Англичанин стоял на берегу и смотрел на плоскую темную равнину Карибского моря, разливающуюся прибоем. Соленый воздух полнил ноздри. Ночной ветер покачивал пальмы. Звезды покрывали небо над головой, как струпья соли на скорлупе Рая. За спиной возбужденно гудел портовый городок Кордова: музыка и каркающие голоса слагались в шумный вороний хор; женщины и мужчины перекликались; в воздух с грохотом вздымались смех, вопли и рассказываемые истории. Должно быть, так звучит жизнь, подумал он. И неудивительно, что ее звуки вызывают тошноту.

Мартин Данвуд был слишком далеко от дома.

Позади послышалось тяжелое дыхание и шарканье ног по песку. Обернувшись, он увидел, как от города отделился пошатывающийся силуэт: низкий толстый человек, сжимавший в левой руке сверток, спотыкаясь, направлялся к нему. Дуновение ветра принесло запах рома.

– Мистер Данвуд, – начал Толстяк Галли, – что вы делаете…

Он прервался, чтобы перевести дыхание.

– Решил подышать свежим воздухом, – ответил Мартин. – Пожалуйста, пойдите прочь.

– А вот этого не надо, – сказал Галли. Его слова наталкивались друг на друга, сливаясь в единое целое. – Засуньте-ка это куда подальше.

Мартин спокойно отозвался:

– Засунуть что?

Толстяк попытался в ответ наскочить на него широкой грудью, но не рассчитал силы и повалился на спину, чем вышиб весь дух из легких пушечным ядром. Но достоинство его не пошатнулось. Когда Галли взмахнул лоскутным свертком в левой руке, Мартин заметил темную запекшуюся кровь.

– Свою важность, надутый поганец. Я с тебя живого шкуру сдеру, и толстый кошелек не поможет.

В ножнах у Мартина была рапира, но он видел маленький нож Галли в действии ранее днем, когда в городе их окружили четыре матроса, проникшиеся интересом к богатой наружности Мартина, и с нетерпением хотели приступить к решению вопроса о его ценности. Толстяк совершил резкий выпад с несвойственной его жабьему облику грацией – никто и ахнуть не успел, как внутренности двух моряков уже скользили через пальцы на грязную улицу. Мартин не был намерен испытывать его, даже в пьяном виде. Вместо этого он перевел взгляд на окровавленную тряпку в руке Галли, с которой на песок текла тонкая черная струйка.

– Ради бога, что у вас там?

Галли улыбнулся и медленно встал на ноги. Утонув в тени, отбрасываемой огнями города, он протянул руку и раскрыл ладонь, словно посланник из проклятого селения, принесший дар.

Мартин чуть склонился и поднял бровь. Лишь мгновение спустя он понял, что лежало в тряпке: недавно вырванный с корнем язык, блестевший слюной в свете луны.

– Общество рассказало, зачем вы здесь, – сказал Галли и невесело улыбнулся. – Я захватил перекус для ваших новых друзей.

– Не знаю, зачем вы мне это принесли, но уверяю, мне он совершенно ни к чему. Как и людям, с которыми нам предстоит встреча. Так что избавьтесь от него.

– Недолго вам осталось отдавать мне приказы, мистер Данвуд, – ответил Галли и бросил жуткий трофей на песок.

На лице застыл тусклый гнев. Можно подумать, Мартин задел его чувства.

– Да-да, совсем недолго. Бьюсь об заклад, как только мы доберемся до места, вы запоете по-другому.

Руфус Галли присоединился к нему в лондонских доках. Общество Горящих Свечей наняло Галли, знающего не понаслышке о жестоком мире Испанского Мейна, в качестве телохранителя для сопровождения Мартина через Атлантику до Тортуги, где они сейчас и находились. Отсюда им предстояло добраться на пиратском судне до центра Мексиканского залива, а там – встретиться со вторым судном и двинуться навстречу истинной цели поездки.

В плавании через Атлантический океан они держались особняком: Мартину предоставили комнату рядом с капитанской каютой – он привык к более изысканной обстановке, но обстоятельства требовали определенных уступок, – а Галли ютился среди крыс и отбросов на палубе. Кажется, пребывание в подобной компании его очень вдохновило.

– Доберемся ли, вот в чем вопрос, – произнес Мартин. – Ваш капитан Туссен должен был прибыть вчера, но я начинаю сомневаться, что он вообще появится. Либо его корабль пошел ко дну, либо он струсил.

Галли улыбнулся, обнажив ряд кривых зубов, похожих на надгробия.

– Не бойтесь, мистер Данвуд. Я принес приятные известия.

Впервые за много дней Мартин ощутил душевный подъем.

– Хотите сказать, что «Стол Мясника» прибыл, мистер Галли?

– Прибыл, мистер Данвуд.

Галли повернулся и спокойно направился обратно к шумевшей Кордове. Мартин последовал за ним. Из плохо освещенного переулка раздался пистолетный выстрел, и над какофонией голосов вспугнутой птицей взвился крик боли. Не отклоняясь от курса, Галли бросился в раскаленное чрево города.

– Пришло время познакомиться с нашими благожелателями, мистер Данвуд. Мы отплываем с приливом.

* * *

Угрем скользя по рифу городских закоулков, Галли огибал толпу с ловкостью, которая вызывала у Мартина одновременно ненависть и восхищение. Она словно напоминала ему о том, что не стоит недооценивать этого приземистого человека. За неуклюжестью и глуповатым видом скрывались находчивость и хитрость. Мистер Галли был жестоким, кровожадным маленьким негодяем.

Кордова представляла собой жуткий город, полный распутства. По улицам вихрями носились шум и вонь, рев и вопли, порох и нечистоты. Из таверн лился яркий свет. Женщины передавались от одного похотливца к другому как кружки с пойлом; одни при этом упоенно смеялись, на лицах других застыло бесстрашное выражение, которое встречается у кукол и трупов. Мартин никогда не видел так много темных лиц в одном месте, отчего испытывал сильное беспокойство. Конечно, по закону они все свободные люди, но верилось с трудом. Свободный негр был такой же диковинкой для Мартина, как крокодил или верблюд, поэтому он таращил глаза, пока они с Галли проталкивались через толпу.

Доки мерцали тусклым светом: на берегу горели фонари и факелы, а из корабельных окон лился свет, извещавший об активности внутри. Мачты выстроились в шеренгу перед суетящимся городком, будто пики, воткнутые в землю.

Галли пересек грязную улицу, оттолкнув плечом мужчину вдвое крупнее себя, и направился к двухэтажному деревянному строению напротив доков. То была гостиница, и очень оживленная. Вывеска над входом гласила: «КРАСНАЯ МАЧТА».

– Теперь ведите себя как следует, – бросил Галли.

Затем протиснулся в дверь. Мартин последовал за ним.

Внутри было тесно и душно. Пара небольших столов занимала трапезную. В арочном проеме, ведущем на кухню, сновали неясные фигуры. В грязном камине огонь ворчал себе под нос. Дымоход не справлялся с работой, и масляный дым, поднимаясь по стене, собирался на потолке темным знамением.