— Ты будешь допивать мой чай? — спросила в ответ тетя Вера, протягивая Оксане свой стакан.

— Зачем? — удивилась Оксана.

— А зачем тебе ответы, которые нашла я? — засмеялась тетя Вера. — И не пытайся понять Библию буквально. Это величайшая шифровка.

* * *

И имя твое во крещении — Ксения, — продолжила разговор тетя Вера, когда они ушли из кафе и перебрались в уютную парковую беседку.

— Странница, значит? — улыбнулась Оксана. — Ну, что ж. Значит, буду странствовать. Судьба такая.

— Ты это брось! Завтра же поезжай домой и начинай свои дела распутывать. Бегство — это не способ решения проблем!

— Да я и не собираюсь бежать, — успокоила тетю Оксана. — Странствия, они ведь не только по миру могут быть.

— А как еще?

— Ну, например, по лабиринту времен.

— Это что еще за лабиринт такой?

— Сложно объяснить. Это как бы путешествия по памяти предков.

— Как это? Генеалогическое древо, что ли, составляешь? — оживилась тетя Вера. — Это дело хорошее.

— Было бы здорово. Да только как его сейчас восстановишь-то?

— А я вот взялась за это дело. Очень увлекательно. Архивы-то церковные сохранились.

— И что нашла?

— Пока дошла до нашей далекой прабабки, жившей аж в восемнадцатом веке. И на этом корешок оборвался.

— Почему?

— Потому что подкидыш она была. Положили ее на порог церкви в корзине. Воспитывалась в приюте при монастыре. Окрестили Серафимой.

При этом известии глаза Оксаны расширились от удивления:

— Да как же они могли?! Почему?

— Что почему? — спросила тетя Вера.

— Да нет, — спохватилась Оксана. — Это я так. А в какую церковь ее подкинули?

— А в ту самую, где тебя матушка Ксения позавчера нашла.

Когда они вернулись к зданию тюрьмы, тетя Вера увидела на парковке машину, на которой приехала Оксана. Удивившись, и она подошла к старушке «копейке».

— Это же Васина первая машина! — обрадовалась она и ласково погладила автомобиль по капоту.

— Надо же! Узнала, — засмеялась Оксана. — Ты ее прямо как лошадь гладишь.

— Ой, Ксюша! Да как же мне ее не узнать? Ведь мы тогда всей семьей деньги копили, чтобы ее купить. А как мы радовались, когда Васе на заводе эту машину выделили. А сколько она нас возила по грибы да ягоды. Помнишь? Да как же она до сих пор у тебя живая-то?

— Да, тетя Вера, теперь я понимаю, в кого я такая сентиментальная, — засмеялась Оксана и тоже погладила машину по крыше. — Не смогла я ее продать. Как представила, что кто-то будет на ней ездить, так прямо сердце сжалось. Думаю, пусть уж доживает в нашей семье. Отремонтировала ее, даже покрасила. Железо полностью сменить пришлось. А ведь правда: она, как старая лошадь. Скажи, а как ты думаешь, есть души у вещей?

— Души? — Тетя Вера озадачилась вопросом. — Да нет, конечно! Какие у них души? У животных-то не понятно, есть ли душа, а ты у машин хочешь ее увидеть.

— А я думаю, что у некоторых вещей душа есть. Вот у нашей «копеечки» точно есть.

— Да ну, брось! — махнула рукой тетя Вера.

— Серьезно. Вот послушай… Помнишь, что Бог создал Человека по образу и подобию своему?

— Да…

— А раз так, значит, Человек тоже, подобно Богу, способен создавать тварей по образу и подобию своему?

— К чему это ты клонишь?

— Как, к чему? Очевидно же, что раз Человек подобен Богу, то он тоже Творец, и значит все, что сотворено Человеком — это его дети, подобно тому, как человек — дитя Бога. Пусть и не совершенны пока творения Человека, но и сам Человек пока не достиг Божественного совершенства.

— А душа здесь при чем?

— Как при чем? Создав Адама, Бог вдохнул в него Душу. Без Божественной Души Адам был всего лишь глиняной куклой. А ты помнишь, сколько души папа вложил в эту машину? Он же ее сам ремонтировал, он же с ней разговаривал. Как же она может быть бездушной тварью? Вот и ты, увидев ее, пошла с ней здороваться.

— Ой, Ксюха, фантазерка, — засмеялась тетя Вера.

— Да. А вот у обоих моих «мерсов» души нет. Поэтому с ними и расставаться не жаль.

* * *

Тетя Вера ушла по своим делам, а Оксана опять осталась в тюремной келье одна. Она села на жесткую постель, скрестила ноги и отправилась в свой генетический лабиринт искать Ксеньку со старой Ведьмой. Она догнала их в лесу и преградила им путь. Старуха остановилась, глядя на Оксану без малейшего удивления. Ксенька же, наоборот, глядела испуганно. Глаза ее были красны от слез.

— Скажите мне, пожалуйста! — строгим голосом без всяких предисловий начала Оксана. — Как так случилось, что ваш ребенок оказался в церковном приюте?

— О чем ты говоришь?! — нахмурилась старуха. — С чего ты это взяла?

— Из записи в церковной книге! И из элементарной логики. Если бы Ксенька не подбросила свою дочь на порог этой церкви, то мои предки жили бы не в этом городе, а где-нибудь на Лысой горе. Вы ведь туда сейчас направляетесь?

Ксенька растерянно поглядела на бабушку и спросила дрожащим голосом:

— Это кто?

Старуха не ответила и снова обратилась к Оксане:

— У тебя множество родовых корней. Почему ты решила, что тот ребенок именно наш?

На этот вопрос Оксана не нашла, что ответить, кроме как «чувствую». Старуха усмехнулась в ответ, но все-таки достала из вещевого мешка мешочек для гадания. Сев на землю и расстелив широкую юбку, она высыпала руны и полностью погрузилась в созерцание выпавшей картины.

Ксенька, увидев это, толкнула Оксану локтем и сказала:

— Это надолго. Пойдем хоть ягод пособираем пока.

Они оставили ведьму и пошли собирать бруснику. Увидев россыпь ягод, Оксана потянулась к ним рукой, и вдруг осознала, что опять вселилась в Ксеньку. Вспомнилось, как легко она нырнула в дыру подземного хода вслед за бабкой и выбралась из горящего дома самостоятельно, не повредив ни своего рассудка, ни своего будущего ребенка.

Но грудь давила тяжелая удушливая тоска. «Ну, как он мог? Как он мог позволить сжечь нас? И почему не предупредил? Может быть, сам не знал?» Ксенька изо всех сил пыталась найти для Семена оправдание. Но память неумолимо возвращала ее в тот момент, когда они с бабушкой вышли на пригорок, откуда был виден пожар. Ксенька сразу увидела его высокую фигуру. Он стоял в толпе ротозеев и спокойно смотрел, как полыхает дом, в котором, как он думал, горит она.

— Я говорила, что напрасны твои старания, — проворчала старуха. — Темные они люди, нет в них воли Божественной. Потому и нужны им храмы да попы, чтобы хоть как-то душу свою от тьмы удерживать. Только на семя такой мужик и годен!