Я пропадаю, теряю голову! Не могу ему сопротивляться… Сама долгое время голодала. Его поцелуи, ласки, лести… разожгли во мне пламя, которое контролировать просто невозможно! Особенно вовремя и без того увеличенного гормонального фона.

Целуя шею, затем впиваясь алчными поцелуями, Рустам дергает на мне юбку до самой поясницы, полностью обнажая попку. Сейчас я чувствую его член очень сильно! Он жестко трется о мои складочки прямо через грубую ткань брюк, усиливая мучительно-сладкую пульсацию в клиторе. Я уже почти забыла эти божественные ощущения!

Я бы многое отдала, чтобы повторить хотя бы наполовину то, что мы делали в джакузи. В мой последний, судный день. Сейчас я получу это бесплатно. Я была уверена, что у нас с ним никогда больше не будет секса. Ощутив всю твердость его намерения, я почти заплакала от счастья!

Он трогал меня, ласкал, целовал…

Он. Меня. Хочет.

И прямо сейчас получит своё.

В машине становится жарковато. Водитель, понимая всё без слов, делает климат контроль холоднее, затем быстро нажимает на кнопку — машину напополам делит темная перегородка. Теперь мы остаемся совершенно одни.

Рустам больше не медлит. Не отрывая от моих губ, покусывая их, облизывая, затем посасывая как сладкую конфету, он распускает молнию на брюках, оттягивает резинку трусов, выпуская на волю вздыбленный член. Подхватив меня под попку, моментально насаживает на себя.

— О-о-о-х… — я бьюсь в сумасшествии, принимая глубоко в себя его раскаленного гиганта. Айдаров пытается сдерживать себя, чтобы не навредить малышу, но я понимаю без слов, что ему это дается с немыслимым трудом.

Ему хочется ворваться сразу и на всю дину.

Двигаться жестко. Глубоко. Разгоняясь до немыслимой скорости. Выбиваясь жесткими и напористыми толчками до искр из глаз.

Но сейчас он действует чувственно и осторожно. Погружается в горячую глубину постепенно, заполняя меня без остатка, упираясь горячей, распухшей головкой в дрожащие стеночки лона.

Мне кажется, если он хотя бы пару раз толкнется членом, я кончу моментально! Он прав. Слишком долго терпели. Слишком долго умирали от воздержания друг от друга. А теперь как два цепных пса сорвались, с единой целью — порвать друг друга в клочья.

— Божественная девочка, исключительная… — Айдаров ловит мои щеки в свои, немного шероховатые ладони, жадно их сжимает, порыкивая в губы. Он начинает двигаться, плавно раскачивая меня на себе. Я такая влажная, так неприлично сильно теку, что мне кажется, что на сиденьях после нашего бурного веселья останутся влажные пятна.

— Хорошо, очень хорошо… Не могу без тебя, Мия! Думал, сдержусь… Но ты мой наркотик. Сейчас особенно сильный…

Толчок.

Стон.

Он погрузился глубоко и одержимо.

Замер. Прислушиваясь к ощущениям… Почти кончил, но вовремя остановился.

— Прошу, двигайся… Прошу… — я заплакала, слегка прикусив нижнюю губу Рустама.

— Твою мать!

И он начал двигаться, работая бедрами, хрипло дыша мне в рот, сжимая локоны волос в своих сильных, цепких пальцах.

Меня окунуло в прорубь, а потом швырнуло на самое дно ада, в самый жаркий котел, когда Рустам, все же не сдержавшись, насадил меня на себя максимально глубоко и ритмично запульсировал, сокращаясь.

Что-то горячее и тягучее потекло по бедрам — это моя личная точка невозврата. Захрипев в унисон с любимым мужчиной, я получила такой сильный оргазм, от которого думала, что сойду с ума или разлечусь на миллиард мелких песчинок.

Мы замерли на несколько секунд, прижавшись лбами друг к другу. Гигантский, раскаленный и влажный от наших соков орган всё еще пульсировал и дрожал во мне, а я наслаждалась последними волнами конвульсий.

Мы быстро вспотели. Так же быстро сорвались, будто в миг выжили из ума. Оказалось, что всё это время мы просто друг друга обманывали. Рустам пытался меня воспитывать, проучить, когда выгнал. Но он пострадал намного больше, чем я. Мужчинам жажду контролировать намного сложней.

Отдышавшись, Рустам сыто улыбнулся. Подхватив меня, пересадил обратно на сиденье, поправив юбку и трусики на место. Сам вытащил из дверной карты пачку с влажными салфетками, тщательно протер немного опавший член.

Мои щеки полыхнули жаром, глядя на то, как миллиардер сексуально проводит салфеткой по вздыбленной плоти. Кончик языка сладко запульсировал, во рту выделилось слишком много слюны, как на что-то вкусное, тающее во рту… Как на кусочек шоколадки или на нежнейший кремовый десерт.

Оргазм был такой сильный, что спермы выделилось очень много, но член Айдарова все еще стоял как штык, не прочь пройти жаркий марафон еще раз.

Щелкнув ремнем, мужчина перевел взгляд на меня. Оценил мое сытое, но пьяненькое состояние, наградив коварной ухмылкой. Люблю, когда он такой. Другой… Более мягкий, можно сказать влюбленный. Но это большая пребольшая редкость.

Мы выпили немного воды, немного опомнились от того, что не должно было произойти ни в коем случае, а потом вернулись в прежнее, непринужденное состояние. Словно между нами ничего и не было.

— Можно задать вопрос? Который может вам не понравится…

Лукаво выгнув бровь, Рустам обхватывает меня за плечо, опять притягивает к себе, укладывая щекой на грудь.

— Рискни.

Коротко целует в макушку.

— Не укусишь? — улыбаюсь.

— Постараюсь. Однако, сейчас зверь сыт. И у меня хорошее настроение.

— Тогда… Скажите, вы ведь сразу узнали, что я не Эля? А Мия…

Чуть поднимаю голову выше, наблюдая за тем, как он ухмыляется. Дико сексуально ухмыляется, приподняв уголок сочных губ. Боже, его дьявольской улыбкой можно любоваться часами.

— Догадался. Но не сразу. Лишь после второй ночи начала замечать, что что-то не так. А когда прижал тебя спиной к стене дома, в саду, уже понял окончательно, что меня водят вокруг носа. Пересмотрел камеры, решил устроить напоследок представление с грандиозным разоблачением.

— Вот как…

— Признаюсь, такого цирка я не ожидал. Не видел в этом никакого мотива, а значит и не стал копать, тщательно за вами наблюдать, проверяя камеры. И не видел никакой логики вообще! Смысл было исполнять всю эту канитель? Если вы близнецы и я сказал, что возьму в жены любую. Так что у меня в мыслях даже не было вас подозревать. Только сумасшедший рискнул бы совать руку в пасть к чудовищу, играя с ним и дразня его. Которое, к тому же, кормило и взяло под свою опеку “этого смертника”.

Под смертником он имел в виду мою мать, скорей всего.

— Пока не узнал всю правду со слов твоей матери… Тогда и понял, что Эля оказалась не невинной.

Мне не хотелось погружаться в прошлое, когда настоящее начало налаживаться, я решила быстро сменить тему, страшась того, что и настроение Рустама сейчас быстро измениться.