Лучше было бы, останься Диего на улице. Это не его битва, но Сильвия понимала: она лишь девчонка. С ножом, щедро сдобренным ядом, умеющая им пользоваться, но девчонка. Её силы могло просто не хватить. Это не дно, где она спокойно перебрасывала своих соперниц и спокойно пользовалась магией. Диего шел следом за ней, не произнося не слова и с розочкой из бутылки наперевес, и Сильвию это более чем устраивало.

Темный коридор пугал, но деваться было некуда. Шаг за шагом, прощупывая ступнями каждый сантиметр пола, чтобы не наделать лишнего шума, они двигались к свету из дальнего дверного проема. Что-то треснуло, Сильвия резко провела кинжалом рядом с собой, но разрезала только колыхнувшуюся ткань. Чем ближе Сильвия подходила к двери, тем сильнее билось сердце, а дыхание нужно было контролировать, чтобы его не слышали за километр. Как Диего остается таким спокойным после всей заварухи? Сильвия не понимала.

Когда она заглянула внутрь, с её сердца мгновенно упал камень переживаний о брате. Он расслабленно сидел на диване и, закинув ногу на ногу, читал какую-то книгу явно из середины прошлого века.

– Эллиот, – выдохнула Сильвия, и двинулась с объятиями к брату.

Эллиот тоже протянул к ней руки, но сомкнулись они не на спине, а на её шее.

Сильвии не впервой было видеть столько злобы в чьих-то глазах. Вспомнить даже того зеленоглазого их Дуайер-Плам. Сильвия не один раз становилась его жертвой. Каждый раз она застывала, напуганная, как кролик перед волком, будто загипнотизированная, и делала всё, что он говорил. Все двенадцать лет, пока жила там. Каждую мелочь, стоило ему об этом упомянуть.

Но такие же глаза, как у Эллиота, обычно небесно-голубые, а теперь потемневшие, Сильвия видела у отца. Обычно вдалеке, когда мать перехватывала его поперек туловища и давала дочери драгоценные секунды, чтобы успеть сбежать. Но однажды…

Сильвия долго не помнила этого и не помнила еще долго, если бы не поймала на себе взгляд брата. Сколько лет она жила с тетушкой, сколько потом с Диланом, она не помнила, как отец с потемневшими от гнева глазами поднял её над полом, как куклу, за шею и прижал к стене. Что она сделала? Раскидала кашу по полу? Скорее всего. Память старательно выводила детали, будто издеваясь. Борода в бежевой жиже, на руках – следы раздавленных ягод, а там, на тарелке, одна идеальная малинка. Та самая, которую Сильвия хотела отнести младшему братику.

Тогда она не понимала, чем заслужила такого поступка. Не понимала и сейчас. Эллиот был похож на отца сильнее, чем ей раньше казалось.

И ведь тогда, после того как отец наконец успокоился и поставил её на пол с таким видом, будто ничего не было, она пошла и отдала Эллиоту эту ягоду. Совсем малыш, он взял её в руки, покрутил, осматривая, и бросил взгляд на Сильвию. Только когда она кивнула, он позволил себе взять что-то неизведанное, но красивое в рот, и скривился. Сильвия не смогла не улыбнуться, и разлохматила его совсем тонкие светлые волосы.

История повторяется. Так говорила тетушка Джули. Так говорили умные люди в программах по телевизору. Так говорила Сильвии сейчас сама жизнь. Вот только роли меняются.

В глазах темнело, и чем дольше Сильвия ждала, тем больше звезд плясало перед её взглядом. Кольцо на руке брата больно врезалось в ладонь, которой уже не хватало сил сдерживать. Где Диего? Почему он не помог? Сильвия едва заметно кивнула, пытаясь раскрытым ртом глотнуть хоть немного воздуха, и потом потрепала брата по голове. Рука стала тяжелой, будто при температуре, и поднималась совсем нехотя.

Ярость не пропала, нет, Она смешалась с непониманием и… страхом? Эллиот сделал несколько шагов назад, оставив сестру сползать по стене, дрожа и вдыхая драгоценный воздух.

– Откуда ты это знаешь, тварь? – Взгляд Эллиота метался от сестры на Диего, который наконец появился в дверном проеме. – Откуда?! – кричал он.

– Эллиот… Ли…Ли.

– Не верю. Меня предупредили. Ты не можешь быть ею. Сильвия умерла в конце весны!

– Эллиот, дай мне об… – Эллиот бросил в Диего лежащую рядом потухшую свечу в стеклянном стакане. По комнате распространился сладковатый запах манго. Эллиот схватил нож, который Сильвия выронила, пока он держал её за шею, и направил на доктора.

– Молчи, – прорычал Эллиот. – Ты околдован, разве я не понимаю? Не держите меня за придурка!

– Эллиот, – хрипло произнесла Сильвия чуть не плача. – Ты ненавидел, когда тебя звали солнышком, и я придумала звать тебя тучкой. Потом ты сдружился с Кори, помнишь? Он дал тебе послушать диск, и ты просил звать тебя Большим Элом и записывал читку на кассеты с моими мультиками. Родители не дали тебе записываться на диски. Потом, лет, может в четырнадцать, ты объявил всем, чтоб тебя звали Эллиотом и никак иначе, и постоянно ругался из-за этого с Мартином, которого прикрывал отец. Нам обоим попадало, помнишь?

– Откуда ты… – Эллиот выглядел ошеломленным.

– Я твоя сестра. Сильвия Чемберз. Виви.

– Этого не может быть.

– Вы так и не нашли мое тело. Вот оно.

Эллиот молчал. Не опуская кинжала, направленного на Диего, он сел на ближайшее кресло, слишком низкое для его шести футов и двух дюймов. Сильвия рискнула подойти. Шаг за шагом, все еще пошатываясь, она пересекла комнату и села на корточки напротив брата. Его руки были холодными. Как всегда.

– Холодные руки – горячее сердце, – Сильвия улыбнулась, глядя на брата.

– Тогда ты просто снежная королева, – ответил Эллиот. Он не смел сдвинуться с места, когда сестра взяла в свои горячие ладони его руку.

– Какая прелесть, – где-то в глубине темной комнаты раздался хлопок, потом еще один. Эдакие медлительные аплодисменты. Сильвия не могла не вспомнить этот голос. Такой же высокий, как у Розали, и настолько же противный, как его хозяйка. – А я надеялась, что он убьет тебя.

– Ты больная, – констатировала Сильвия. Странно, но страх исчез ровно в тот момент, когда Эллиот принял её как сестру. Пламя в груди не горело. В ней осталась холодная, как сталь на морозе, ярость. Уверенность в собственной правоте: каждый, кто служил Меланте, заслуживал смерти. За её подчиненных и переживать не стоит, а за неё саму – тем более. Сильвия взяла у брата кинжал и поднялась во весь рост.

Теперь, когда их обеих окружал воздух, Сильвия поняла, насколько она крупнее русалки. Как минимум на полголовы, если не на целый фут – длинное платье скрывало каблуки. Безупречная утонченность пропала: то тут, то там в прическе Меланты торчали петухи, а идеально сидящее под водой шелковое платье висело со странными складками. У Сильвии было преимущество. Одно только «но». Меланта оставалась русалкой, а Сильвия – человеком. Стоило ли рассчитывать на размер?

Сильвия решилась. Война давно объявлена. Нечего стоять и трещать. Она едва ли не прыжком направилась к Меланте. Движения на суше стали гораздо скованнее, чем в воде, и это едва не стоило Сильвии брата: Меланта оказалась рядом с ним с нечеловеческой скоростью. Сильвия не успевала нанести удар – если бы она сделала ставку на кинжал, потеряла бы Эллиота снова, и в этот раз навсегда. Оставалось только распорядиться собственным весом, стать пушечным ядром.