Шейн с проницательной улыбкой оценил мои старания, помолчал немного, а после заговорил:

— Жена императора Аттеры умерла при загадочных обстоятельствах, на третью луну после рождения сына. Воспитанием принца занималась тетка, старшая сестра его матери. Она полностью заменила ему маму, Тай был очень к ней привязан. Но незадолго до его тринадцатого дня рождения, накануне Дня Омовения, его тетя погибла.

Шейн умолк, всматриваясь в языки пламени, танцующие на чернеющих ветках.

— Что с ней случилось? — шепотом спросила я, хотя уже догадывалась, каким будет ответ.

— Она сгорела, — заявили сбоку, и я чуть не скатилась в костер. Но вовремя удержалась и даже успела притвориться, что ничуточки не испугалась.

К нам подошел Кан и устроился рядом со мной, хотя возле Шейна места было куда больше. Я подвинулась, понимая, что такому крупному парню, как Ферай, неудобно будет сидеть на самом краешке и была награждена за свои старания благодарной улыбкой.

Но очень быстро демон улыбаться перестал, уставился в костер невидящим взглядом и продолжил собственную мысль:

— Сахель умерла в огне, на глазах у своего племянника, который ничего не смог сделать, чтобы спасти её. Это очень сильно повлияло на Тая.

Я вдруг подумала, что мы с принцем очень похожи — и он, и я воспитывались отцами, потеряв своих матерей в очень раннем возрасте. И ему даже пришлось хуже, чем мне. Он пережил потерю дважды — сперва лишившись матери, а потом и той, которая её заменила. И хотя родную мать он, скорее всего, не помнил, невозможно вырасти с мыслью о смерти той, которая подарила тебе жизнь, и не испытывать боли. Это все равно травма.

Не зная, что ответить на внезапное откровение демонов и чувствуя, как глаза начинает жечь от подступающих слез, я решила спросить, чтобы отвлечься:

— А что такое День Омовения?

— День, когда мальчик смывает своё первое, детское имя, выбранное ему родителями еще до его рождения, и получает новое, взрослое, — пояснил Кан. — В этот день мальчик становится мужчиной.

— И каким было детское имя у тебя? — искренне заинтересовалась я, хотя и не рассчитывала на ответ.

Но он ответил с улыбкой ностальгии.

— Ияр.

— А у тебя? — развернулась я к Шейну.

— Лирай, — выдал Шейн, а я не удержалась от попытки поюморить:

— Да, такое имя точно надо менять, — проигнорировала нехороший прищур Шейна и бодро спросила: — Ну, а у принца? Какое у него было имя в детстве?

— Котори, — ответил Кан.

Я шумно вздохнула.

— Да, то самое имя, прописанное в книге, которую тебе показывал Тай, — подтвердил демон, не демонстрируя беспокойства. И он, и Шейн как будто были готовы к тому, что этот разговор состоится, и я все пойму, когда узнаю правду. Или же они хотели, чтобы этот разговор состоялся.

— Именно поэтому он в тебя так вцепился, — продолжил Кан, поглядывая на меня краем глаза. — Он нашел эту книгу давным-давно. На самом деле, он прочел, кажется, все книги, какие только есть в школьной библиотеке. И, конечно, не мог не заинтересоваться трудом, в тексте которого обнаружил собственное детское имя.

— Но это ведь может быть просто совпадением, — осторожно предположила я.

— Может, — не стал спорить Кан. — А может и не быть. Одно из двух. И Тай свой вариант выбрал.

Наше обсуждение прервал отчетливо прозвучавший гортанный рык, похожий на рёв не вовремя разбуженного медведя. Еще и очень голодного вдобавок.

Мне сразу вспомнились монстры, пытавшиеся утащить Тима под лед.

— Это они? — занервничала я, вертя головой по сторонам, но не видя ничего кроме очертаний деревьев, выхватываемых из темноты светом разгорающегося с большей силой огня. — Это мертвецы, оставшиеся подо льдом?

— Лёд — всего лишь проекция твоей души на зачарованную территорию, способную подстраиваться под того, кто сильнее, — безучастно поведал Шейн, тоже поглядывая по сторонам, но не так эмоционально, как это делала я.

В горле мигом пересохло. Гулко сглотнув, я спросила:

— Почему это именно моей?

— Потому что там находились только двое — ты и твой, так называемый, друг. И вряд ли этот хилый парнишка способен настолько сильно впечатлить этот мир, что на волю начали выбираться древние мертвецы.

— А я могу по-твоему? — возмущенно крутанулась я на месте. Но тут же замерла. — Так, стоп. А почему все изменилось, когда на снег сошел Сатус?

Я припомнила красное зарево над головой и стелящийся удушливый дым.

— Потому что он сильнее тебя, — мрачно хмыкнул Кан и тихо добавил: — Пока что…

Я хотела спросить, что значит это коварное «пока что», но тут рёв повторился. На этот раз громче, ближе, зычнее. И все другие мысли вымело из моей головы.

— Вы слышали? — Блейн, ступил из темноты в круг света, создаваемый костром.

Не ожидая его появления и вообще уже успев забыть, что он тоже здесь, я непроизвольно шарахнулась и повалилась бы на землю спиной вперед, задрав конечности к ночному небу, словно незадачливая морская черепашка, если бы Кан не успел выставить руку, подхватывая меня под спину.

— Ох, спасибо, — выдохнула я, пока демон помогал вернуться обратно в устойчивое положение. Он не делал ничего такого, что могло бы вызвать неоднозначное понимание, прикасался очень аккуратно и бережно, словно боясь причинить боль, и все же, мои щеки почему-то покраснели и стало душно.

Хорошо, что остальные парни в этот момент были заняты другим.

— Может быть, это иччи? — проронив загадочное слово, Шейн решительно поднялся, всем своим видом источая желание разобраться в происходящем.

— Духи, живущие в деревьях? — Кан тоже встал, теперь все парни стояли, я сидела, а те двое, которых не разбудил даже рев, нарастающий и приближающийся к нам откуда-то из глубины лесной чащи, продолжали сладко сопеть и видеть сны.

— Мы на севере, — напомнил Джеро. — У них тут своя атмосфера.

— Кем бы оно ни было, мы не имеем права нападать, — со всей суровостью того, кто не раз участвовал в сражениях, заявил Кан.

— Почему? — не побоялась спросить я, хотя лица парней преобразились настолько, что я должна была бы опасаться не только того, что блуждало в темноте, вокруг нашего импровизированного лагеря, но бояться и тех, к кому, кажется, начала привыкать.

— Соглашение о ненападении, — нехотя, но все же ответил Ферай, чье лицо стало жестче, скулы и подбородок проступили резче, а взгляд стал цепким, выслеживающим. — В обмен на поставки железа и руды демоны пообещали не нападать на северные земли, за исключением ситуаций, подразумевающих угрозу империи демонов.

— У вас там наследник около кустов дрыхнет, — и я ткнула пальцем в сторону упомянутого тела, с уютом устроившегося под боком у Тима и периодически резко вздыхающего. — Разве это не является прямой угрозой вашей империи?