– Вчера вечером я провожал ее домой через лес. Она тебе не говорила?

– Н-нет, не говорила. – Вивиана пыталась подавить страх, неожиданно охвативший ее. – Ей не следовало находиться там одной. Я... я поговорю с ней.

– Она была не одна, – пояснил Куин. – Она была с Крисом и Лотти. С ней было все в порядке, Виви.

– Да, не сомневаюсь. – Вивиана помолчала, стараясь скрыть волнение. Она боялась, очень боялась, что Куин начнет расспрашивать ее. К тому же она иногда боялась того, что может сказать сама Серилия. Джианпьеро слишком часто бывал груб с девочкой, а теперь Серилия была достаточно большой, чтобы начать задавать неудобные вопросы.

– А как выглядят другие?

– Scusa? – Вивиана повернулась и посмотрела на Куина. Он с невинным видом улыбался ей.

– Двое младших. Серилия похожа на тебя... если не считать необычного цвета ее волос. А на кого похожи другие двое твоих детей?

Вивиана заставила себя расслабиться.

– Фелис очень похожа на Серилию, но темнее. Как я. Николо... он похож на своего отца.

– Понятно. – Куин приподнялся на локте и, играя прядью волос Вивианы, сказал: – Виви, можно я... можно я о чем-то спрошу тебя?

– Si. – Вивиана выжидающе посмотрела на него. Он старался не глядеть ей в глаза.

– Твой муж. Ты любила его? Вивиана ответила не сразу.

– Нет. Не любила.

– Нет... даже в самом начале?

– Нет, – спокойно повторила Вивиана. – Даже в самом начале. А теперь твоя очередь ответить на мой вопрос.

Несколько озадаченный, Куин слабо улыбнулся:

– Поменяться местами, это справедливая игра, полагаю. Он, опершись на локоть, с некоторым опасением смотрел на Вивиану.

– Почему ты живешь здесь, в этом крохотном домике, Куинтин?

– Я здесь не живу.

– Но ты много времени проводишь в нем.

– Иногда я допоздна задерживаюсь в Эйлсбери. Я не хочу беспокоить прислугу в такой поздний час.

Неубедительный ответ, подумала Вивиана. И у Куина был смущенный вид.

– Иногда, Виви, мне хочется немного побыть одному, – добавил он. – Бакингемшир – это не Лондон. Там человек может некоторое время оставаться никому не известным, если пожелает. Здесь я – лорд Уинвуд, и все это знают. В особенности моя мать.

Вивиана подняла бровь:

– Ты пытаешься что-то доказать ей?

– Да, и уже доказал, – ответил Куин. – Куда я иду и что я делаю, это никого не касается, это мое дело. Кроме того, мне нравится этот коттедж посреди глуши. Никому больше он теперь не нужен. Если мне хочется тишины и покоя, я прихожу сюда. Херндон знает, где меня найти, если возникнет необходимость.

Сквозь узкое оконце падали косые лучи солнца, бросая мягкий свет на плечо Куина. Это снова напомнило Вивиане, что уже поздно. Ей незачем задерживаться здесь. К тому времени, когда она приедет домой, переоденется и вымоется, дети уже пообедают без нее.

Вивиана улыбнулась и приподнялась:

– Мне пора возвращаться, Куин. Действительно пора. Это было... не знаю... могу сказать – это было чудесно.

Куин сел, упершись локтем в колено, простыни сбились вокруг его мускулистой, по-прежнему тонкой талии. Вивиана поспешно отвела глаза, чувствуя, как волна желания снова накатывает на нее. Когда через несколько минут она снова взглянула на Куина, то поймала на себе вопрошающий взгляд его голубых глаз.

– Когда, Виви? – спросил Куин. – Когда ты должна вернуться в Венецию?

– Работа над оперой продвигается быстро, – ответила Вивиана. – Чесли хочет как можно быстрее подобрать исполнителей, вероятно, в Париже. Он уже ведет переговоры с театрами.

Куин смотрел, как Вивиана встала с постели и начала расправлять смятую одежду. Бог свидетель, он не солгал ей. За эти годы ее красота лишь стала более зрелой. И, следя за тем, как она надевала панталоны и отыскивала сорочку, Куин испытывал чувство, будто что-то прекрасное и драгоценное ускользает из его рук.

Он долго смотрел на Вивиану, сознавая, что жизнь оказалась совсем другой, он сделал не тот выбор, а мог бы иметь удовольствие видеть, как она одевается, каждый день в течение этих минувших девяти лет.

– Они открывают новую оперу в Париже? – наконец спросил Куин безразличным тоном. – Не в Лондоне?

Вивиана подняла глаза от чулка, который осторожно натягивала на ногу, и взглянула на Куина:

– В тщеславном мире оперы Лондон не пользуется такой славой, как Париж, саго.

– А как же ты, Виви? Ты едешь с ними в Париж? Ты будешь петь главную партию?

Вивиана отрицательно качнула головой:

– Я не буду петь. Папа хочет, чтобы я присутствовала на премьере, вот и все.

Куин заметил, что как-то странно дрогнул голос Вивианы.– А потом?

– Потом мы поедем домой. В Венецию.

– Так, и ты говоришь это таким тоном, словно больше не собираешься покидать ее.

– Возможно, что и так. – Она торопливо натянула на себя амазонку. – Я еще не знаю.

– Не сомневаюсь, Вивиана, скоро ты будешь петь где-нибудь еще.

– Нет, – поспешила она ответить. – Думаю, петь я больше не буду. Мои дети... я нужна им. А длинная постановка требует слишком многого.

Куин сел на край кровати.

– Но существуют другие возможности, не так ли? – спросил он. – Целая опера не единственное, в чем может проявить себя певица с твоим талантом и славой.

– Я нужна моим детям, – повторила Вивиана. Затем она снова взглянула на Куина и слабо улыбнулась. – Куинтин, для меня это был особый день, но я должна уйти. И пожалуйста, не испорти наше прекрасное новое воспоминание разговорами о работе. Это так скучно, не правда ли?

Как странно было слышать это от Вивианы. В прошлом она не считала пение в опере скучным занятием. Наоборот, она жила и дышала оперой. Она боролась, и трудилась, и доводила себя почти до изнеможения, пока не добивалась самого лучшего.

Куин это знал. Видел собственными глазами. Он ни на минуту не допускал, что Вивиана отказалась от пения. По крайней мере по своей воле.

Но она явно давала понять, что это не его дело. Так оно и есть, не правда ли? Куин неохотно поднялся и начал собирать свою одежду. Взгляд, которым Вивиана смерила его с головы до ног, не остался незамеченным Куином.

Может быть, этот горящий взор был не только знаком благодарности за доставленное удовольствие? Этой ночью он постарается найти в этом утешение, когда будет метаться по своей огромной кровати в Арлингтон-Парке. Он будет вспоминать эти минуты наслаждения, которые он испытал в обветшалом маленьком коттедже на этой старой, грубо сколоченной кровати. Он не позволит себе думать, что все могло бы быть иначе.