– Итак, господа присяжные заседатели, процесс пошел. Сегодня нам предстоит выбрать из ваших стройных рядов преступника. Как будем выбирать? Методом открытого или закрытого голосования?

– Бросьте ваши шутки, господин сыщик, – недовольно сказал Барклай. – Приступайте к делу.

– Да уж, голубчик, – попросила Елена Ивановна, – давайте серьезно.

– Давайте, – согласился с ней Туровский. – Вы все знаете, а кто не знает, тому я в общих чертах поясню суть дела. В местном краеведческом музее поздним вечером похищают раритет – старинную рукописную книгу «Житие городища». Преступник действует решительно, изобретательно, зная, что после появления в египетском зале дорогостоящей копии мумии фараона...

– Копии мумии важного сановника фараона, – поправила сыщика хранительница.

– После появления мумии музей не оставляют без присмотра ни днем ни ночью.

– Да, – замотал головой старик Федоров, – мою ставку ввели для этой мумии. Так украли рукопись!

– К каждому экспонату, дорогой вы мой, – вздохнул Купцов, – по охраннику не приставишь.

– Преступник выкрадывает у изобретателя Бубенцова игрушку. – Туровский выложил ежа на стойку. Зося хихикнула, по залу прошелся легкий шумок. – И этим поддельным млекопитающим отвлекает внимание от раритета. Пока хранительница с охранником выясняют, кто ходит по залам и чихает, он пробирается к «Житию», открывает витрину и похищает его. Выносит через главный вход, в это время сигнализация отключена, а мест, где спрятаться, пока Федоров с Бубенцовой мечутся по музею, полным-полно. Совершенно ничего не видно за неандертальцем. Мамонт тоже достаточно огромный.

– Мне тоже мамонт очень нравится, – признался старик Федоров, – внушительная силища была. Во!

– Вы бы поменьше на него заглядывались, сударь, – едко заметил Купцов, – следите лучше за чем положено!

– Расследуя это странное и на первый взгляд совершенно наивное дело, я исходил из того, кому это было выгодно.

– И кому же? – напряглась Светлана.

– Вам, – ответил Андрей Туровский, облокачиваясь на стойку и в упор глядя на девушку.

– Мама дорогая, – осела за стойкой Зося.

– Мне?! – Светлана принялась нервно теребить косу.

– Я так и знал! – вскричал Купцов. – Вяжите похитительницу!

– Не торопитесь, – осадил его Туровский. Он подошел к Светлане.

– Вы могли украсть рукопись, в которой стояла подпись вашего предка градоначальника Ведрищева. С точки зрения обывателя это маловероятно, а вот для работника библиотечного дела, в котором царит полное поклонение книгам, особенно старым книгам, вполне возможный вариант развития событий.

– Конечно, мне не доставляло удовольствия, – призналась Светлана, – что книгу постоянно держат закрытой. Я бы ее открыла на той знаменательной странице, пусть люди видят, что городом правили умные начальники! Но я «Житие» не брала. И Семену отраву не подмешивала.

– Если не она, то кто же? – развел руками Чур.

– Вы, Антон Капитонович, – повернулся к нему сыщик. – Почему бы нет? Ведь это ваш родственник Чумичкин служил у градоначальника писарем! И вы коллекционер курьезов, а в «Житии» их хоть отбавляй. Чего стоит этот случай с поэтом Горемыкиным.

– Нет, это не я, – испуганно открестился Чур.

– А что, у этого поэта Горемыкина тоже есть родственники? – поинтересовался Федоров.

– Так же как и у вас, Захар Владимирович. Ваш брат недавно ограбил ювелирный магазин?

– Племянник, – помрачнел старик Федоров.

– И сделал он это довольно странным способом, вооружившись камнем и солнцезащитными очками. Герой, нечего сказать.

– Ничего и не говорите, – пробурчал охранник.

– Я так и знал, – не выдержал Купцов, вскакивая со стула, – кругом одни сволочи! Кого взял на работу! Какую змею пригрел у мумии на груди!

– Сядьте! – приказал ему сыщик.

– Сядем, – хмыкнул Федоров, – скоро все сядем.

– Нет, – испугалась Зося, – пусть садится кто-то один!

– Может быть, – повернулся к ней Туровский, – это вы, барышня, украли «Житие»? Вы же любите читать.

– Нет! – прокричала Зося. – Я букв не знаю! Забыла все! Я только смотрю картинки.

– Кстати, о забывчивости.

Туровский повернулся к бледной Бубенцовой:

– Итак, Елена Ивановна, признайтесь, что вы с самого начала узнали на пленке чихи внука!

– Что творится?! – изумился Купцов и полез в карман за носовым платком, чтобы вытереть им крупные капли пота на лбу.

– Дорогой, тебе вредно волноваться, – прошептала ему супруга.

– Узнала, – горестно подтвердила Елена Ивановна, – только не сразу.

– И чтобы выгородить внука, подозревавшегося в похищении ценной рукописи, скрыли от меня некоторые подробности, о которых я позже узнал сам.

– Семен ничего не похищал, – возмутилась Светлана. – Вы перепутали!

– Я перепутал, а он забыл. Хорошенькое дельце. Вас, сударыня, помнит, а того, кто приходил к нему накануне, вдруг забыл! Не верю, хоть я и не Станиславский.

– Но он не мог сам себя отравить! – продолжала отстаивать любимого Светлана.

– Почему это не мог?! – встрял Купцов. – Да такие, как Бубенцов, сами травятся на каждом шагу.

– Нужно было говорить мне правду, – укорил Елену Ивановну сыщик. – Вам и вашему внуку тоже, а не валить все на директора.

– Она на меня валила?! – возмутился Купцов. – Уволю! Всех уволю! Распустились, то валят, то больничные требуют, то отпуска им каждый год предоставляй!

– А вы что, Аркадий Аркадьевич, считаете себя честным человеком? Вы тоже могли прихватить «Житие» домой, оно аккурат по размерам вашего портфельчика. И коллекция у вас небольшая, а жить надо.

– Я мог? – сник Купцов.

– Он не мог! – вскрикнула Купцова. – Аркадий Аркадьевич честный человек.

– Очень смешно, – пожала плечами Виола, – преступник мой папа. Вы не находите, господа, что нам здесь больше нечего делать?

– Да, верните мой паспорт, – потребовал Барклай, – и я пойду.

– Держите, господа. – Туровский вынул из кармана пиджака документы и раздал. – Их временно изъяли по моей просьбе. Только ради того, чтобы вы пришли сюда и выслушали...

– Наслушались, господин сыщик, довольно, – поморщился Барклай, пряча документ за пазуху.

– А вам придется задержаться, господин архитектор, – усмехнулся Туровский. – Гостиница закрыта. – Он показал ключ от входной двери.

– Какой пассаж! – воскликнула Купцова. – Мы арестанты.

– Вы слушатели, – поправил ее сыщик, – пока.

– Ну-с, – сложил руки на груди Барклай, – тогда мы слушаем! Кто у вас следующий на очереди? Я?!