Я был настроен очень решительно и хотел, чтобы взаимоотношения развивались, но ничего не мог сделать с этими доводящими до безумия американскими горками, на которых оказались мы с Моникой. Я чувствовал себя так, словно меня подвергали контрастному душу, и совершенно сбит с толку, но в то же время мое влечение к Монике оказалось сродни притяжению магнита, и я был не способен прервать эти смущающие, бестолковые и не имеющие перспективы отношения.

Я отчаянно нуждался в каком-либо инсаите, касающемся той бестолковой ситуации, в которой я оказался. Как я уже говорил выше, в Мэрилендском центре психиатрических исследований, где я тогда работал, существовала программа, предлагавшая всем профессионалам в области психического здоровья возможность провести три сессии с высокими дозами ЛСД, и наша исследовательская команда вполне подходила для этой программы. Когда проблемы в моих отношениях с Моникой достигли своего пика, я решил пройти сессию с ЛСД, чтобы внести хоть какую-то ясность в эту обескураживающую ситуацию.

В середине этой сессии я увидел темный камень неправильной формы, выглядевший, словно гигантский и очень древний метеорит. Небо раскрылось, и молния невиданной силы ударила в его поверхность и выжгла на нем какие-то мистические символы. Выжженные на поверхности скалы, эти странные иероглифы продолжали гореть и испускать яркий свет. Хотя я был не способен расшифровать иероглифы и прочесть их, но чувствовал, что они священны, и смог каким-то образом понять послание, которое они содержат. Они раскрыли мне, что я прожил целую серию жизней, и, согласно законам кармы, должен отвечать за все свои действия в этих жизнях, хотя и не помнил ни одной из них.

Сначала я пытался отказаться от ответственности за те вещи, о которых я ничего не помнил, но не мог сопротивляться огромному психологическому давлению, принуждавшему меня подчиниться. В конце концов я понял, что это явно был древний закон мироздания, от которого нельзя укрыться. Как только я согласился с тем, что требовал закон, я увидел, что держу в руках Монику, в точности так, как я держал ее в прошлые выходные. Мы плыли по воздуху в архетипическом колодце огромного размера, медленно снижаясь по расширяющейся спирали. Я инстинктивно чувствовал, что это — Бездна Времени, и мы скользим в прошлое.

Спуск длился вечно, и казалось, что ему не будет конца, но мы все-таки достигли дна Бездны. Моника исчезла, и я обнаружил себя идущим по залу дворца в Древнем Египте, одетый в узорчатую одежду. Стены вокруг меня украшены прекрасными рельефами с иероглифами. Я понимал их значение так же легко, как читал объявления на доске в холле в Балтиморе. На другой стороне огромного зала я увидел фигуру человека, которая медленно приближалась ко мне, Я знал, что я — отпрыск аристократической египетской семьи и человек, идущий мне навстречу, в той жизни был моим братом.

Когда человек подошел ближе, я понял, что это Вольфганг. Он остановился в футах десяти от меня и теперь смотрел с огромной ненавистью. Я понял, что в той египетской инкарнации Моника, Вольфганг и я родились в одной семье. Я был самым старшим и потому женился на Монике и получил массу других привилегий, связанных с этим статусом. Вольфганг чувствовал себя обманутым и мучился от зависти и ненависти ко мне. И в эту минуту я понял, что эта ненависть стала основой деструктивного паттерна, который потом повторялся в различных вариантах в течение многих веков.

Я стоял в огромном зале напротив Вольфганга и чувствовал его ненависть. Попытавшись разрядить эту болезненную ситуацию, я отправил Вольфгангу телепатическое послание, что-то вроде: «Я не знаю, в какой форме я здесь присутствую и как я сюда попал. Я путешественник во времени из двадцатого века, где я принял сильное лекарство, изменяющее состояние сознания. Из-за этого напряжения между нами я чувствую себя очень несчастным и хотел бы сделать что-нибудь, чтобы его снять». Я протянул свои руки вперед, раскрыв их очень широко, и обратился к нему со следующими словами: «Вот он я, это все, что у меня есть! Пожалуйста, сделай что-нибудь, чтобы освободить нас от этого рабства, чтобы мы оба стали свободны!»

Похоже, Вольфганга очень взволновало мое предложение, и он с удовольствием его принял. Его ненависть, казалось, приняла форму двух сильных лучей энергии, напоминающих лазерные, которые жгли мое тело и причиняли мне невероятную боль. После чудовищно долгой и мучительной пытки лучи стали постепенно терять свою силу и наконец окончательно погасли. Вольфганг и зал, в котором мы находились, исчезли, и я понял, что снова обнимаю Монику, а с плеч моих свалилась огромная тяжесть.

Мы поднимались из той же Бездны Времени, на этот раз двигаясь вперед. Стены архетипического колодца раскрывались сценами из разных веков, показывающих Монику, Вольфганга и меня во множестве предыдущих жизней. Каждая из них демонстрировала трудные ситуации с участием все того же деструктивного треугольника, которые ранили каждого из нас.

Казалось, будто сильный ветер — «кармический ураган» дует сквозь века, рассеивая страдания, вызванные этими ситуациями, и освобождая каждого из нас от фатальных болезненных уз. Когда это закончилось и я полностью вернулся в настоящее, я был в состоянии неописуемого блаженства и восторга. Я чувствовал, что, даже если больше ничего не достигну до конца своих дней, мою жизнь можно считать продуктивной и успешной. В том состоянии разрешение и избавление от одного из мощных кармических паттернов казалось мне вполне достойным завершением жизни!

Присутствие Моники в моем переживании было столь интенсивным, что я решил: она должна почувствовать воздействие того, что произошло со мной в этом видении. Когда мы встретились, я решил выяснить, что происходило с ней во время моей сессии. Вначале я специально не сообщил ей о своей сессии, пытаясь всячески избегать любой темы, которая могла бы навести ее на эту мысль. Я просто спросил, что она делала между 16:00 и 16:30 — именно тогда, когда я побывал в Древнем Египте.

«Странно, что ты об этом спрашиваешь, — ответила она. — Это было худшее время в моей жизни!» Затем она описала кошмарное выяснение отношений с ее начальником, в результате чего она вылетела из офиса, хлопнув дверью. Она была уверена, что потеряет работу, чувствовала отчаянье, и дело закончилось тем, что она сильно выпила в ближайшем баре. В какой-то момент дверь бара открылась, и вошел человек, в котором Моника узнала Роберта, мужчину, бывшего в то время, когда она только познакомилась со мной, ее сексуальным партнером. Роберт был очень богат и подарил ей много дорогих подарков, в том числе новую машину и лошадь.

Без моего ведома Моника продолжала отношения с Робертом и после того, как мы начали встречаться, потому что не могла отдать предпочтение кому-то из нас. Теперь, когда Моника увидела любовника входящим в бар, ей захотелось обнять его и поцеловать, но Роберт уклонился от объятий и просто пожал ей руку. И тут Моника заметила, что его сопровождает элегантная женщина. Явно растерянный, Роберт представил ее Монике как свою жену. Для Моники это оказалось настоящим шоком, поскольку все время, пока продолжались их отношения, Роберт утверждал, что не женат.

В тот момент Моника почувствовала, что земля уходит из-под ног. Она выскочила из бара и побежала на стоянку к своему «мустангу» — той самой машине, что ей подарил Роберт. Она забралась внутрь, сильно пьяная, и, под проливным дождем, выехала на окружную дорогу на скорости 90 миль в час. Слишком многое случилось в тот день и, казалось, ничто больше не имело значения, поэтому Моника решила покончить со всем разом. Выяснилось, что именно в тот момент, когда я, во время сессии, избавился от кармического паттерна, мой образ всплыл в памяти Моники, и она стала думать обо мне и о наших отношениях. Осознав, что в ее жизни еще остался человек, на которого можно рассчитывать, она успокоилась — снизила скорость, съехала со скоростной полосы и припарковалась у обочины. Когда она протрезвела настолько, что смогла нормально вести машину, Моника вернулась домой и легла спать.