– Генри? И зачем только он вернулся обратно в эту глушь? – пробормотала Кристин, скорее удивленная, чем обрадованная этой новостью. Ко всему этому, девушка была слишком уставшей, чтобы чувствовать хоть какие-то эмоции.

– Он обещал зайти к нам сегодня, – сказала Кейт, но заметила, что весть о возвращении Генри не стала для Кристин причиной восторга.

– Отлично, повидаемся с ним, – равнодушно ответила на это та, не отвлекаясь от своего шитья. – Генри не сказал тебе: он все еще живет в Лондоне?

– Да, там… Знаешь, он вырос и стал рослым и довольно красивым мужчиной. Я его сразу и не узнала. Он спрашивал, не замужем ли ты. И мне кажется, что неспроста.

– Забудь.

– Но почему? Вы ведь любили друг друга в детстве.

Услышав слова Кэтрин, Кэсси тут же оставила куклу и с восторгом на лице принялась слушать разговор сестер. Разговор о любви!

– Да разве это была любовь? Тогда мы были несмышлеными детьми, но теперь мы выросли и обо всем забыли, – отрезала Кристин.

– Уверена? – улыбнулась Кэтрин. – Генри не женат, но все еще помнит о том, что обещал тебе в детстве.

– Он много чего мне обещал. Думаешь, он вдруг бросил Лондон и приехал для того, чтобы исполнить свои обещания? – насмешливо усмехнулась на это Кристин. – Не будь наивной!

– А ты его любишь? – вдруг вмешалась Кэсси, вперив восхищенный взгляд в Кристин, которая в ее сознании стала настоящей Золушкой, героиней сказки.

– Нет, Кэсси, я его не люблю. Почему я должна его любить? – Кристин почувствовала раздражение от намеков Кэтрин и глупых вопросов Кэсси и поспешила направить разговор в другое русло. – Что с ужином? Я жутко голодна.

Кэтрин принялась молча накладывать в тарелки пшеничную кашу, смешанную с морковью и маленьким кусочком сливочного масла – щедрым даром соседки.

Поужинав, девушки занялись кто чем: Кейт вышла во двор, чтобы вымыть посуду, Кэсси вновь взялась за куклу, а Кристин принялась чистить от грязи свои старые поношенные башмаки.

Солнце село, а Генри Гус все никак не приходил. Но, пока свет летнего дня не покидал землю, у девушек была надежда увидеть гостя.

«Неужели не придет?» – с огорчением подумала Кейт, взглянув за окно. Она и Генри были одного возраста, поэтому в детстве их связывала настоящая дружба, и Кэтрин с нетерпением ждала его прихода, чтобы услышать о том, как он устроился в жизни.

Но вдруг раздался громкий стук в дверь. Кэсси удивленно посмотрела на Кэтрин, а та встрепенулась и бросилась встречать долгожданного гостя, словно предчувствуя, что за дверью стоял именно Генри. И правда: улыбающийся Генри Гус, с серым свертком ткани в руках, ожидал, когда его пригласят войти в дом.

– А вот и я! Заждались, поди? – приветливо сказал он Кэтрин.

– Заждались, заждались! Но послушай, Генри… – Кэтрин торопливо вышла к нему на улицу и плотно закрыла за собой дверь в дом. – Ты должен запомнить: наша Кэсси не совсем здорова, понимаешь? Она мыслит и ведет себя ребенок, и мы не сказали ей о том, что отец погиб, поэтому следи за своими словами.

– Что? Ваша милая сестренка больна? – искренне удивился Генри. – А по ней и не скажешь: я-то много ненормальных повидал в Лондоне.

– Генри, она – не ненормальная! – строго сказала Кэтрин.

– Извини, оплошал, – сконфузился парень.

– Будь деликатен и не смейся слишком громко – ты можешь напугать ее. И не говори о нашем отце, ничего не говори, – продолжила свои напутствия Кейт.

– Понял и намотал на ус.

Генри слегка смутился предупреждениям Кэтрин, но ему не терпелось увидеть Кристин, поэтому он без ложной скромности зашел в дом Глоуфордов вслед за подругой детства и тут же принялся разглядывать убранство крошечной прихожей.

– Домик пастора! Давненько я здесь не бывал! Лет так двадцать! – весело воскликнул гость. – Все осталось, как прежде. Вам тут нужны мужские руки, вот что, девчонки! Дом-то рассыпается прямо на глазах!

Услышав в доме мужской голос, в прихожую из женской комнаты вышла Кристин.

– Генри! Здравствуй! Как давно мы не виделись! – приветливо сказала она, подходя к нему.

Тот зачарованно уставился на давнюю подругу детства: даже в старых лохмотьях и с растрепанными волосами, Кристин показалась ему божественно прекрасной, и старые чувства, угасшие в нем с тех пор, как он уехал в Лондон, вспыхнули с новой силой.

Кристин смотрела на Генри, невольно размышляя о том, что он превратился в настоящего взрослого мужчину, хоть в детстве был худым и долговязым, – но за эти годы парень вырос, стал высоким, сильным, и довольно привлекательным, да еще и одетым в городскую одежду, что придавало ему некой загадочности и новизны.

– Крис, какая же ты стала хорошенькая, – протянул Генри, восхищенно глядя на Кристин и позабыв обо всем на свете.

– Ты ужинал? Мы уже поели, но каша еще осталась, – спросила его Кристин, смутившись под его откровенным, полным восхищения взглядом.

– Нет, не беспокойся, я не голоден, – торопливо ответил ей парень. – Тут моя тетка передала вам пирог с яблоками. Вот, возьми.

Генри протянул девушке пирог, завернутый в серое полотно. Кристин улыбнулась, поблагодарила гостя за любезность и пригласила его пройти в девичью комнату, где хлопотала Кэтрин – она уже поставила на стол четыре глиняных чашки и разливала в них компот, сваренный из вчерашнего запаса яблок Кэсси.

– Проходи, Генри, садись, – сказала Кэтрин гостю и обернулась к нему. – О, пирог? Как мило с твоей стороны! Крис, клади на стол – я поделю его. Кэсси, милая, не бойся, садись за стол.

Генри посмотрел на Кэсси: она сидела в углу комнаты, на сундуке с одеждой, смущенно улыбалась и прижимала к груди уродливую соломенную куклу.

«Бедная девчонка! Должно быть, мороки с ней не оберешься!» – подумал он, но Кэсси – такая милая и непохожая на своих темноволосых кареглазых сестер, понравилась ему, и он не чувствовал к ней ни капли неприязни.

– Привет, Кэсси, меня нечего бояться, я не кусаюсь, – как можно мягче, сказал Генри, подойдя к младшей девице Глоуфорд.

– Здрасте. Хорошо, не буду – тихо ответила ему девушка, и вдруг ее глаза загорелись. – А с чем этот пирог?

– С яблоками. – Генри приятно забавлялся ее детским поведением: Кэсси была для него диковинкой, ведь ранее он видел помешанных (а он посчитал ее именно такой), но эта девушка отличалась от них и производила на окружающих лишь приятное впечатление своим детским выражением лица и такими же вопросами.

– Яблоки? Я люблю яблоки! Большие красные яблоки! – радостно воскликнула Кэсси. Она вскочила с сундука, бросила куклу на пол и подбежала к столу, посмотреть, как Кейт разрезает пирог на части.

– Какая забавная девчушка, – шепнул Генри Кристин, подойдя к ней.

– Да, Кэсси просто чудо, – ответила она, поспешив сделать шаг назад. – А теперь садись на тот стул и расскажи нам, как поживаешь.