Рокот лодочного двигателя сделался боле гулким… Мне казалось теперь, будто лодка замедлила ход. Скорее всего, они прибыли осматривать пробоину или может на помощь тонущему экипажу.

Слава Богу, вода в этом порту была, наверное, самой прозрачной в мире. Со своей подводной «позиции» я увидел, наконец, днище этой совсем уж никому не нужной лодки.

Она четко рулила к перевернутому судну и, видимо, «призовая команда» рассматривала и обсуждала сейчас повреждения сухогруза.

Неожиданный скрип и гулкий ухающий звук разнесся по воде. Какая-то непонятная сила подхватила меня и потащила в сторону, переворачивая и пытаясь выбросить наверх. Сообразил, что это наверняка судно еще раз повернулось на воде, породив массу мелких, но мощных течений и водоворотов.

Первый приступ удушья рванул грудь, и пришлось сосредотачиваться еще и на нем. Паниковать нельзя, иначе спазмы могут взять верх, и придется всплывать прямо в лапы противнику. Хорошо хоть неожиданное течение ослабло, и сил теперь я почти не тратил.

Когда лодка остановилась и отдала якорь, я почти уже переборол дергающийся организм и вышел во вторую фазу фридайвинга. Теперь нужно было не зевать — три-четыре минуты и организм может отключиться «без предупреждений». Хотя как это будет выглядеть на сыворотке с «птичкой» не известно никому.

По всему выходило, что придется принимать бой в такой необычной ситуации, используя фактор неожиданности.

Решил перебраться ближе к суденышку, где сейчас происходили непонятные мне приготовления, и завис в каком-то метре под днищем, желая не упустить никакой возможности для неожиданной атаки, пытаясь сейчас только разгадать замысел противника. Однако через каких-то секунд тридцать ситуация прояснилась сама, потому как разорвав водную гладь на «обжитые» мной подводные территории рухнул аквалангист в черной гидре.

Отсидеться не получилось, хотя и без этого незваного гостя пришлось бы как-то разбираться с экипажем так неудачно явившейся лодки.

Аквалангист висел окруженный тучей пузырьков спиной ко мне и что-то подправлял в своей «вязанке» баллонов и шлангов, чуть перебирая ластами в туче пузырьков.

Решил нападать сзади. Теперь моей целью стал нож тайваньского подводника расположившийся у него на правом боку.

Пока тот ковырялся с амуницией, накачивая-подтравливая короткий жилет, я преодолел дистанцию и теперь висел у него за спиной так близко, что мог бы потрогать его кончиками пальцев.

Медлить было нельзя и мой единственный шанс закончить схватку незаметно для воякиоставшегося на поверхности мог не состояться. Хорошо в свое время я прошел «курс молодого бойца» на необитаемых островах в заливе Петра Великого нашего Владивостока. Как же я благодарил сейчас своего наставника Костика Гринева.

Замысел мой был прост, и фактор неожиданности сработал как нельзя лучше.

Ухватив голову «запутанную» в шлангах-масках в локтевой сгиб я пальцами той же руки придавил клапан стравливающий воздух из жилета.

Пузырьки воздуха рванули дружной стайкой вверх, и аквалангист потеряв плавучесть стал погружаться.

Моя левая рука ухватила рукоять ножа, и я было уже потянул его наверх, как аквалангист вцепился смертельной хваткой в мои пальцы. Однако дайвер не учел одного — в моей крови сейчас булькал смертоносный коктейль сыворотки с «птичкой» и его хватка не могла помешать мне, вытянуть нож «на свободу».

Парень задергался, пытаясь ухватить мою руку.

Понимая, что удар должен быть один, чтобы картинка на поверхности оставалась неизменной, я сунул жало прямо через жилет.

Острое лезвие, не встретив на пути препятствий, легко пропороло гидру и, скользнув по ребру, вошло в тело по самую рукоятку.

Аквалангист отчаянно задергался, но, уже не пытаясь оторвать меня от себя или отобрать ножик. Конвульсия скрутила тело, и я почуял, как утекает его жизнь.

В последнем рывке он даже чуть ослабил мою руку на собственной шее но я его не упустил, и влекомые грузами дайвера и тяжестью моей амунициии мы валились сейчас в темную глубину.

Видимо я попал ему куда надо, потому как пальцы, вцепившиеся в мою руку, наконец, ослабли, а тело аквалангиста неожиданно-странно вытянулось.

Пора было выбираться на поверхность.

Ухватив напоследок трубку на левом плече дайвера, я сделал глубокий вдох-выдох.

Еще.

Еще.

Темный пятачок лодки на поверхности воды понемногу уменьшался, и я, оттолкнувшись от поверженного противника, пошел на всплытие.

Я понимал — эта атака также должна быть молниеносной. В руке я зажимал трофейный нож мертвого аквалангиста. Возможная кровь на поверхности меня не беспокоила — труп дайвера опускался все глубже, и кровавая муть «булькала» сейчас где-то под моими ногами.

К лодке я подошел со стороны двигателя и высунулся из воды на манер тюленей Ларго.

Расчет оказался верен. У меня перед носом сейчас был только «сапог» движка и транец лодки. Мотор был заглушен, и над бортом висело лишь низкое свинцовое небо в плотных тучах.

Аккуратно втянул воздух, и чуть сместившись, выглянул из-за борта.

В лодке сейчас был только один человек и нападения он уж точно не ожидал.

Устроившись на толстом надувном борту лодки, он заворожено смотрел на погибающий сухогруз.

Стараясь ни о чем не думать и отведя глаза от эдакой «мирной» картинки, я снова окунулся с головой и разом ушел на глубину метров полутора.

Спина бойца была теперь прямо надо мной переломленная «линзой» поверхности воды.

Пора было действовать.

Не знаю, что мелькнуло напоследок в голове у тайваньца, однако неожиданность моего нападения сломило бы любое сопротивление.

Вылетев с разгона почти до пояса над поверхностью, я попросту сдернул вниз незадачливого вояку, и пока он валился мешком, ткнул его несколько раз трофейным ножом.

Ошарашенный парень никакого сопротивления оказать не успел и погружался теперь в глубину, широко раскинув руки и оставляя за собой туманную дымку вытекающей крови. Его широко распахнутые раскосые глаза не выражали ничего, а может мне это только показалось.

Переваливаясь через борт, я еще пытался разобрать эмоции бойца, хотя увидев трофеи на дне лодки сразу бросил это ненужное занятие.

Парни явно шли работать на целый день, и пластиковая бутыль с водой, стоящая около двигателя, была сейчас дороже всего.

Первый же глоток вернул меня к действительности, и я сразу примостил на своей голове темно синюю фуражку с остроконечной пупочкой на тулье, видимо свалившуюся с головы второго бойца.

Импульсы свободного пространства «врывались» в мою голову, путая сиюминутные мысли. Наверняка после кислородного голодания свежий воздух сработал не хуже дыхательных упражнений, открывая невидимое.