class="p1">— Да не слышит он…

— Да тихо ты! — психанул Антон на пьяного напарника.

— Пацаны, давайте в следующий раз. — решил я прервать препирания коллег, пока Шилов точно не вмешался. Он судя по эмоциям раздумывал дать нам нагоняй или просто пропесочить. Для убедительности кивнул парням на начальство: — Вон шеф на нас смотрит…

Зиновьев, по пьяному делу весьма храбрый, развернулся в сторону Шилова, но наткнувшись на его хмурый взгляд, слегка поостыл. Шеф впрочем не стал что-то выговаривать, только ткнул пальцем в ожидавшую машину бомбилы, указывая наконец проваливать. Зиновьев только тяжко вздохнул и поддерживаемый Андреевым загрузился в ожидавшее такси.

Андреев было хотел договориться об особо хитрой комбинации, как они недалеко отъезжают и ждут меня для дальнейшего праздника, но увидев внимательный взгляд начальства, передумал. Тоже тяжко загрузился в салон, буркнув на прощание, что посидели хорошо, но было бы отлично если бы не так рано.

Впрочем, несмотря на причитания, в эмоциях Андреев был доволен вечером, как и Зиновьев. Тот вообще полыхал расслабленным удовлетворением, уже начиная засыпать под звук двигателя такси. Если же оценить в целом положительные эмоции остальных коллег, то можно сказать, что задачу вливания в отдел я успешно выполнил.

Вечер к слову действительно удался. Армян организовал все по высшему разряду, накрыв богатый стол с разнообразными напитками. Несколько видов шашлыков, вкусно замаринованных и истекающих горячим и шипящим соком; долма — что-то вроде голубцов только завернутых в виноградные листья (видимо это блюдо и дало название ресторану); кюфта — мясные шарики из отбитого мяса, что особенно понравились мне; различные мясные и рыбные нарезки; какие-то национальные салаты и многое другое.

Когда сказал Армяну организовать все так, чтобы ему самому не было стыдно пригласить своих друзей, я не думал что хозяин заведения воспримет все настолько буквально, накрыв стол блюдами в основном армянской кухни. Но коллегам понравилось. Да так, что все прилично расслабились налегая на алкоголь.

Мне тоже пришлось изрядно выпить, иначе суровый мужской коллектив меня бы не понял. В Российской полиции опера служат простые — или пьешь, тогда в коллективе ты на одной волне со всеми и не выделяешься. Или не пьешь, но тогда в отделе ты сам по себе, да еще и подозрения вызываешь всякие весь такой трезвый и правильный, на контору работающий и в СБ постукивающий. Быть подозрительным я не желал, так что пил на пару с Василичем и на танцполе отжигал не хуже других.

Василич к слову уже дядька взрослый. Я не зная местных реалий подумал что он ограничится парой рюмок коньяка, печень старую оберегая. Но блин, какой там. Старый опер оказался еще тем алко-мастером с черным поясом по литрболу и при этом кроме водки ничего не признающим. В итоге, я с ним на пару напился прилично. Причем как бы я не подключал свои ментальные способности, стараясь удержать свое сознание трезвым, но не очень-то помогло. Правда и уважения Василича заслужил свой стойкостью. А это ого-го к авторитету и харизме как добавляет. Тоже кстати Российская особенность. Попал бы куда в Европу или в штаты, посчитали бы алкашом последним, а тут уважаемый человек. «И работаю правильно, и по жизни держусь ровно» — это я Василича цитирую. Особая мудрость к нему приходит после второй ноль семь водки.

Вскоре, за пьяными размышлениями о смысле жизни, я со всеми попрощался, в том числе и с Шиловым. Пообещал тому, что как только разберусь с оплатой с Армяном, сразу поеду домой на такси. Шеф посомневался, раздумывая проконтролировать ли меня, но все же доверился. Как никак я в отделе теперь на хорошем счету, да и пью стойко. Так что уехал Шилов со спокойной душой.

С Армяном рассчитаться тоже много времени не заняло. С моими накоплениями, выставленный счет за минусом залога был не таким уж и большим. Хозяин ресторана конечно усиленно намекал на возможность существенной, почти стопроцентной скидки, за некие возможные в будущем махинации, но мне это было неинтересно. Я кончено не самый честный человек на свете, но возможные предложения Армяна совсем не стоят внимания. Даже мысли не стал его читать пытаясь узнать чего он там от меня хочет.

Завершив дела в ресторане, я решил немного продышаться и протрезветь на улице, пока не подъедет такси, а то в голове совсем шумело. И вроде старался ментально себя поддерживать, но с такими коллегами и слон опьянеет. А с Василичем надо вообще запасную печень иметь. У меня ее не было, так что штормило меня не слабо.

Не успел я даже немного постоять на пустующем пятачке в ожидании вызванного такси, как меня кольнуло чувство какого-то напряженного внимания сзади. В любое другое время я может и смог бы быстро отреагировать, но никак не после такого застолья. Не успев даже развернуться, я получил чем-то в голову и поплыл, рефлекторно пытаясь сосредоточиться и внушить что-нибудь убойное нападающим. Вот только опьянение и дезориентация от удара сказались, ничего внушить не получалось. Удалось только неуклюже отскочить в сторону, едва не упав.

— Крепкий зараза… — услышал я сзади мужской голос.

Кое как поднявшись, я наконец сфокусировался на нападавшем, посчитав что это местный гопник в ожидании денежной жертвы. Даже неловко отмахнулся от него, когда тот попытался приблизиться. Впрочем удачно получилось задеть кулаком куда-то толи в шею, толи в ключицу. С пьяных глаз хорошо, что вообще попал. Послышался всхлип и приглушенные проклятья, но я рано обрадовался. Со спины судя по всему ко мне подкрался подельник гопника, и второй удар по голове отключил меня уже полностью.

Очнулся я по ощущениям в дороге, в какой-то машине, между двумя мордоворотами. Успел только понять, что напали на меня целенаправленно. В ином случае не везли бы куда-то по Московским улицам. Сосредоточиться снова не получилось. Один из мордоворотов заметил что я очнулся и резиновой дубинкой вырубил в очередной раз, уже основательно.

Второй раз я очнулся уже не так легко, от грубых похлопываний по щекам. Обещаю, если выберусь, пить перестану, хотя бы в будние дни и по нечетным датам.

Шутить мне перехотелось, когда я с трудом собрав глаза в кучу, понял что нахожусь в незнакомом помещении. Бетонный пол, не заделанные стены из газоблока и скудное освещение двумя плафонами создавали мрачную подвальную обстановку. А если учесть, что приковали меня к какой-то трубе, наручниками зацепив обе руки позади, то становилось совсем неприятно.

Напротив же, на потрепанной табуретке сидел толстый и радостно улыбающийся мужик. Рядом стоял еще один, худощавый, хмурый,