он лицом вперёд. Я не стал дожидаться, пока очухается. Сместил цепь на плечи Юсупова, удерживая его голову под водой. Приблизился к фонтану.

И глаза у меня полезли на лоб.

За те секунды, что я потратил, удерживая цепь, Юсупова успели облепить рыбы. Стая крошечных, на вид совершенно безобидных рыбок буквально рвала его на куски. Вода в беломраморном бассейне густо окрасилась кровью. Несложно было догадаться, какая участь ожидала меня — если бы хоть один из ударов Юсупова угодил в цель…

Велико было желание заставить эту тварь погибнуть от зубов своих же тварей! Но я представления не имел, как буду объяснять его гибель.

Дано: во дворец Юсупова прибыл князь Барятинский-младший. Это видели привратник, швейцар, секретарь, слуги, которые попадались навстречу, пока я шёл по аллее, и наверняка толпа людей, которых я не заметил. А полчаса спустя хозяин дворца разорван в клочья рыбами в собственном фонтане. То, что наши отношения с Юсуповым, мягко говоря, далеки от дружеских, ни для кого не секрет. А теперь, как говорится — внимание, вопрос. Кого обвинят в смерти Юсупова?..

В том, что свидетелей моего «нападения» на Юсупова отыщется больше, чем достаточно, я не сомневался. Как и в том, что государя, при всей его лояльности ко мне, вряд ли обрадует эта история…

Я скрежетнул зубами и ослабил цепь, позволив Юсупову вырваться.

Он, почувствовав, что свободен, вынырнул из воды и перевалился через борт фонтана. Плюхнулся на пол. Приподнялся на локте, с ненавистью глядя на меня — и тут уже я с трудом подавил желание отшатнуться.

Потому что не все рыбы остались в бассейне. Часть их продолжала с упоением грызть вкусную человеческую плоть. Одна висела на правой брови Юсупова, еще одна — на щеке. И не меньше десятка болталось на теле. Из ран текла кровь.

Юсупов с яростью оторвал от лица рыб.

Он был одет в домашний вязаный кардиган. И правую руку сунул за его лацкан, нащупывая что-то.

Это что-то, вероятно, было защитным амулетом — потому что в следующую секунду фигуру Юсупова окутали белые искры. Уцелевших рыб будто отбросило от его тела беззвучным взрывом.

Юсупов, помедлив, поднялся на ноги. Раны на его лице затягивались на глазах.

Об амулетах и особенностях их действия мне рассказал Платон. Производились эти «безделушки», как он выразился, как чёрными, так и белыми магами. Белые маги создавали защитные амулеты, чёрные — так называемые капканы. К примеру, тот амулет, что заставил перила на заводе скрутиться в смертельную пружину и напасть на меня, был чёрным. А тот, что сейчас использовал Юсупов — белым.

Сам я не владел никакими амулетами — до сих пор как-то не возникало такой необходимости. Если бы оказался в фонтане, от рыб огораживался бы Щитом… при условии, что Юсупов позволил бы мне его поднять.

— Хороший амулет, — похвалил я. — Отлично действует.

— Не понимаю, о чём вы говорите, Константин Александрович, — процедил Юсупов. — Вы никому ничего не докажете.

— Даже не сомневаюсь. «Мальчик засмотрелся на рыбок и упал в фонтан» — так звучала бы ваша версия моей гибели, верно?

Юсупов угрюмо промолчал. Я шагнул к нему.

— Запомните вот что, Венедикт Георгиевич. Я не ребёнок, жаловаться на вас не побегу. Как вы только что убедились, я вполне в состоянии защитить себя самостоятельно. Попутно могу даже спасти жизнь тому, кто этого совершенно не заслуживает.

При этих словах Юсупов вспыхнул, но промолчал. А я продолжил:

— Руки прочь от Комарова! Малейшая жалоба на вас со стороны его или его людей — и вы об этом очень серьёзно пожалеете… Ещё Владимир Малицкий должен получать все причитающиеся ему проценты за изобретение отца. Я проверю. Собственно, всё. Честь имею.

Я развернулся и пошёл к двери.

Остановить меня Юсупов не пытался.

* * *

С территории дворца я выехал так же беспрепятственно. Привратник услужливо распахнул передо мной ворота и поклонился вслед. Как бы ни был взбешен Юсупов, напасть на меня повторно он не решился. Рассудил, видимо, что выйдет себе дороже.

А ещё он ни словом не заикнулся о предстоящей дуэли между мной и его драгоценным отпрыском, — вспомнил я.

Забыл в запальчивости? Прикинулся, что не знает? Или, чем чёрт не шутит — правда не знает? Поразмыслив, я решил, что склоняюсь к последнему варианту.

Жорж Юсупов честолюбив не меньше папаши. Порадовать отца внезапным сюрпризом в виде моей головы, преподнесенной на блюдечке, ему будет исключительно приятно. А вот разболтать про дуэль заранее и облажаться — уже не очень. Кроме того, дуэли на территории Академии категорически запрещены. За это полагается какое-то безумное количество штрафных баллов, а в некоторых случаях — исключение. Всё это я успел узнать, полистав вчера на сон грядущий академический устав, обнаруженный в комнате Кости.

Помимо устава, в комнате обнаружилась подборка «Академического вестника» — того журнала, который упоминали при мне Анатоль и Полли. Журнал, видимо, был одним из тех модных глянцев, которые наравне с навороченной машиной и дорогой одеждой являются неотъемлемой частью образа юного аристократа. Зачитанными журналы не выглядели, из чего я сделал вывод, что выписывал их Костя скорее для поддержания того самого образа. Но информации из них почерпнул немало. Например, что дуэли, несмотря на строжайший запрет, на территории Академии всё же практиковались. И каждый такой случай немедленно становился достоянием прессы.

Этому, впрочем, удивляться не приходится — представителям второй древнейшей профессии, как известно, и повода не надо, чтобы раздуть скандал. А уж если есть хоть какой-то повод… Заинтересовал меня, в первую очередь, вопрос — кто в Академии, по определению закрытой для посещения репортерами, сливает внутреннюю информацию? И насторожило то, что в журнальных статьях грязь лили, прежде всего, на белых магов.

Н-да. Если бы у меня и был повод сомневаться в словах деда о том, что кто-то очень настойчиво пытается нас ослабить — после прочтения статей эти сомнения развеялись бы окончательно.

Война уже объявлена. И она идёт по всем фронтам. Вчера я мысленно поставил себе галочку — узнать, кому принадлежит «Академический вестник».

Сейчас, поразмыслив, пришёл к выводу, что Юсупов-старший о предстоящей дуэли и впрямь ничего не знает. Жорж, видимо, принял все возможные меры к тому, чтобы не узнал. Отец — хитрая и опытная лиса, он не позволил бы сыну так подставляться. А Жоржу шестнадцать лет. Мозгов нет, гормоны кипят… В общем, вызов вполне объясним.

Ладно. Вправлением мозгов Жоржу я буду заниматься завтра. А сейчас