В последующие дни погода улучшилась. Мы гуляли по узким улицам великого города, ходили и в музеи (хотя оба не слишком любим это занятие), катались на «вапоретто» по каналам. Побывали на островах Лагуны, на Торчелло осмотрели древнюю церковь и колокольню – места, откуда, по преданию, началось заселение Венеции, посидели на троне Аттилы – говорят, это приносит счастье. В один из дней случился у меня разговор с одним венецианцем, имеющий самое непосредственное отношение к главному герою моего Большого приключения. Мы гуляли по улочкам города, не заглядывая в карту, и вышли на небольшую площадь – пьяцца Гольдони. Посреди площади – памятник драматургу, достаточно пышный. Зашли в расположенную неподалеку лавочку – книги, сувениры, письменные принадлежности. Хозяин – пожилой венецианец, живой и любезный, показал нам парочку недорогих сувениров для наших дочерей. Я спросил его – вот, мол, есть площадь Гольдони, на ней памятник драматургу от благодарных граждан города. Есть и дом-музей Гольдони. А сохранился ли дом, где жил другой прославленный венецианец, драматург Карло Гоцци? «Гоцци? – пожал плечами собеседник. – Не знаю такого» – «Ну как же», – говорю, – граф Карло Гоцци, современник Гольдони». «Венецианский граф?» – уточняет с видом знатока собеседник (есть некоторая особенность у этого титула). «Да», – говорю и рассказываю, что был такой великий человек и его слава в те времена превышала славу Гольдони. Собеседник качает головой – нет, не знает он такого имени, но благодарен за наши сведения и теперь будет интересоваться… Мы с Машей пошли дальше, но разговор с венецианцем запомнился.

…Наше пребывание в Венеции подошло к концу. На обратном пути во время пересадки в Праге мы успели съездить в центр, пройтись по Старому городу, полюбоваться на его памятники, поесть в чешском погребке кнедликов с пивом. Случился в Праге и эпизод, повторяющий (в пародийном ключе) случившийся в венецианском книжном магазине: зайдя в один из ресторанчиков Старого Града, мы попытались объяснить, что хотели бы попробовать типично чешской еды, ну, такой примерно, какую описывал Швейк, – жареной колбасы с кнедликами и пивом. Последовало долгое обсуждение официантов, что есть Швейк, что мы имеем в виду, пока один из них не воскликнул: так это ресторан «Швейк», он сейчас на ремонте, но если мы хотим кнедликов, то они нам их подадут. Пиво, разумеется, у них тоже есть, а вот колбасой они не торгуют… Кнедлики с жареной телятиной и пивом оказались очень вкусные. К вечеру мы были в Москве. Но мое Большое приключение на этом не кончилось. Дело в том, что я решил ввязаться в венецианскую литературную полемику XVIII века, встав на сторону одного из соперников – Карло Гоцци.

Я не литературовед и не историк, интерес мой к личности и творчеству Гоцци любительский. Открыв книжку «Сказки для театра», чтобы перечитать одну из любимых пьес, я обратил внимание на этот раз и на большую вступительную статью С. Мокульского – известного исследователя истории театра (обычно такие вещи пропускаешь). Вот что пишет С. Мокульский: «… «Бесполезные мемуары» Гоцци – одно из интереснейших его произведений и один из лучших памятников итальянской мемуарной литературы XVIII века».

Встретив упоминание о мемуарах Гоцци, я, естественно, постарался найти их и прочесть. Разумеется, прежде всего ринулся в Интернет, где, как известно, есть все. Обнаружилось, что ссылки на них, с самыми высокими комплиментами в адрес автора, встречаются в литературе часто. «Отойдя от театра, Гоцци занялся подведением итогов. В 1795 году он издает (хотя написаны они были еще в 1780 г.) свои замечательные «Бесполезные мемуары», в которых излагает свою жизнь и свои театральные взгляды», – пишет Н. Томашевский, исследователь творчества Гоцци.

Обширные фрагменты мемуаров в переводе Я. Блоха, одного из переводчиков «Сказок», приведены в «Хрестоматии по истории западноевропейского театра», под ред. С. Мокульского. Всего в этом капитальном издании приводится восемь таких фрагментов, общим объемом около пятнадцати страниц. Тексты касаются моментов личной жизни Гоцци, его литературной полемики с драматургами Гольдони и Кьяри, его взаимоотношений с актерами труппы Сакки, устройства венецианского литературного общества того времени, называемого академией Гранеллески. Фрагменты вполне литературно обработаны и снабжены ссылками на источник – капитальное итальянское издание. Вот один из таких фрагментов – отрывок из воспоминаний Гоцци, рисующий момент полемики между двумя великими венецианскими Карлами – Карло Гольдони и Карло Гоцци. В своих мемуарах Гоцци пишет: «Вооружившись за мнимые заслуги похвалами, коих добиваются любыми средствами обман и лицемерие… Гольдони утверждал, что огромный успех его театральных пьес лучше всего свидетельствует об его действительных заслугах и что одно дело заниматься тонкой словесной критикой, а другое – писать вещи, всеми признанные и приветствуемые толпой на публичных представлениях… Тогда я, нисколько не чувствуя себя уязвленным, высказал однажды мысль, что театральный успех не может определять качества пьесы и что я берусь достигнуть гораздо большего успеха сказкой «О любви к трем апельсинам», которую бабушка рассказывает своим внучатам, переделав ее в театральное представление» (Карло Гоцци, Бесполезные мемуары, ч. 1, гл. XXXIV; цитируется по переводу Я. Блоха, напечатанному в «Хрестоматии по истории западноевропейского театра», под ред. С. Мокульского, т. 2, «Искусство», М., 1955, с. 598). Обнаружив такие куски литературного текста на русском языке, естественно, хочу найти и весь текст, полностью, и – не нахожу!! Нет его в Интернете! То есть, конечно, находятся в Интернете «Бесполезные мемуары» Карло Гоцци, изданные на итальянском, в переводах на французский, на английский, на немецкий. Есть, наверное, и китайский перевод, но русского нет. Нет его и в библиотеках. Мной овладевает азарт, ищу по упоминаниям фамилии Блох. Постепенно погружаюсь в эпоху двадцатых годов, в среду поэтов Серебряного века. Есть Яков Ноевич Блох, человек интересной судьбы, вхожий в литературные круги начала века, один из организаторов издательства «Петрополис», знакомый с Ахматовой, Кузминым, Лозинским, переводчик трех из десяти «Театральных сказок» Гоцци. Есть Раиса Ноевна Блох – его сестра, поэтесса, автор нескольких поэтических сборников (это на ее слова Вертинский написал и исполнял известный романс «Унесла печальная молва милые, ненужные слова – Летний Сад, Фонтанка и Нева…»), совместно с ней Яков Блох перевел четвертую «Сказку» – «Король-Олень». Но не нахожу нигде (кроме как у С. Мокульского) упоминаний о русском переводе «Бесполезных воспоминаний». Загадка.

В попытках разгадать тайну русских переводов произведений Гоцци поневоле втягиваешься в перипетии и сплетения судеб многих русских интеллигентов начала ХХ века. Известно, что к переводам «Театральных сказок» Гоцци обращался А. И. Островский. Ходасевич попытался перевести «Турандот», но отказался, по собственному признанию, из-за трудности перевода. Сказка Гоцци «Принцесса Турандот» была переведена писателем Михаилом Осоргиным и поставлена Евгением Вахтанговым в 1923 году. Тогда же в издательстве ГИЗ был выпущен двухтомник Карло Гоцци «Сказки для театра», в который вошли, кроме «Сказок», некоторые прозаические отрывки в переводах Я. Н. Блоха, Р. Н. Блох, М. Осоргина и М. Л. Лозинского. В издании «Сказок» 1956 года некоторые сказки даны в переводе Т. Щепкиной-Куперник.