Под воздействием стимуляторов Тижос не чувствовала усталости, когда отряд наконец достиг убежища беглецов. Маленький входной люк располагался снизу, то есть войти мог всего один шолен за раз. Очень плохо с тактической точки зрения.

Она выбрала самого крупного из Стражей:

– Нирожа, ты идешь первым, потом – Шисора, затем – я. Гижот, я хочу, чтобы вы с Ригошей оставались снаружи и принимали пленников, когда мы будем их выводить. Все готовы?

Стражи агрессивно загикали, как готовые к соревнованию танцоры.

– Тогда заходим.

Люди попытались запереть люк, но Нирожа, упираясь в стены входной трубы, смог средней парой конечностей продавить его внутрь модуля и перерезать канат. Люк отскочил, и шолен оказался внутри. Шисора стремительно последовал за ним, опасаясь подвоха.

Тижос с трудом карабкалась через трубу. Ее система жизнеобеспечения скребла по одной стене, живот впечатывался в лестницу вдоль другой. Она не могла понять, как тут пробирался крупный Нирожа. Наконец люк был пройден, и Тижос вскарабкалась внутрь убежища. Люди погасили свет, в темноте была видна лишь пульсация наплечных фонарей на костюмах Стражей.

Тижос осветила лучом потолок. Трое землян лежали в подвесных койках в верхней части модуля. Нирожа тоже заметил их и пошел наверх по шаткой лестнице. Люди не проявляли агрессии, чем очень порадовали шоленку.

Неожиданный вопль заставил ее подпрыгнуть. Все три человека стали кричать, когда Страж приблизился к ним. Он попытался стащить с койки одного из самцов, но тот начал отбиваться ногами. Тижос опознала в землянине Ричарда Грейвза. По какой-то причине оружие он не использовал.

– Подожди здесь, – велела она Шисоре. – Я помогу.

Лестница, казалось, едва выдерживала ее вес. В верхней части модуля, где уже находились Нирожа и трое землян, для нее почти не осталось места. Ричард Грейвз продолжал бороться со Стражем. Тот тянул его за ноги всеми четырьмя руками, но человек не поддавался. Крики сделались громче. Тижос почувствовала, что ей трудно мыслить.

Она видела, как что-то, обернувшееся вокруг запястья Ричарда Грейвза, приковывает его к кольцу – креплению койки. Не понимала, зачем людям понадобилось ограничивать собственную свободу.

– Пожалуйста, успокойтесь! – потребовала она, но земляне продолжали кричать. Тижос не понимала ни слова, но голоса звучали сердито.

Нирожа ножом снял с Ричарда Грейвза наручники. Землянин вырвался из его хватки и, хватаясь за опоры для рук и перепрыгивая через своих товарищей, принялся мельтешить в верхней части модуля. Наконец Страж сумел схватить его средними руками и то ли передал, то ли швырнул в руки Тижос.

С трудом удерживая Ричарда Грейвза тремя руками, она спустилась по лестнице. Землянин продолжал отбиваться, колотя ее ногами. Внизу они с Шисорой попытались засунуть его в гидрокостюм, но человек по-прежнему сопротивлялся, пинал их и кричал.

Наконец его удалось одеть и скинуть в воду к Гижот и Ригоше.

Следующей Нирожа схватил человеческую самку. Несмотря на меньший размер, справиться с ней оказалось еще труднее. Страж дважды догонял ее и хватал, но она выворачивалась и освобождалась; колотила его ногами и толкалась, пока Нирожа не ударил ее тыльной стороной левой средней ладони и не сбил вниз, где на нее наскочил Шисора.

Одеть самку в гидрокостюм оказалось не проще, чем искупать капризного младенца. Дети не пинаются так сильно, не кричат, не оскорбляют, не пытаются оторвать детали твоего скафандра, не швыряются ими через весь модуль и не вырываются на свободу, пока ты пытаешься вернуть то, что принадлежало тебе. Потом, когда они в третий раз запихнули ноги человеческой особи в костюм и пытались ухватить руки, терпение Шисоры, вновь получившего кулаком по ребрам, закончилось: он ударил в ответ сильным хуком средней рукой, затем ударил еще раз; удерживал ее на полу верхними руками и бил с помощью нижних снова и снова. Крики женщины сменили тональность, став выше и громче.

Тижос все еще держала ее за ноги. «Я должна это прекратить, – думала она, – пока пленнице не нанесли повреждений». Но зрелище приносило ей огромное удовлетворение. От костюма Тижос смердело усталостью и злостью, а смотреть, как Шисора наказывает вздорную самку, было почти так же приятно, как если б она это делала сама.

Крик неожиданно оборвался, и это вернуло Тижос к реальности:

– Шисора, прекрати. Я приказываю тебе остановиться!

Тот ударил в последний раз и осел на четыре задних конечности, тяжело дыша. Женщина не шевелилась. Телесная жидкость вытекала из ее рта и ноздрей, а отдельные участки кожи поменяли цвет.

На человеческих гидрокостюмах имелись медицинские датчики, когда его включили, дисплей замигал сигналами тревоги. Из их отряда Гижот имела лучшую медицинскую подготовку, а Тижос разбиралась в физиологии и психологии землян, но никому из них прежде не приходилось оказывать помощь пострадавшему человеку. В крошечной аптечке модуля имелась инструкция и базовые лекарства, но много пользы они не принесли. В какой-то момент сердце женщины остановилось, и она перестала дышать.

Оставшийся самец сопротивления не оказал. Тот, что уже находился снаружи, ускользнул во время неразберихи. Тижос повела свою маленькую команду обратно к «Хитоде»; тело умершей женщины она тащила сама. По дороге шолены почти не разговаривали.

* * *

Широкохвост учит молодняк правильно говорить. Каждый ученик заперт в отдельном загоне, а учитель движется вдоль них с мясом цепляльщиков в мешке. Детеныши налегают на загородку из сети, тянут клешни к нему, но Широкохвост держится позади ряда мелких камней, отмечающих границы опасной зоны.

Перед каждым загоном он останавливается и проводит короткий урок. Ученик не получит мяса, пока не скажет: «Дай мне еды». Половина детенышей не справляется. Широкохвост вспоминает указания Одноклешня.

– Большинство не усваивает новые уроки, но я надеюсь на прогресс в будущем. Голод – хороший учитель.

Самочка в конце ряда, Гладкошкурка, лишь слабо подергивается. Она не ест, по крайней мере, Широкохвост не помнит этого. До сих пор не учится. Быть может, слишком глупа? В таком случае выбора у нее нет – пойдет кормом для остальных.

Но она совсем не кажется глупой. Ее эхосигналы редкие, но четкие. Широкохвост вспоминает, как она едва не распутывает один из неуклюжих узлов Одноклешня. Наверное, просто очень упряма. Он решает попробовать один прием, о котором смутно помнит с собственных ученических времен.

– Еда, – говорит он и звучно съедает кусок. Затем кладет ломоть мяса туда, где ученица сможет его достать.

– Еда, – повторяет он, когда она вцепляется в мясо. – Еда.

– Я даю тебе еду, – Широкохвост достает еще немного и слушает, как она жадно глотает.

Он ждет.

Самочка наваливается на сеть, щелкает клешнями, но не может дотянуться до сумки.

– Говори, – требует он. – Говори со мной или останешься голодной. Выбирать тебе. Я уверен, ты можешь меня понять.