем я мечтала и просила небеса.

Вольке стало еще страшнее. Уж очень недвусмысленные намеки делала ее соседка по палате.

– Может быть, врача позвать? – предложила Волька настойчиво.

– Зачем напрасно беспокоить занятого человека? Я же сказала: нет повода для волнения. Скорее наоборот.

Волька взяла худенькую руку Марии Леонидовны. Ладонь старушки была живой и теплой. И совсем не слабой. Зачем тогда именно сейчас составлять это несчастное завещание? Ведь ее скоро выписывают из больницы. Дома бы и составила. Хотя – не ее это дело.

Вскоре пришел нотариус с помощницей. Бодрый деловой человек лет шестидесяти. Он привычно разложил на их больничном столе нужные для работы вещи. Достал ноутбук, печати, бланки.

– Как самочувствие, Мария Леонидовна? Выглядите вы хорошо, должен сказать.

– И чувствую себя хорошо, Коленька, – ответила Мария Леонидовна бодрым голосом.

– Решили наконец-то распорядиться своим имуществом? Это правильно. Это разумно.

– Решила, мой мальчик. Да и давно пора.

– А паспорт у вас с собой?

– Конечно, мой дорогой. Как и все бумаги, касающиеся собственности.

Волька с Андреем поднялись со своих мест и отправились в коридор, чтобы не мешать нотариусу работать. Их никто не удерживал. Ну да, у нотариуса оказалась помощница. Зачем они там нужны?

Они зашли в закуток у лифта, где стояли кожаные кресла и две пальмы.

Наконец-то одни! Сердце Вольки забилось со страшной силой. Неужели это она мечтала о том, чтобы получилось расстаться с Андреем? Они уселись вдвоем в одно кресло, прижались друг к другу.

– Волчок… Волчок мой…

– Люблю…

Она невольно произнесла слово, которого так боялась. И слово это было правдой! Ни за что она не согласилась бы расстаться с Андреем. И будь что будет.

Больше они не говорили ни о чем. Им было хорошо, как совсем недавно у моря.

Сколько они так просидели? И сколько бы еще оставались в этом кресле? Будь их воля, они бы так и остались в нем… Но их окликнул женский голос:

– Вот вы где! А я вас ищу повсюду. Пойдемте к Марии Леонидовне, вы там нужны.

Их звала помощница нотариуса Коленьки. Значит, все-таки нужны были свидетели.

– Молодые люди, ваши паспорта у вас с собой? – спросил нотариус.

– Конечно, – ответили они в один голос.

Паспорта были немедленно вручены помощнице.

– Я должен вам пояснить, зачем мне понадобились ваши паспорта. Мария Леонидовна собирается завещать вам, молодые люди, все свое имущество. В равных долях. Воля Игоревна и Андрей Дмитриевич, вы понимаете, о чем сейчас идет речь?

– Мария Леонидовна! Почему? – нашелся Андрей.

– Я имею право оставить все, что мне принадлежит, тем, кому пожелаю. Я пожелала оставить все вам. Это понятно? – с улыбкой ответила «просто Мария».

– Это из-за прадедушки? – живо отозвался Андрей.

– Нет. Это побочный эффект. Во-первых, из-за Воли. И из-за вашей любви к ней, Андрей Дмитриевич. Так случилось, что я осталась одна из всей нашей большой семьи. И мне хотелось, чтобы наше семейное имущество попало в добрые руки и пригодилось добрым людям. А вы – люди добрые. Такими и оставайтесь. Сейчас ваши имена и все тому подобное внесут в официальный документ. И все – вы мои наследники. Считайте себя моими правнуками. Я бы о таких мечтала… Я ради того, чтобы найти себе наследников, и легла в эту больницу. Была мысль оставить все лечащему врачу. Благородная профессия. И труд их оплачивается не очень. Но наш доктор слишком много шутил. И отвратил от себя своими шутками. Я уже почти отчаялась. Не надеялась встретить человека. И думала: неужели людей больше не осталось? И любви не осталось? Но я оказалась неправа! Вы есть! Поэтому вы стали моими наследниками.

Волька и Андрей ничего не могли понять.

– Мария Леонидовна! Зачем нам?.. – начала было Волька.

– Не вам, детка. Это – мне. Хотя и вам не помешает. Увидите. И если хотите, вы можете уже сейчас начать жить у меня. Я вам никак не буду мешать. Мы можем даже не видеться совсем: квартира огромная. Она изначально была разделена на две части: одна часть – папина: кабинет, библиотека, в которой он занимался с аспирантами. У него были свой туалет и ванная комната. И во второй части – мы ее называли «жилая» – находятся еще несколько комнат, кладовая, кухня, балкон. Папина часть сейчас совершенно пустая. Я все передала Академии: архивы, книги, обстановку. Можете там начинать свою жизнь. Я буду рада. А мне места хватит на оставшейся части. Ты пошла бы ко мне жить, Волечка?