«Теперь ты доволен? Сынок…»

Уилл вздрогнул – голос отца раздался совсем рядом – и обернулся, но позади него была только горчично-жёлтого цвета стена. Пальцы с силой сжали металлическую дверную ручку. Тихие шепчущие голоса становились все громче, надвигались на Уильяма лавиной, и он тонул в этих золотистых глазах, из последних сил цепляясь разумом за реальность.

«Позор семьи. Надо было позволить тебе умереть. Тогда я был бы сейчас жив…»

Слова отца раскатами грома пронеслись по коридору, столкнулись с женским плачем и взорвались криками чаек и змеиным шипением баллона с газом. Уилл дотронулся до уха – тонкая липкая дорожка устремилась по линии челюсти, оставляя после себя знакомое ощущение, но его пальцы все так же были чистыми. Он дотронулся еще раз, чувствуя, как кровь с новой силой хлынула из разорванных контузией отцовского крика ушей, но кончики пальцев только чувствовали под собой пульсирующую багровую жидкость: его халат все так же был чистым, а на руках не было ни капли крови. Горло пересохло, а охватившее его чувство всепоглощающего страха сменилось эйфорией.

Уильям плыл. Он стоял на ногах, но пол двигался волнами, и Уильям плыл вместе с ним. Он вскинул голову и посмотрел на незнакомку, словно надеясь привлечь к себе ее внимание. Цеплялся за неё взглядом – она была единственным ярким образом в потускневшем коридоре и казалась Уильяму единственной ниточкой к спасению.

Но смотрела девушка не на него, не на Уильяма, а на появившуюся из-за двери тёмную копну Куэрво. Даниэль выглядел вполне спокойным, но все его черты заострились, искажаясь уродливой маскарадной маской. Линии его лица плыли, заворачивались в петли и взрывались фейерверками. Даниэль был спокоен и смеялся. Истерично, надрывно и сломлено, а его смех отражался эхом от стен, взрывался барабанными перепонками и выбивал из груди последние остатки кислорода, заставляя Уилла хватать воздух ртом. Незнакомое ему ощущение надвигающейся волны поднималось, сердце сдавленно сжималось, стуча настолько плавно и неторопливо, что казалось мёртвым, а пальцы начали дрожать.

Мир казался Уильяму неестественным. И главным чужаком в нем был Уильям.

Все закончилось слишком неожиданно. Коридор перестал кружиться и сжиматься. Смех Даниэля стих, а липкая дорожка крови исчезла. Даниэль был спокоен и привычно приветлив. Он выглянул из-за двери, махая на прощание незнакомке.

– И вам тоже до свидания! – крикнул вслед пациентке Даниэль.

Уилл оглянулся, но девушки уже не было. Она исчезла, оставив после себя тонкий аромат крепкого кофе и цитрусовых.

Куэрво растерянно выдохнул, зарылся пальцами в волосы на затылке и сделал пару кругов на месте, выходя из-за двери. Он, казалось, не замечал Уильяма ровно до того момента, как тот громко скрипнул дверью, закрывая, и шагнул в сторону, глядя на друга сверху вниз. Даниэль подпрыгнул на месте, вскинув голову и полным недоверия и неверия взглядом уперся в грудь Уильяма, где на халате изящными каллиграфическими буквами были вышиты инициалы врача. Даниэль пару раз моргнул, прежде чем перевести взгляд выше.

– Уилл! Черт возьми! – наверно, крик Даниэля было слышно даже на первом этаже. – Ты что здесь делаешь?

– А по моему халату не видно? Вроде как работаю. Ну или пытаюсь. Это не очень просто делать, когда все вокруг на тебя пялятся и удивляются твоему появлению, – Уилл устало выдохнул, проводив взглядом группку местных медсестёр. – Ты уже второй человек, который спрашивает, что я делаю в больнице. Не стоило, наверно, возвращаться, раз моё присутствие вызывает у вас вопросы.

– Нет-нет-нет, – тут же активно зажестикулировал Даниэль, всем своим видом выражая протест, – даже не думай мне тут такое говорить. Ты здесь – и это лучшее, что было со мной за последнее время!

– Даниэль, мы виделись с тобой две недели назад. Прошло совсем немного времени.

– Да. Но теперь я могу набить тебе рожу и мне ничего за это не будет.

Сначала Уильяму показалось, что ему послышалось. Но даже через несколько секунд Даниэль не перестал самодовольно улыбаться, уперев руки в бока в позе, выдающей любого властелина этого мира. Ну или сумасшедшего. Ни в первом, ни во втором варианте Уилл нисколько не сомневался, зная, насколько врачи его специализации подвержены влиянию собственных пациентов.

Поэтому Уильяму оставалось только потереть лоб, всплеснуть руками и поднять глаза к скрытому за потолком небу.

– Ты сдурел?

– Это ты сдурел, – обиженно цокнул в ответ Даниэль. – Ты хоть представляешь, что мы здесь все пережили? Я, Маргарет, больница?

– В последнюю нашу встречу ты был более дружелюбным.

– А что ты от меня хотел? – Даниэль вопрошающе развёл руками и на всякий случай осмотрелся по сторонам. – Чтобы я вывалил на тебя все проблемы, которые нам пришлось разруливать из-за того, что ты решил вляпаться в дерьмо? Кто же мог предугадать, что великий и ответственный Уильям Генри Белл решится преступить черту закона и покинуть наше общество на неопределённый срок, не предупредив никого из нас?

– Из-за твоего брата на минуточку, – резонно заметил Уильям.

– Но ему искренне жаль, – тут же с улыбкой парировал Даниэль.

– Охотно верится.

Уильям поджал губы. С его стороны было бессмысленно заводить этот разговор, потому что ни Даниэль, ни Анхель не признают, что, помимо Уильяма, виновных в случившемся было намного больше. Он не снимал с себя ответственности, потому что взрослые мальчики сами думают и принимают решения, а не ведутся на уговоры других, но и отрицать причастность Анхеля Уилл не мог, каждую ночь просыпаясь от приходящих к нему кошмаров, главным действующим лицом которых был кузен Даниэля. Возможно, Уилл был бы рад видеть Анхеля болтающимся в петле. Но он знал, что этого никогда не произойдёт, – Куэрво был слишком изворотливым, чтобы так глупо закончить свою жизнь, а вот Уиллу стоило бы чаще переживать за свою шею, вокруг которой сейчас с силой стягивался узел галстука, как еще полгода назад угроза умереть в двадцать шесть лет.

– Я, между прочим, несколько недель потратил, чтобы привести в порядок все твои дела здесь. Оказалось, хирурги – не слишком сговорчивый народ, – недовольно пробурчал Даниэль, скривив лицо. – К тому же еще и высокомерный.

– Ты о чем? – понимающе пробормотал Уилл.

– Да так. Забудь.

Даниэль отмахнулся и еще несколько долгих секунд изучал Уильяма пристальным взглядом, словно они не виделись не пару месяцев, а несколько лет. Наконец, удовлетворив своё любопытство, Даниэль довольно и мечтательно улыбнулся, словно увидел перед собой что-то божественно прекрасное, и хлопнул себя по бокам, изрядно напугав этим жестом Уилла.

– А чего это мы стоим в коридоре, как осужденные перед казнью? – Даниэль неловко крякнул собственному каламбуру. – Давай, проходи, садись.

Даниэль распахнул дверь своего кабинета. Все выглядело точно так же, как Уильям это запомнил: дорогое кожаное кресло, дубовый стол, больше подходящий для какой-нибудь юридической конторы, и позолоченные часы, которым было самое место на камине, а не на столе врача какой-то захудалой клиники. На вопросы, почему он работает именно здесь Даниэль всегда отвечал так же уклончиво, как и на все остальные вопросы. Кабинет Даниэля Куэрво разительно отличался от всех остальных помещений больницы, а в своей практике мужчина не выходил обычно дальше своего кресла, просиживая дни и халаты, на которых регулярно появлялись дыры в районе бёдер.