В-третьих, не думаю, что Анатолий Николаевич тяготился своей должностью только из-за фальсификации уголовного дела генерала армии Павлова. В сущности, он мог вообще тяготиться должностью главного особиста, на которой прослужил менее года с 23 августа 1940 г. до 17 июля 1941 года. Сначала начальником ОО ГУГБ НКВД СССР, а с 8 февраля 1941 г. — начальником 3-го управления НКОСССР. Хотя и это вызывает сомнение. После сокрушительного поражения Западного фронта в конце июня 1941 г. возник вопрос о доверии командным кадрам Красной Армии. По этому поводу П.А. Судоплатов в свое книге написал: «По линии военной контрразведки были подняты компрометирующие материалы на всех командующих фронтами, командующих армиями, корпусами и дивизиями. Все ложные и выбитые показания о мифическом военном заговоре, о якобы причастности к заговорщической группе Тухачевского и других были доложены Сталину и Молотову. Сталин поручил изучить эти документы секретарю ЦК Г. Маленкову. Однако следует иметь в виду, что справки и заключения, подписанные Михеевым, начальником контрразведки, направлялись в ЦК, как это было заведено, без комментариев НКВД. Докладывалось лишь о наличии таких материалов. Несмотря на компрометирующие данные о причастности к делам мифических групп и военных заговорщиков, по всем лицам, о которых шла речь в этих документах, в июле — августе 1941 г. состоялись решения ЦК об утверждении их командующими армиями и соединениями Красной Армии. Таким образом, имею смелость утверждать, что Сталин, Молотов, Берия, Маленков уже тогда знали истинную цену так называемых «дел» о военном заговоре.

Заслуживает внимания и другое обстоятельство. Все командующие армиями и соединениями Красной Армии, переформированными после поражений в июне 1941 г., были утверждены в ЦК партии тогда, когда «наверху» принималось решение о характере предъявляемого Павлову обвинения. Его обвинили не в измене Родине, а в воинском должностном преступлении».

Стоит отметить, что аресты генералов РККА в апреле — июне 1941 г. производились при Михееве перед самым началом войны.

Например, генерал-майора Мищенко С.М. арестовали 21 апреля; генерал майора Филина А.И. — 23 мая; генерал-майора Шахта Э.Г. — 30 мая; генерал-лейтенанта Пумпур П.И. — 31 мая; генерал-полковника Штерна Г.М. — 7 июня; генерал-майора Крустиныиа А.Н. — 8 июня; генерал-лейтенанта Смушкевича Я.В. — 8 июня; генерал-майора Левина A.A. — 9 июня; генерал-майора Юсупова П.П. — 17 июня; генерал-лейтенанта Алексеева П.А. — 18 июня; генерал-полковника Локтионова А.Д. — 19 июня и т. д. Аресты продолжались и дальше. Причем обычно особисты арестовывали без санкции прокурора на основании имевшихся у них «материалов» и только потом получали санкцию на арест. И снова всем генералам вменялось участие в антисоветском военном заговоре. Их пытали и при Михееве, а потом при Абакумове.

Штерна сломали 27 июня, через двадцать дней пыток. С первых дней истязали и Локтионова. В заявлении от 16 июня 1941 г. он писал: «Я подвергаюсь огромным физическим и моральным испытаниям. От нарисованной перспективы следствия у меня стынет кровь в жилах. Умереть, зная, что ты не был врагом, меня приводит в отчаяние. Я пишу последние слова — крик моей души: дайте умереть честной смертью».

Так что фальсификация не могла повлиять на желание Михеева освободить свое кресло другому, потому что тогда еще очень многое фальсифицировалось. А как еще расписать заговоры, если их не было?

Михеев родился в 1911 г. в семье сторожа. В 1927 г. окончил школу второй ступени в Архангельске, вступил в комсомол, работал чернорабочим. В 1928 г. поступил в военно-инженерную школу, которую окончил в 1931 г.

Командовал взводом отдельного саперного батальона, затем ротой. В 1932 г. вступает в партию. В 1933 г. его переводят в войска ОГПУ-НКВД на должность курсового командира саперно-маскировочного дивизиона 4-й пограничной школы в Саратове.

В 1935 г. он — руководитель оборонительных и необоронительных построек 4-й пограничной школы. В этом же году Анатолий Николаевич поступает в Военно-инженерную Академию РККА им. Куйбышева, в которой он успел окончить только 4 курса. В феврале 1939 г. его назначают начальником Особого отдела НКВД Орловского Военного округа, а в сентябре 1940 г. начальником особого отдела НКВД Киевского Военного округа. В 1936 г. он еще старший лейтенант РККА, в 1938 г. — капитан РККА, в 1939 г. — майор РККА. Далее, 4 февраля 1939 г. — капитан ГБ, 7 сентября 1939 г. — майор ГБ. 26 апреля 1940 г. Михеева наградили орденом Красной Звезды. Следом за майором ГБ ему присваивают звание — дивизионный комиссар. В общем, вполне блестящая карьера, если не одно «но». Михеев военный человек, но с чисто инженерным образованием. Такому не под силу решать задачи карательного ведомства в полном объеме. И такой Михеев не особенно устраивал Лаврентия Павловича. С началом войны Нарком внутренних дел видел на этой должности более исполнительного и более опытного выдвиженца Кобулова — кадрового сотрудника Абакумова.

Тем более что Михеев даже не пытался сопротивляться. Он сам рвался на фронт, на передовую, освобождая дорогу Виктору Семеновичу.

23 сентября 1941 г. раненный в ногу комиссар госбезопасности третьего ранга А.Н. Михеев, находясь в окружении, погиб под гусеницами танка.

Даже мертвый, он сжимал в руке маузер, в котором не осталось ни одного патрона.

* * *

Генерала армии Дмитрия Григорьевича Павлова арестовали 4 июля 1941 г. в Довске по распоряжению ЦК.

30 июня по приказу Сталина его вызвал в Москву Жуков. Разгромленный фронт Павлов сдал генералу Еременко и на следующий день выехал в столицу. Первый, к кому он зашел, был Жуков. По воспоминаниям маршала, он не узнал бывшего командующего, так похудел и осунулся тот всего за восемь дней войны. Разговор у них состоялся тяжелый. 2 июля Павлова принял Молотов. Дмитрий Григорьевич попытался объяснить, почему его фронт оказался прорван. А третьего числа Павлов уехал в сторону Смоленска, чтобы получить новое назначение. Дело в том, что Еременко пробыл на должности всего несколько дней.

Сталин изменил свое первоначальное решение и назначил командующим фронтом маршала Тимошенко. К нему-то и ехал Павлов. Прощаясь с женой, он старался быть бодрым:

— Поеду бить Гудериана, он мне знаком по Испании.

— Положить тебе парадную форму? — спросила жена.

— Победим, приедешь в Берлин и привезешь!

Но судьба его уже была решена.

Членом Военного Совета фронта вождь назначил Л.З. Мехлиса, которому, напутствуя, сказал:

— Разберитесь там, на Западном фронте, соберите Военный Совет и решите, кто, кроме Павлова, виновен в допущенных серьезных ошибках.

По идее, Павлова должны были арестовать еще в Москве, но военные контрразведчики дело завалили. Бывшего командующего взяли по дороге на фронт. Берия был явно недоволен. Следовательно, Михеев не уловил момент, не справился. Л. Млечин пишет: «В постановлении на арест, составленном следственной частью 3-го управления (военная контрразведка) НКВД, Павлову предъявлялось традиционное обвинение как участнику «военного заговора».