— Это с вами подрался Лукас?! — выдохнула Шерис.

— Он рассказал вам, да? Наверное, он считает, что победил в этой драке. Ну, это был всего лишь удачный удар. Держу пари, он не сказал вам, что напал на меня, когда я уже слишком много выпил. Что вы с ним сделали, что ему захотелось подраться?

— Я? Как вы смеете, сэр! Я не одобряю кулачных боев.

— Что значит кулачные бои, мэм?

— Всего доброго, мистер Вагонер. Он схватил ее за руку.

— Не поворачивайся ко мне спиной, женщина, — прорычал Лайон. — Это дурные манеры.

— Думаю, это твоя мать не потрудилась привить тебе хорошие манеры, Лайон.

Они оба вздрогнули при звуке этого голоса. Рядом стоял Лукас, расставив ноги и уперев руки в бока. Его лицо казалось высеченным из гранита и соответствовало его голосу.

Лайон отпустил ее руку.

— Твоя женщина не слишком-то дружелюбна, Холт, — Может, она просто не с каждым разговаривает. Лайон напрягся. Что-то в поведении Лукаса привело его в замешательство. Слишком тот был спокоен.

— Мы еще не закончили, Холт. Если бы с тобой не было дамы…

— Пусть это тебя не останавливает, Лайон. Если ты хочешь напасть на меня прямо сейчас, я не против. Если ты предпочитаешь пойти за револьвером, мне это тоже подходит. Я согласен на любой вариант.

Вспотевший Лайон затряс головой:

— Ты с ума сошел! Ты сам не свой, с тех пор как она приехала. Я встречусь с тобой, когда ты придешь в норму. С сумасшедшими я не дерусь.

Лукас смотрел вслед поспешно удаляющемуся Лайону. Возможно, он на самом деле немного сошел с ума. Он знал только одно: когда Лайон схватил Шерис за руку, ему захотелось прострелить его лапу.

Он повернулся к Шерис, готовясь утешить ее, если она расстроена, но с удивлением обнаружил, что прекрасные аметистовые глаза горят гневом. Неужели она не испугалась?

Шерис действительно рассердилась, но скорее на Лукаса. Наблюдая эту сцену, она поняла, насколько противоречив Лукас. Наверное, ее обманула его внешняя безмятежность. Очевидно, он сделан из того же твердого материала, что и его брат.

— Как тебе это удается? — обвиняюще спросила она.

— Что, Шери?

— Временами ты становишься точно таким же, как Слэйд.

— Разве? — усмехнулся он. — Слэйд был бы рад услышать такое.

— Почему? — настороженно спросила она.

— Он научил меня всему, что знал. Как ты думаешь, смог бы такой неженка, как я, прижиться здесь без его уроков?

— Ты хочешь сказать, все это наносное?

— Конечно. Что же еще? Она нахмурилась:

— Почему же у меня ощущение, что это не так? Он не ответил, и она задала еще вопрос:

— Почему половина населения этого города относится к тебе сердечно, а другая — переходит на противоположную сторону улицы, чтобы избежать встречи с тобой?

— Ты все выдумываешь, Шерис.

— Нет, не выдумываю, — настаивала она. Похоже, он был недоволен разговором, но она должна знать. — Почему они боятся тебя, Лукас? Этому есть причина?

— Не меня они боятся, черт побери. Ты знаешь это.

— Слайда? И людей пугает ваше сходство? Он не затруднил себя ответом.

— А я бы, в свою очередь, хотел узнать: почему Слайд занимает так много места в твоих мыслях?

— Но он не занимает никакого места в моих мыслях.

— Разве? Кажется, мой брат произвел на тебя слишком большое впечатление.

— Если он произвел на меня впечатление, так только своим высокомерием, холодностью, бессердечием…

— Да, это очень сильное впечатление.

— Глупости! — с раздражением бросила она. — Я уже сказала тебе, мне он не понравился. Надеюсь, что никогда не увижу его снова. Но я не могу не вспоминать о нем, если вы так похожи.

Лукас пристально смотрел на нее. О чем он думал? Может, подозревал, как близко она подошла к тому, чтобы уступить натиску Слэйда?

— В чем-то я такой же, как Слэйд, Шерис, — наконец признался Лукас. — Может, даже хорошо, что ты это поняла. Интересно, что он имел в виду?

Шерис положила пакет с ленчем для Лукаса на ящик в конюшне. Утром он коротко сообщил, что они с Билли поедут сегодня на холмы проведать жеребят. Он не просил ее приготовить ленч, но она надеялась, что он оценит это.

Если бы три недели назад ей сказали, что когда-нибудь она захочет угодить этому человеку, она бы только посмеялась над нелепостью такого предположения. Главной ее задачей тогда было ссориться с ним, вызывать его недовольство, добиваясь того, чтобы он отослал ее назад в Нью-Йорк. Что ж, он, безусловно, недоволен ею после той стычки с Лайоном Вагонером и их спора о Слэйде. Он почти не разговаривает с ней уже пять дней и не прикасался к ней с тех пор ни разу.

Возможно, это даже и к лучшему. В любой день она может получить письмо от Стефани и деньги на дорогу. Так стоит ли волноваться из-за Лукаса?

Какая невероятная ситуация! Ее чувства так противоречивы. Она больше не понимала, чего хочет. Испытывать физическое влечение к мужчине, брак с которым она считает невозможным? Ужасно! Что с ней происходит? Она должна положить этому конец, подавить те чувства, которые он в ней пробуждает. Она обязана взять себя в руки.

Лукаса в конюшне не было, но здесь находился Мак. Он седлал свою лошадь, и Шерис нахмурилась.

— Надеюсь, ты не поедешь на холмы с Лукасом и Билли, Мак?

Он посмотрел на нее.

— Нет, мэм. Я направляюсь в город купить пару вещей, которые Лукас забыл приобрести на прошлой неделе.

— То есть мы с Уиллоу останемся здесь одни? Он понял:

— Не стоит беспокоиться, девочка. Люк будет на расстоянии выстрела. Если появится кто-нибудь незнакомый — просто выстрелите из того ружья, что висит над камином, и он услышит вас.

— Хорошо. Я не знала, что он держит жеребят так близко отсюда.

— Если держать их дальше, то в один прекрасный день они исчезнут. — Мак усмехнулся. — Индейцы, понимаете ли, — добавил он.

Шерис не обратила внимания на эту реплику.

— Тогда, пожалуй, не о чем беспокоиться. Но ты уезжаешь ненадолго?

— Нет. Те дни, когда я подолгу проводил в городе по причинам, о которых при вас упомянуть не осмелюсь, давно миновали. Все, что мне необходимо, есть здесь, в моем тайнике с виски.

Шерис улыбнулась. Старик всегда был откровенен.

— Тебя не затруднит зайти на почту, когда будешь в городе? Я жду письмо.

— Конечно, мэм.

Как только Мак уехал, в конюшню вошел Лукас, ведя за собой двух новых кобыл. За ним следовал Билли. На лошадях были только попоны, но Билли вскочил на одну из них. Шерис поняла, что они не собираются седлать лошадей.