В ходе операции по освобождению А. Даббса он трагически погибает. В планировании и проведении операции силами афганской полиции принимали участие советские советники.

15 февраля. Госсекретарь США К. Кристофер вручает в Вашингтоне ноту протеста советскому послу А. Добрынину. В ноте, в частности, говорится: «Правительство моей страны глубоко возмущено ролью советских советников, работавших в тесном контакте с кабульской полицией, в убийстве нашего посла».[135]

Одновременно Вашингтон полностью сворачивает программу помощи Кабулу. А Специальный координационный комитет СНБ во главе с 3. Бжезинским принимает решение: «Быть более сочувственным к тем афганцам, которые решительны в сохранении независимости своей страны».[136]

Вслед за этим решением политическая и материальная поддержка моджахедам со стороны США существенно расширяется.

Март

Армия советских советников в Афганистане возрастает до 4500 штыков, возникает ситуация, которую В. Снегирев охарактеризовал следующим образом: «Без ведома советников, афганцы не могли произвести сколько-нибудь заметное кадровое назначение, не осуществлялись военные операции, не строились народнохозяйственные объекты, не отправлялись колонны с грузом».[137]

Аналогичная оценка содержится в воспоминаниях Л. Шебаршина:

«Мы чему-то учили афганцев, сомнений нет. Но, главным образом, мы ими распоряжались, командовали, «пристегивали» к своим операциям, навязывали свои решения, громко крича при этом о слабой боеспособности союзника и ища корень зла в политике… Мы не помогали и советовали, а командовали, переносили свои порядки — обращение на «ты», стучание кулаком по столу, матерную брань — в интернациональную сферу, пытались обтесывать афганцев на манер собственных рекрутов».[138]

…После убийства А. Даббса в Афганистан командируется группа сотрудников КГБ из специального элитного подразделения антитеррора «Альфа» для охраны советского посла и его семьи, а также старших военных советников в Кабуле, Кандагаре, Герате, Джелалабаде, Мазари-Шерифе и других городах разных провинций.

«В марте 1979 года я был направлен в командировку в Афганистан в составе группы из двенадцати человек. Мы там занимались обеспечением безопасности посла, потому что в феврале там был убит американский посол Даббс, — вспоминает сотрудник «Альфы» Николай Берлев. — Как нам стало известно, американцы планировали провести акцию против нашего представительства, или против посла, или против резидента».[139]

А вот воспоминания В. Панкина, тоже «альфовца»: «Нас разбросали по регионам. Я вместе с Николаем Швачко попал в Гардез (провинция Пактия). В течение двух месяцев мы охраняли наших советников (по линии КГБ и МВД СССР). В Гардезе в то время обстановка была сложная, а в Хосте уже шла самая настоящая война… Когда мы находились в Гардезе, там произошел антиправительственный мятеж, но его афганцы быстро подавили собственными силами. Афганские контрразведчики расстреляли за одну ночь семьдесят офицеров, принявших участие в мятеже. Без суда и следствия их вывозили в ущелье, за город, и там расстреливали».[140]

15 марта. В Герате восстает гарнизон, расположенный примерно в трех километрах от провинциального центра.

«Выяснилось, — свидетельствует «альфовец» П. Климов, — что мятеж поднял самый толковый и умный из афганцев. Полковник Катичев из штаба Таманской дивизии, он там был военным советником, рассказал, что афганский офицер-артиллерист все время интересовался — как и что надо делать? Ему все рассказывали, учили. А потом он поднял мятеж. Военные советники все сразу врассыпную, все по «джипам» и бежать кто куда. Наш последний «джип» отсекли, а там майор из Сибири ехал, его и убили.

Трос наших погибло в тот мятеж: майор-сибиряк, ветврач, его убили выстрелом в спину в гарнизоне, и работник Внешпосыпторга, его убили уже в городе на вилле и разгромили. Говорят; что он там шкурки каракуля покупал за полцены, то есть недоплачивал, обдирал население, а когда началась там заваруха, его сразу и «завалили». Городская власть запросила подмогу в Кабуле. На подавление мятежа прибыло два батальона десантников и танки. Военный советник полковник Катичев потом рассказывал, что мэр послал батальон десантников на штурм этого гарнизона. Штурмовать решили через главный вход, а там, перед входом была широкая дорога. Руководитель мятежников как предчувствовал, что будут штурмовать именно на этом направлении, все пушки здесь поставил. Они дали залп, и батальон понес большие потери. На следующий день ввели второй эшелон. Военные советники посчитали, что артиллерист переместит пушки на другое направление, поэтому решили вновь штурмовать с центрального входа.

Полковник Катичев ехал впереди колонны на «джипе», а за ним шла колонна танков.

Когда въехали они в военный городок, то со всех сторон услышали возгласы: «Наши пришли! Наши пришли!» Все стали складывать оружие! Возникла неразбериха. Кто наши? Кто чужие? Афганцы потом сами между собой разобрались. Кого-то без суда и следствия повесили, кого-то расстреляли. Особо не разбирались».[141]

Так было покончено с мятежниками в Герате. Но оставался еще Джелалабад. Там тоже взбунтовался местный гарнизон правительственных войск.

Операцией по восстановлению порядка в Джелалабаде руководил непосредственно начальник Генерального штаба ВС ДРА М. Якуб. Около двухсот тридцати бунтовщиков подверглись аресту. Многие из них, офицеры, были вдохновителями и непосредственными организаторами мятежа. На словах они приветствовали режим НДПА, но в душе оставались верны традициям и порядкам старой, королевской армии. Революционные новшества «халькистов» они решительно отвергали. Их первыми жертвами во время мятежа становились безбожники-шурави, которых они расстреливали или брали в заложники.

…Восстания в Герате и Джелалабаде повергли руководителей НДПА в состояние панического страха. Они запросили у своих наставников в Москве срочную военную помощь, вплоть до посылки в Афганистан советских войск.

Не сумели трезво оценить сложившуюся обстановку и в представительстве КГБ в Кабуле. Оттуда тоже полетела в Центр срочная шифровка с предложением держать в полной боевой готовности подразделения спецназа на случай их экстренной высадки в Кабуле, Герате, Джелалабаде, Мазари-Шерифе и Газни для обеспечения безопасности советских граждан и их эвакуации из Афганистана.