— И правда, — согласился Хантер, уплетая вкусную еду.

Разговор проходил мимо нее. Фиби ограничилась лишь парой коротких замечаний. Вскоре унесли тарелки, она этого даже не заметила, думая только о своем отце.

— Но ты не до конца поправился, чтобы выдержать все тяготы путешествия, Себастьян. — Восклицание миссис Хантер вернуло Фиби к действительности. Только сейчас она увидела, что стол опустел.

— Матушка, я прекрасно себя чувствую. В конце концов, это даже не рана, а ничтожная царапина.

— Я даже не знаю, — задумчиво протянула миссис Хантер.

— Кроме того, Арлесфорд написал мне. Он ожидает пополнения в семействе. Они с Арабеллой думают устроить бал по этому поводу. Мы приглашены.

Хантер встал, прошел вдоль стола с противоположной от Фиби стороны и остановился напротив нее, вытащил из кармана письмо и протянул его матери правой рукой, оперевшись левой о стол.

Миссис Хантер надела очки и начала читать распечатанное письмо.

— Какая прелесть! Никоим образом нельзя разочаровывать леди Уилластон. Так любезно с ее стороны пригласить меня и устроить в мою честь карточный турнир. — Миссис Хантер посмотрела на Фиби с озабоченным видом. — Что скажешь, дорогая? Учитывая то, что произошло на болотах, я прекрасно тебя пойму, если ты не захочешь ехать в Лондон.

Фиби едва слышала вопрос. Она была слишком увлечена, разглядывая растопыренную на белоснежной скатерти ладонь Хантера, точнее, его длинные пальцы. Сердце ее бешено забилось. Она закусила губу и медленно подняла на него глаза.

Во взгляде Хантера блеснул огонек такого же ярко-зеленого цвета, как и изумруды в серебряном кольце с волчьей головой на его пальце.

— Фиби, — повторила миссис Хантер.

— Лондон — звучит потрясающе. — Она отвела взгляд от Себастьяна. — Это именно то, чего нам сейчас не хватает.

Голос Фиби звучал бодро. Она и сама поразилась, как ей удалось сохранить спокойствие, когда изнутри просто раздирали эмоции.

— Я очень рада, что ты так думаешь, дорогая. — Миссис Хантер улыбнулась и протянула письмо Себастьяну. — Когда выезжаем?

— Чем раньше, тем лучше, — ответил Хантер и положил письмо обратно в карман. — Если, конечно, миссис Эллардайс не возражает.

— Нет, я совершенно не против. — Она безуспешно пыталась выдавить из себя улыбку. Впечатления от нового города оказались бы слишком горьким утешением для ее измученной души. Она чувствовала себя настоящей предательницей, от этой мысли сердце наливалось кровью.

— В таком случае пойдем, Фиби. Оставим Себастьяна. Надо будет распорядиться, чтобы начали собирать наши вещи.

Фиби последовала за миссис Хантер. Выходя из гостиной, она невольно оглянулась на Себастьяна. Он провожал ее пристальным взглядом. Фиби дрогнула от мысли, что могло за ним скрываться.

Хантеры отправились в Лондон в прекрасном черном экипаже Себастьяна. Перед отъездом Фиби успела наведаться в тюрьму, чтобы попрощаться с отцом. Хантер настоял на том, чтобы ехать верхом, несмотря на все протесты своей матери. Она продолжала беспокоиться за состояние его руки. Фиби была только рада тому, что Себастьяна нет с ними в экипаже. Разрываемая противоречивыми чувствами, она боялась, что, находясь с ним в закрытом пространстве, выдаст свои переживания, и миссис Хантер что-то заподозрит.

На пути они два раза останавливались в самых дорогих и комфортабельных гостиницах. Фиби и миссис Хантер делили одну комнату на двоих, у Хантера были свои апартаменты. С каждым часом, с каждой милей приближаясь к Лондону, Фиби чувствовала безвыходность своего положения. Хантер обращался с ней, как и положено джентльмену с компаньонкой своей матери, не позволяя себе никаких вольностей. Но стоило ему оказаться рядом или взглянуть на нее, как ее сердце наполнялось любовью. По его взгляду она поняла, что он испытывает похожее чувство.

Каждый день она искала глазами кольцо на его пальце, но увидела его лишь однажды. В остальное время, когда он снимал перчатки, кольца не было. Даже если бы он надел его, существовал только один способ забрать его. Фиби становилось противно от одной мысли, что для этого ей придется обмануть, соблазнить Хантера и украсть у него перстень. Совсем скоро они приедут в Лондон, и Посланник даст о себе знать. Фиби старалась не думать о последствиях встречи.

С особняком на Гросвенор-стрит у Хантера было связано много воспоминаний. Прекрасный дом из желтого песчаника принадлежал его отцу. После смерти Хантера-старшего дом отошел Себастьяну. Трудно поверить, что особняк на протяжении года пустовал. К прибытию Хантера дворецкий Трентон и его жена миссис Трентон, по совместительству экономка, успели разобраться во всех комнатах, покрасить окна и даже заменить дверной молоток.

Они уже четыре дня находились в Лондоне, охотно посещая всевозможные экскурсии, музыкальные вечера и магазины. За все это время Хантеру так и не удалось остаться с Фиби наедине.

Себастьян стоял в пустой прихожей. В зеркальной поверхности черно-белого мраморного пола отражалась массивная хрустальная люстра. С правой стороны ближе к двери, ведущей в гостиную, находился инкрустированный перламутром и обсидианом круглый стол, на котором красовалась посеребренная стеклянная ваза с большим букетом белых цветов.

С левой стороны прямо над выстроившимися вдоль стены китайскими креслами висело огромное зеркало в золотой раме. Все внутреннее убранство дома, за исключением кабинета, имело элегантный, утонченный вид, сильно отличавшийся от мрачной старинной обстановки Блэклока. Хантеру ударил в нос до боли знакомый запах дома, аромат воска с пасеки миссис Трентон и полировочной смеси. На него нахлынули воспоминания о давно минувших днях. Ему вновь послышался голос отца.

Он постоял в тишине, погрузившись в размышления. Прислушиваясь к своим ощущениям, Хантер заметил, что снедавшее его в последний год чувство вины несколько притупилось после ночи, проведенной с Фиби, оставив после себя лишь тихую печаль. Фиби верила в него и ни в чем не обвиняла.

Из гостиной раздался женский смех. Хантер узнал голос матери, ее подруг… и Фиби. Он всегда держал в голове ее образ. Она не старалась больше его избегать.

Фиби видела кольцо и обязательно придет к нему в комнату. Это лишь вопрос времени.

Он надел шляпу, взял перчатки и трость, вышел из дома и направился к своему другу, Доминику Фюрно, герцогу Арлесфорду.

— Итак, если позволишь, перейдем сразу к делу. Так, значит, эта ваша мисс Эллардайс, не обращая никакого внимания на деньги, драгоценности, бриллианты твоей матери и бесценные картины, искала исключительно перстень.

Арлесфорд пристально посмотрел на Хантера, стоявшего в противоположной стороне библиотеки.

Себастьян отвел взгляд, чтобы ненароком не выдать своих чувств.

— Очень интересно, — продолжил Арлесфорд. — Надо полагать, ты не знаешь, почему кольцо представляет для нее такую ценность, — герцог взял графин с бренди и разлил по бокалам, один из которых протянул Хантеру, — кроме того, что это кольцо твоего отца и очень дорого тебе?