— Относительно сегодняшней ночи, — прошипела она. — Где мы встретимся? И когда?

— Вы, наверное, забыли, что наши комнаты смежные. Мы легко можем встретиться. Приходите ко мне, как только отпустите свою служанку.

— В вашу комнату? — удивилась она.

Нет, нет. Она не станет делить его постель с привидением.

— Полагаю, мне не составит труда сделать несколько шагов в вашу комнату, если хотите, — предложил он.

В комнату Лоры? Это еще хуже! Она быстро сообразила.

— Свидание в спальне… э-э-э… слишком банально.

Джейсон не смог скрыть своего удивления:

— О Боже, теперь это стало банальным! Где же вы предпочитаете встретиться, моя маленькая авантюристка? В библиотеке?

Она поняла, что он шутит, тем не менее его предложение понравилось ей.

— Да, в библиотеке. Когда?

— Как только гости разойдутся, я буду ждать вас там. Приходите, когда сможете. — Он подтолкнул ее вперед. — А сейчас уходите скорее, пока я способен сдерживаться.

Как только она ушла, Джейсон направился в ближайшую туалетную комнату. Он был слишком возбужден встречей с Ливви и перспективой того, что может произойти этой ночью, поэтому нуждался в передышке. Он надеялся, что ему хватит силы воли, чтобы сдерживать свое желание до конца вечера. Если повезет и если к нему вернется здравомыслие, он сможет избавиться от своих навязчивых фантазии относительно предстоящего свидания в библиотеке поздно ночью.

Вероятно, ему не надо обманывать себя. Такая встреча с Оливией не может пройти бесследно, и страсть, которую он испытывал к ней, вызывала у него беспокойство. Однако он сказал ей правду. У него были серьезные сомнения по поводу благоразумия их свидания. Он всегда считал себя честным, нравственным и совестливым человеком. Способен ли он отказаться от этих добродетелей ради удовольствия?

Вполне.

Однако он не допустит, чтобы Оливия пострадала при этом. Они смогут наслаждаться друг другом так, чтобы она не испытывала потом душевных мук. Просто он просветит ее немного по части сексуальных отношений, так чтобы в будущем, выйдя за кого-то замуж, она отправилась бы на брачное ложе более информированной.

Мысль о том, что Ливви может выйти замуж, вызвала у него приступ ярости. Неистовство такой реакции заставило его содрогнуться… и устыдиться.

Ведь он говорил недавно Эдварду, что не намерен повторно жениться ни на Ливви, ни на какой-либо другой женщине. А если он не собирался надеть обручальное кольцо на ее палец, то справедливо ли завидовать другому мужчине, который сделает это? Нет, не справедливо, тем не менее он испытывал ревность. Он считал, что она принадлежит ему, и не хотел делить ее с кем-то другим.

Входя в Большой холл, он невольно уже искал взглядом Оливию среди толпы. Ее нетрудно было найти. Присутствующие женщины в основном были замужними или вдовами, и светлое платье Ливви отчетливо выделялось на фоне темных тонов их одежды, как бы подчеркивая ее невинность.

Он подавил чувство вины, сжимавшее его горло. Ведь она не против его ухаживаний, напомнил он себе. Во всяком случае; она останется невинной, покинув замок Арлисс. Она познает, каковы бывают отношения между мужчинами и женщинами, однако не лишится девственности. Он твердо решил, что так и будет.

Однако он уже почувствовал возбуждение. Проклятие. Он уподобляется похотливому распутнику. И ему крайне неприятно видеть, как Чарлз танцует с Ливви. Они держались слишком близко друг к другу.

Джейсон отвел от них взгляд и увидел Каллисту, которая решительно направлялась к нему сквозь толпу. Он надеялся, что она не осмелится нарушить общепринятые правила приличия и не станет приставать к нему на публике, учитывая, что рядом находится ее муж. Правда, если Верной проткнет его мечом или поразит пулей на дуэли, Оливия сможет благополучно покинуть замок, не подвергая себя опасности.

— Милорд, — обратилась к нему Каллиста с жеманной улыбкой, хлопая ресницами, — я думала, вы совсем исчезли.

Ему явно не везет, мрачно подумал Джейсон. Он поклонился.

— Леди Верной.

— Какие могут быть формальности между старыми друзьями? — укоризненно сказала она.

Устраивать или не устраивать скандал — вот в чем вопрос. Он хотел сказать Каллисте, что они не только никогда не были друзьями, но и не будут ими никогда. Как тихий викарий и его смиренная жена смогли произвести на свет такую дочь-мегеру, оставалось за гранью его понимания. Она с детства была необузданной девчонкой, а с годами стала еще хуже.

Брак Каллисты с пожилым баронетом возвысил ее положение в обществе, и она, возгордившись и обнаглев, решила, что правила поведения ее не касаются. После застолья Джейсон не стал делать ей выговор, который она вполне заслужила. Она и без того вскоре дотерпит крах из-за своего высокомерия и распущенного языка.

— Чего вы хотите, миледи?

Она надулась в связи с его формальным обращением.

— Вы до сих пор не пригласили меня танцевать, милорд, — сказала она, устремив свой взгляд на его пах. — Я уверена, мы могли бы испытать взаимное воодушевление.

Она взяла его за руку и повела к другим танцующим.

— Я потанцую с вами, леди Верной, — сказал Джейсон низким голосом так, чтобы только она могла слышать, — потому что начнутся разговоры, если я сейчас повернусь и отойду от вас. Я не хочу омрачать вечер, устроенный моей мачехой. Я предупреждал вас ранее, чтобы вы не прикасались ко мне. Если это вполне понятное требование оказалось недоступным вашему пониманию, я прихожу к выводу, что вы либо чрезвычайно глупы, либо, что более вероятно, вводите себя в заблуждение, думая, что вы неотразимы. В любом случае я надеюсь, что мне не придется повторять свое требование.

Ее глаза гневно сверкали, в то время как музыканты заиграли котильон. В таком танце он но крайней мере может передать ее другим партнерам, имевшим несчастье присоединиться к их ряду.

Джейсон поклонился.

Она сделала книксен.

Они соединили руки и сделали шаг навстречу друг другу.

Точнее, это он сделал шаг, а она прыгнула, наступив ему на ногу со всей силой, на какую была способна. Довольно больно, черт побери!

Джейсон предупреждающе посмотрел на нее.

Ее взгляд был устремлен на его пах.

Он тяжело вздохнул.

Похоже, вечер будет долгим.

Оливия тайком проникла в библиотеку; ее сердце билось так громко, что если бы она произвела какой-то шум, то не услышала бы его. Сквозь удары сердца до ее сознания доносился голос матери, произносящий такие слова, как «крайне непристойно», «неблагодарный ребенок» и «оставайся в своей комнате». Если бы мать знала, что она собирается сделать. Оливия содрогнулась, не решаясь закончить эту мысль.

Ее мать отвергала рискованные приключения. Она считала, что отношения между мужчиной и женщиной должны строиться либо на основе любви, либо на необходимости заполучить то, что хочешь.