— Шутишь? Обожаю ходить под парусами! И обожаю морских коньков. У меня даже есть тату с коньком.

Кинг подплыл ближе.

— Серьезно? Где?

— Вот сам и найдешь.

Пэкстон обнял ее за плечи.

— Так ты хочешь узнать, сможем мы выбраться отсюда или нет?

Хармони опять пожала плечами:

— Уже знаю, что нет.

— Откуда?

— Твой язык тела. Ты ведешь себя так, словно защищаешь меня. Мы по уши в… мы тонем, прости за игру слов, и Миа не имеет к этому никакого отношения.

— Миа вне подозрений. Однако мы с тобой в горячем источнике, а у нас ни весла, ни лодки.

— Зато мы не в болоте вечного зловония. И не умрем от голода. У нас есть бананы.

— Если они еще не превратились в кашу, то давно почернели. Я выронил их, когда падал в нору.

— Знаю. Они приземлились раньше тебя, и я их спасла. Замороженные бананы просто потрясные, особенно с шоколадным соусом… как секс. Хотя сейчас я не отказалась бы от чего-нибудь горяченького, — закончила Хармони, стуча зубами.

— Давай-ка спрячемся от холодного морского бриза и поплаваем под водой, чтобы согреться перед обедом.

Они резвились под зелено-голубой гладью, целовались, преследовали и дразнили друг друга, и Хармони казалось, что она русалка, которая веселится в воде с тем самым суженым, предназначенным ей судьбой. Докатилась. Похоже, она совсем спятила на почве сказок.

Чтобы отвлечься от Кинга и бесполезных сказок, Хармони взглянула вниз на белые вершины сталагмитов. Судя по всему, источник появился в пещере относительно недавно. Она вынырнула, убрала с лица остатки воды и волосы с глаз и, дождавшись, когда Кинг появится на поверхности, спросила:

— А как насчет того, откуда источник берет начало? Может, там мы могли бы найти выход.

— Источник, — ответил он, — должен начинаться где-то под пещерным дном, на расстоянии от того места, где мы занимались любовью.

Шум водопада стих под стуком сердца, отдававшимся в ушах Хармони. Он сказал «занимались любовью». Разумеется, он оговорился, но даже не поймал себя на этом! Бедняге определенно надо было спасаться, и не простым бегством.

— Зуб даю, что не смогу найти такой же огромный банан, как твой член, — проговорила она и нырнула под воду, чтобы вернуться в пещеру.

КАК можно быть таким идиотом? Кинг решил, что если он вообще собирается выбраться отсюда, то сейчас самое время. С каких пор он стал думать о сексе как о занятии любовью? Да саму эту фразу он считал бессмысленной.

Благо, мегера была вполне практичной, а ее сексуальные аппетиты, похоже, устраивали их обоих. Вероятно, с какой-нибудь другой женщиной такой номер бы не прошел, а вот Хармони ему нравилась еще и как человек. Обычно, если Пэкстону женщина нравилась в таком смысле, он и помыслить не мог, чтобы заняться с ней сексом, или наоборот: если у него был секс с какой-либо женщиной, вопрос о дружбе с ней даже не поднимался. С Хармони все было по-другому.

— У тебя когда-нибудь были друзья-мужчины? — спросил он, снова вынырнув и найдя ее взглядом.

— Нет, я росла в женском монастыре. Что за вопрос, елки-палки? Ясное дело, у меня были друзья-мужчины. Или ты думал, что я девственница?

— Вот видишь, ты путаешь секс-партнера с другом. Именно поэтому дружба между мужчинами и женщинами невозможна. Женщины не видят в мужчинах просто друзей.

— Минуточку! Ты просишь меня быть твоим другом? Потому что прямо ты этого не сказал. А твой расцветущий вопрос…

— Признаю, я ошибся, — отозвался Кинг. — И да, я думаю, мы могли бы стать друзьями.

— Друзьями… у которых… время от времени случается секс?

— Отличная идея! Просто идеально, а? Никаких обязательств. Никаких дурацких свиданий. Никаких «почему ты не позвонил?». Мы могли бы просто плыть по течению, иногда вместе обедать, предаваться радостям быстрого перепихона, охотиться на привидение, драться с игрушками…

— Ага, — прекратила описание радужных перспектив Хармони, вздернув бровь, — именно этим я и занимаюсь со всеми своими друзьями.

— Ну так… наша дружба будет особенной, уникальной. Я могу с этим жить. А ты?

Пэкстон выскочил из воды и понесся к бананам.

— Ни с места, Кинг Пэкстон!

Он застыл.

Хармони усмехнулась.

— Что это у тебя на спине?

Кинг опустил голову:

— Поймали на горячем.

— Еще бы, кореш. Татушка русалки. Неудивительно, что ты едва ли не пяткой в грудь стучал, доказывая, что это нормально для мужчин, но не для женщин. Потрудишься объяснить?

— Ноги замерзают. Могу я сначала вернуться в воду?

— Только с бананами.

Подхватив будущий обед, Пэкстон помчался обратно и прыгнул в воду, держа руку так, чтобы не намочить бананы.

— Черные, — констатировал он, вынырнув на поверхность. — Я же говорил.

— Все равно съедобные, — возразила Хармони. — Итак, русалка.

Кинг вздохнул.

— Мы плавали на «Морском коньке» по Тихому океану, бросили якорь у какого-то острова, сошли на берег, чтобы осмотреться, в итоге напились до зеленых чертей и все набили себе татуировки.

— Мы? Ты, Эйден и Морган?

— Кто ж еще?

— А у них какие татушки?

Кинг рассмеялся:

— Моя по сравнению с их — просто цветочки. У Эйдена… А-а, забудь. Тебе все равно ни за что не узнать, потому что я поклялся: скорее умру, чем скажу кому-то.

— Неужели все так плохо?

Ухмыльнувшись, Кинг покачал головой:

— Я выбрал русалку, потому что мне понравились ее формы. — Говоря это, он провел рукой снизу вверх по бедру Хармони, потом по талии, задержался у нее на груди. — Они похожи на твои.

— Кстати, о сравнениях. — Она оторвала один огромный банан, опустила его в воду и снова вытащила на воздух. — Видишь, вообще не то.

— Ну, из-за тебя он неслабо потрудился.

— Я имела в виду банан, осел.

— Эй, разве так называют друзей?

Хармони рассмеялась. Какой же прекрасный у нее смех! Словно звон стеклянных звезд. Пэкстон накрутил на палец локон ее волос и поднес его к носу.

— Мятой не пахнет.

Хармони подалась назад.

— Я помою голову. А ты почувствовал запах мяты? У тебя что, нюх как у собаки?

— Да нет, самый обычный нюх. Кстати, какими духами ты пользуешься? Мимо такого аромата мужчина точно не пройдет.