Мы двигались по эллиптической, в форме яйца, орбите, по свежим следам «пузыря», а в это время внизу печатались специальные издания газет с заголовками вроде «Астронавты победили проклятье «Джемини». Расстояние между нами и целью было чуть более 1000 км. Сразу после выхода на орбиту Том поднял апогей, высшую точку нашей орбиты, с 267 км примерно до 275 км. Мы собирались настичь дрейфующую на высоте 299 км цель быстрее, чем это удавалось сделать раньше, и не ради чистого эксперимента, а потому что настанет день, и астронавты, покидающие Луну, должны будут выполнить как раз эту задачу. Через 49 минут после старта мы уже неторопливо пересекали Австралию и сделали еще одно включение, подняв нижнюю точку орбиты, перигей, со 159 до 231 км.

Нил Армстронг был капкомом в первой части нашего полета, и это особенно грело душу, потому что после того, как он едва разминулся с катастрофой на борту «Джемини-8», никто не представлял себе лучше опасности космоса. Могло произойти что угодно, и нам было приятно слышать его спокойный голос, передающий нужную информацию.

К моменту возвращения к Флориде в начале второго витка мы сократили дистанцию до «пузыря» до 740 км, причем оба объекта неслись со скоростью примерно 28 000 км/час. Каждый виток мы проходили через день и ночь, и полная Луна освещала ночное небо удивительным серебристым светом, а далекие звезды кивали нам. Время утратило смысл – земные часы стали похожими на минуты, потому что мы перепрыгивали из одной временной зоны в другую и облетали весь земной шар за полтора часа. Я углубился в расчеты, принимая данные с радара и от нашего примитивного компьютера, затем передал информацию Тому, и мы смогли подойти еще ближе к «яблочку» на орбите.

Законы орбитальной механики почти столь же загадочны, как инструкции налоговой службы. Читатель может вполне логично спросить, почему мы не могли просто подняться на нужную высоту, врубить максимальную скорость и догнать цель. Увы, это земное решение не работает в космосе. На самом деле чем дальше объект находится от Земли, тем больше времени ему требуется, чтобы сделать круг. Находясь на более низкой орбите, мы приближались к цели быстрее, и оставалось лишь подняться в нужный момент, чтобы настичь «пузырь». Мы шли ниже, потому что нам была нужна встреча, а не гонка.

На третьем витке, сделав четыре коррекции и превратив наш путь в почти идеальную окружность на высоте 274 км, мы вновь шли в ночном небе над восточной частью Тихого океана, когда заметили далеко впереди маленький мигающий огонек. Мы знали, что это не звезда, потому что за пределами атмосферы звезды не мигают. Это должен быть сигнальный огонь на ATDA. Мы нашли неуловимый «пузырь» в рекордное время, выполнив тем самым первое настоящее задание нашего полета, и были в прекрасном положении – в 24 км ниже его всего в 203 км позади. Мы стали аккуратно сближаться и вскоре уже ясно видели мигающий сигнальный огонь и яркие отблески от какого-то неизвестного источника. Но такого не должно быть. Что-то тут не так.

Мы подходили сквозь облако из примерно десятка мелких частиц космического мусора, которые раньше были частью полезного груза «Атласа» и остались на орбите, летя в строю с «пузырем» по темному небу. В нескольких газетах их назвали «таинственными НЛО», и в течение многих лет после этого у меня периодически спрашивали о «подтвержденном» контакте с НЛО и загадочными мигающими огнями в космосе. Несколько репортеров решило, что мои категорические опровержения лишь подтверждают, что я состою в гигантском заговоре с целью скрыть нечто реально существующее. Ребята, скажу честно: это был просто космический мусор, а не что-то из сериала «Секретные материалы». На самом деле мы рассчитывали, что два куска из этого десятка будут секциями пластикового обтекателя, но когда в четвертый раз за этот день появилось Солнце, оно принесло скверные новости. Том использовал наши двигатели, чтобы подкрасться к «пузырю» и припарковаться в метре от него. Казалось, «пузырь» вышел прямо из лаборатории спецэффектов Голливуда – медленно вращался, кувыркался и крутился, совершенно неконтролируемо. Конический головной обтекатель все еще был на нем, и две его створки висели, разинув рот, образуя впереди огромную открытую челюсть. Том передал в Хьюстон: «У нас тут жуткая машина. Она выглядит как злой аллигатор».

Такие пластиковые обтекатели отправлялись в космос в качестве аэродинамической защиты в семидесяти предыдущих случаях и всегда сбрасывались без проблем в ответ на команду операторов с Земли. Надо полагать, на 71-й раз ее не хватило. Пара тонких стальных бандажей, или ободов, удерживала створки вместе, и только верхний из них слетел, отчего створки раздвинулись на переднем конце, а нижняя часть осталась на замке. В атмосфере ветер сдул бы их, но в космосе, где нет сопротивления воздуха, чертова конструкция осталась там, где была. Белые отблески, которые мы видели раньше, возникали при кувыркании этой свиньи в лунном свете.

Среди астронавтов я считался говоруном, по крайней мере отчасти, но пресса отметила, что Сернан был «необычно тих». Ну разумеется. Что тут скажешь? Мы вновь испытали сильное разочарование, а этот чертов злой аллигатор, казалось, насмехался над нами. Если застрявший обтекатель не удастся сбросить, то нашему упражнению со стыковкой пришел конец.

Операторы отправили поток сигналов, пытаясь открыть все еще закрытый стыковочный конус и спихнуть чертов обтекатель. От этого лишь слегка разошлась его задняя часть, вынудив второй, открытый конец, частично закрыться. Втягивание конуса имело противоположный эффект, и нам казалось, что эти движущиеся челюсти открываются и закрываются. Мы с Томом удерживали корабль в паре метров от вращающейся штуковины и обсуждали имеющиеся варианты с ЦУПом, где все эксперты пытались выработать решение. В конце концов мы все приняли альтернативный план полета, который включал еще два маневра встречи, но не содержал стыковки как таковой, потому что до конуса добраться было невозможно, и отложили мой выход на несколько часов.

«Обтекатель мешает астронавтам». Новые заголовки заставили забыть и наш старт, и рекордное по скорости сближение, и показали миру, что проклятье «Джемини-9» никуда не делось и теперь приняло форму большого кувыркающегося небесного аллигатора, который пожирал космическую пустоту. Некоторое время обсуждалось, не может ли Том медленно подойти к «пузырю» и ткнуть его носом «Джемини». От этого отказались, потому что наши драгоценные парашюты были сложены как раз в передней части корабля, и были нужны нам неповрежденными, чтобы мы могли вернуться домой живыми.

Итак, мы висели рядом, наблюдая за «аллигатором», а в 300 километрах ниже нас шло горячее обсуждение. Одна идея, в частности, могла иметь серьезные последствия. Как вспоминал Дик Слейтон, Базз Олдрин предлагал, чтобы я вышел в космос и перерезал этот подпружиненный металлический бандаж хирургическими ножницами из бортового набора. Эксперимент на Земле продемонстрировал, что этим инструментом действительно можно перерезать удерживающий две створки обод, но показал также, что «пузырь» ощетинен опасными острыми краями. Дик говорил, что высшие руководители программы от этой идеи «просто пришли в ужас», а ведь еще нужно было вспомнить о существенном риске со стороны пироболтов, удерживающих части бандажа вместе, о беспорядочном вращении «пузыря», о почти полном отсутствии у нас опыта внекорабельной деятельности и о том простом обстоятельстве, что подпружиненный обод может расцепиться и «сыграть» – ударить в мой скафандр и проткнуть его. Словом, это был еще один способ превратить меня в спутник «Сернан». Дик писал потом, что после этого эпизода он с большим трудом убедил Боба Гилрута, директора Центра пилотируемых кораблей, сохранить за Баззом его место на «Джемини-12».