О разрушениях в Нью-Йорке писали все газеты, добавляя хаоса в неустойчивую жизнь американцев. В каждом листке от желтых до самых респектабельных можно было найти фотографии и рисунки разрушенного Бруклинского моста и развалины Манхэттена.

– Однако!

– Неужели мы ничего не можем противопоставить этой наглости?

Президент смотрел на мистера Вандербильта с вызовом, словно немалая часть вины за происшедшее лежала на нем.

– У профессора Теслы не получилось…

Президент уже знал о неудаче, но не преминул вставить шпильку миллионеру.

– Разрушать горы вы можете, а принести пользу родине…

Не обращая внимания на слова и тон, мистер Вандербильт продолжил:

– Пока наши специалисты пытались поймать их «на мушку», большевики…

– Большевики?

Миллионер не стал спорить. Он-то точно знал, кто стоит за разрушением Нью-Йорка.

– Ну, ладно, русские перепахали окрестности лаборатории. В само здание, слава богу, не попали, а вот по линии электропередачи прошлись основательно…

Опережая вопросы, которые вертелись на всех языках, мистер Вандербильт закончил:

– Первый раз мы восстановили электроснабжение, но они на каждом витке продолжали обрабатывать район и с третьего раза разрушили лабораторию.

Он отрицательно покачал головой.

– Боюсь, тут ничего не выйдет.

– А Франция? Они не хотят ответить на нанесенное оскорбление?

– Хотят. Но не могут. Им, как и нам, нечем.

– Надо признать, они дают нам повод. Хороший повод, – проворчал глава Военного департамента. У него единственного из собравшихся был вид нерастерявшегося человека. Что там говорить – браво выглядел генерал. Когда слова сливались в общий шум, он немножечко напоказ ковырял в ухе мизинцем и ждал. – В конце концов, мы можем посчитать, что там сидит тот, кто нам выгоден – «красные» или «белые»..

– А вам не приходило в голову, что это ловушка? Почему, если там инсургенты, они сами не разрушат свой Кремль? Хотя бы для подтверждения своих намерений перед мировым сообществом.

– Это-то как раз объяснимо. Они хотят захватить страну, а не разрушить её.

– К тому же, как мы узнаем, что они там сделали у себя, в России?

– Газеты…

– В СССР нет газет и журналистов. Там только агитационные листки.

– А если это все же не большевики? Как вы думаете?

– Я думаю, что эту станцию надо сбить к чертовой матери, а потом разобраться и с большевиками! – глядя на президента, ответил генерал, но его голос тут же заглушили слова министра иностранных дел.

– А договориться с Советами?

– Как? У нас нет на это времени.

– Это точно ловушка! Посмотрите, мистер президент, что получается. Если там все же большевики, то это огромная провокация. Едва мы начнем собирать флот, чтоб перевезти войска в Старый Свет, они своими лучами смерти перетопят его на полпути к Европе… И мы останемся беззащитными перед…

–..мексиканцами и канадцами?

Улыбка генерала лучше всяких слов говорила о том, что он думает о вероятности этого.

Президент взмахом руки остановил прения и прямо спросил:

– Генерал! Генерал! Скажите вы… Неужели мы ничем не можем ответить им? Мы – великая страна! Мы богаты и могущественны…

– Но не настолько, чтоб ответить ударом на удар, – возразил министр финансов. Он поторопился.

– Настолько, – отозвался министр войны.

– Что?

– Настолько, – повторил генерал. Он посмотрел на мистера Вандербильта и по-свойски подмигнул ему. – Теперь мы можем себе это позволить. У мистера Годдарда есть огромный сюрприз для большевиков…

…Если б у этой штуки были колеса, то можно было бы назвать её мотоциклом, но колес не было, не было вообще ничего, кроме зауженного в середине ящика с сиденьем да штурвала на одном из его концов. Что находится внутри, он тоже не знал, но главное, эта штучка, как им обещали, могла двигаться в пустоте.

Конструкция напоминала цифру восемь, изображенную художником-кубистом и украшенную рогами.

Том опять мысленно посетовал, что нет колес, а то пнул бы разок, и по звуку сразу стало бы ясно, добрая перед ним машина или так себе. Он покосился на товарищей. Те смотрелись не лучше.

Нет, растерянности ни у кого на лице не было, но какая-то ошеломленность. Никто еще не почувствовал ни того, что произошло, ни того, что еще должно произойти.

Прижавшись друг к другу, люди стояли в тесном отсеке, отведя в сторону пустые головы шлемов. Командир группы астронавтов полковник Воленберг-Пихоцкий поднял руку, привлекая внимание.

– Джентльмены! На все у нас с вами не более тридцати минут.

Он кивнул на стену, за которой остался пилот.

– Мистер Линдберг, чтобы забрать нас, конечно, постарается подойти поближе к их коробке, но не все от него зависит… Америка надеется на наше мужество!

Полковник посмотрел каждому в глаза. Ему не надо было угадывать, что они чувствуют. Он сам чувствовал то же самое. Все, кто тут стоял, были первыми, и им предстояло сделать то, что до них раньше никто не делал. И что хуже всего, никто не мог сказать, выполнимо ли дело, за которое им пришлось взяться, в принципе. Полковник знал это, но сказал совсем другое.

– То, что нам предстоит, не сложнее, чем подойти на лодке к плоту. Садитесь на пустоциклы, рулите, и они везут вас к русским. Закладываем взрывчатку – и обратно. Нас там никто не ждет. Большевики даже не представляют, что такое возможно, так что сложностей быть не должно. Все ясно?

Никто слова не сказал. Только кивнули разом.

– Шлемы закрепить. Проверить пустоциклы…

Он лично проверил герметичность и каждого хлопнул по шлему и только после этого повернул рукоять запорного механизма шлюза.

– По коням, ковбои!

Они этого не услышали, но полковнику хотелось сказать это, и он сказал.

Крыша над головами начала расходиться. Выходя в пустоту, воздух взвихрил пыль и мелкий мусор, непонятно откуда появившийся в отсеке. Из щели над ними полился поток бело-голубого света. Только это была голубизна не неба, а воды. Над головами катил невидимые волны Атлантический океан. Полковник первым оседлал свой ящик и в пустоте, не имевшей ни верха, ни низа, взмахнул рукой, задавая направление.

… Иллюзий насчет того, что большевики смирятся с потерей станции, ни у кого не было, поэтому наблюдение «за небом» велось круглосуточно. Большевикам их самонадеянность стоила станции, и никто из героев Белого движения не хотел оказаться на их месте. Так что один из офицеров с двенадцатикратным биноклем постоянно наблюдал за окрестностями «Святой Руси» и вовремя обнаружил незваных гостей..