Мама опаздывает. Другие родители тоже задерживаются, и все дети вокруг меня играют в догонялки, прыгают, смеются и кричат во все горло. Я не отрываясь смотрю на школьные ворота, где должна появиться мама. Как только я вижу там темноволосую голову, сердце у меня подпрыгивает, но каждый раз это не она. В итоге я подхожу к воротам, чтобы в поле зрения оказался больший участок улицы, затем проскальзываю наружу. На игровой площадке слишком шумно: у меня болит голова.

Но, выйдя за ворота, я понимаю, что совершила ошибку. Дети, включая и моих одноклассников, безнадзорно толкутся вокруг. Ко мне подходит Дениза, следом за ней Карен. Я не могу ни вернуться на игровую площадку, ни убежать. Слишком поздно. Дениза наклоняется чересчур близко ко мне и тихо произносит:

— Думаешь, ты особенная, да?

Я качаю головой.

— Из школы прислали о тебе письмо. Нам велели не обижать тебя. — Лицо у Денизы злое, глаза прищурены. — Ты плакала, когда твой брат убежал?

Я не знаю, как правильно ответить.

— Да, — наконец отвечаю я.

— Плачь, малышка, — шипит Дениза, и Карен начинает смеяться.

— Нет, не плакала, — в отчаянии говорю я. — Я не плакала. Не особенно.

— Неужели тебе наплевать на брата? — Это уже Карен. — Ты не скучаешь по нему?

Где-то в глубине носа щиплются слезы, но я не заплачу перед ними, не заплачу.

Дениза подходит еще ближе.

— Моя мама говорит, что твой отец знает, где он. Моя мама говорит, что твои мама и папа скрывают то, что с ним произошло. Они просто притворяются, что он убежал. Мой папа говорит, что он, наверное, мертв.

Теперь вокруг нас толпятся и другие дети. Кто-то толкает меня в спину, сильно, и все смеются. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто это сделал. Ближе всех стоит Майкл Брукер. Он пунцовый от возбуждения, но его лицо ничего не выражает. Я знаю, это сделал он — все смотрят на него, потом на меня и обратно.

— Ты меня толкнул, — наконец говорю я, и он округляет глаза.

— Я? Я? Я не толкал, клянусь. В каком смысле, толкнул тебя? Это был не я.

Приглушенный смех. Кто-то толкает меня с другой стороны, и я поворачиваюсь, начиная паниковать, так как их больше. Озираясь вокруг, я не вижу в их глазах ничего, кроме злобы. Не успеваю я придумать, что делать, как сквозь толпу детей протягивается длинная рука и хватает меня за плечо.

— Пошли прочь отсюда, — произносит грубый голос, и я узнаю Дэнни, лучшего друга Чарли. Дэнни, который ходит в среднюю школу на холме… Дэнни, который в этот момент кажется мне ангелом-хранителем. — Идем, Сара. Я провожу тебя до дома.

Я проталкиваюсь сквозь толпу своих одноклассников, и никто не пытается меня остановить.

— Я должна дождаться маму.

— Насчет этого не переживай. Мы, наверное, встретим ее по дороге домой.

Я испытываю огромную благодарность к Дэнни, который всегда был очень мил со мной, даже когда Чарли велел ему не обращать на меня внимания.

— Спасибо, что заставил их отстать от меня.

— Маленькие негодяи — вот кто они такие. Я просто шел домой из школы, когда увидел тебя. — Дэнни наклоняется, его лицо рядом с моим. — Послушай, Сара. Если кто-нибудь когда-нибудь станет приставать к тебе из-за Чарли, пошли их куда подальше. Если они от тебя не отстанут, скажи мне, и я избавлю тебя от них. — Он сжимает кулаки. — Я их проучу. Я буду за тобой присматривать.

— Пока не вернется Чарли, — говорю я и сожалею об этом, поскольку у Дэнни вытягивается лицо.

— Да, пока не вернется Чарли. — Дэнни смотрит вперед и толкает меня в бок. — Вон твоя мама. Давай беги.

Я не успеваю ничего больше сказать, даже попрощаться, а Дэнни уже уходит, пересекает улицу не оглядываясь. Мама стоит на углу и хмурится. Когда я подхожу к ней, она говорит:

— Ты же должна ждать меня.

Я по запаху чувствую: она снова пила — и пожимаю плечами.

— Я не знала, придешь ты или нет.

Мне кажется, она собирается сказать что-то еще, возразить мне, но лишь вздыхает. Остаток пути до дома мы идем молча, я думаю о Дэнни, о его словах, что он будет за мной присматривать, и впервые за долгое время внутри у меня теплее.

После всего мне пришлось идти домой пешком. Закончив, Кэрол собрала свои вещи и поспешно покинула кафе, даже не оглянувшись и, конечно, не предложив подвезти меня. На обратном пути мое настроение ухудшалось по мере того, как усиливалась боль в колене. Мне оставалось надеяться, что я не слишком много наговорила.

Когда я свернула в Керзон-клоуз, мой взгляд уперся в дом Дэнни Кина. Я прикусила губу. Приходилось признать, я больше не могу его избегать. Он занимал немаловажное место в воспоминаниях о Чарли. Настало время — а может быть, уже и поздно — поговорить с ним, не думая о том, что случилось между нами, хотя при воспоминании об этом у меня порозовели щеки. Я покачала головой, как будто физически могла изгнать это из памяти. Я не могла позволить подростковому унижению встать между мной и правдой. Прочитанное о случившемся с Кинами облегчало задачу. Мы оба выжили. Он, как никто другой, мог понять, что мною движет.

Дом Кинов давным-давно нуждался в ремонте. На плитки, которыми был выложен участок перед домом, вытекло из машины масло, оставив жирное пятно в форме Австралии. Между плитками проросли сорняки. Дверной звонок сняли, и не вполне безопасные с виду электрические провода торчали из его недействующего остова. Отдавая дань пригородной респектабельности, на всех окнах висел тюль, но он был серый от грязи и местами рваный. Дом выглядел ужасно запущенным, как и тот, в котором жила я. Оба дома смотрелись как безжизненные руины.

Мотоцикла Дэнни на улице не оказалось, но, надеясь на ничтожную вероятность, что он все же может быть дома, я решила постучать в дверь. Дверь была дешевая, из акрила, и отозвалась на мой стук унылым, приглушенным звуком. Объявить о своем присутствии другим способом я не могла: отверстия, оставленные для дверной фурнитуры, остались незаполненными. Кто-то забил их туалетной бумагой, преграждая путь сквознякам. Я стояла на крыльце в легком смущении, надеясь, что мама меня не заметит, и размышляя над тем, сколько мне следует подождать, чтобы постучать еще раз или отказаться от этой попытки. Через минуту за дверью послышались шаркающие звуки, но она не открылась. Я постучала еще раз с тем же результатом, затем присела перед щелью почтового ящика.

— Здравствуйте… это Сара. Сара из дома через дорогу. Простите, что беспокою вас. Я… я просто хотела поговорить с Дэнни, если можно…

При упоминании о Дэнни дверь приоткрылась, и за ней я увидела прихожую, заставленную картонными коробками и непонятными механическими деталями. Умеренный беспорядок и никакой чистоты. Из-за двери высунулась грязная копна волос, и на меня с подозрением уставился маленький глаз.