— Нет, — следует такой же быстрый ответ, как и предыдущий.

— Ты же в душе была…

Перед моими глазами моментально вспыхивает картинка с широко распахнутыми глазами подруги. И в конце ее обязательное «честно-честно!»

— Ты же врешь мне, Олеся, — констатирую с горечью и разочарованием. Я чувствую этот вкус у себя во рту. — Хотя бы понимаешь, что тебя могут привлечь, как соучастницу, если его найдут…

Грудь распирает от несправедливой обиды и предательства.

— Он же мог меня убить… — заканчиваю тихо.

— Это была зажигалка, — отвечает подруга с надломленной истерикой в голосе. — Просто детская пугалка! — И в следующую секунду ее срывает в слёзы.

Она начинает умолять меня никому не говорить, что я узнала Олега. Потому что у него, оказывается, большие проблемы, и тем людям из клуба он должен много денег.

Ограбление покроет страховка, а меня мой мужик не накажет. Так, пожёстче поимеет пару раз. И вообще, это не справедливо, что мне все, а ей ничего…

Я, закусив губу, тихонько рыдаю и размазываю косметику по лицу.

Крики из динамика сливаются в шум.

Не дослушав поток Олесиного больного сознания, сбрасываю вызов и выхожу из туалета.

Служебный коридор перед кабинетом охраны забит полицейскими.

Я проскальзываю мимо них, вжимая голову в плечи, потому что чувствую, будто они все на меня косо и подозрительно смотрят.

Здравый смысл вопит мне, чтобы я немедленно рассказала Северову и следователю о том, что знаю главного преступника. Но какая-то иррациональная интернатовская тоска и солидарность меня тормозят.

Я же расписала рабочий вечер по минутам… Составила фотороботы всех соучастников.

Пусть теперь ищут их сами! Прессуют на тему главного исполнителя и заказчиков. Пусть вообще делают, что хотят!! В конце концов, это работа полиции, а в магазине есть камеры…

Открываю дверь комнаты охраны, и меня моментально раздавливает тяжестью обстановки. Внутренние органы резанируя, начинают вибрировать внутри тела.

На кожаном диванчике в углу рыдает приехавшая после экзамена Аня. Ее лично и с особым смаком раскатывает Алексей Егорович, совершенно не стесняясь в выражениях.

Северов вместе с Глебом и ещё каким-то парнем в очках сидят перед компьютером.

Я подхожу к своему стулу, на котором лежит пиджак Сергея, и снова кутаюсь в дорогую ткань. Потому что так, плавая в запахе своего мужчин, чувствую себя увереннее.

— Вы готовы продолжить? — подходит ко мне хмурый полицейский. Он здесь главный.

— Я вам все рассказала, — отвечаю тихо.

— Вспомните, пожалуйста, — давит он на меня. — Что сказал вам грабитель? И почему вы не нажали тревожную кнопку сразу?

— У него же был пистолет… — облизываю я пересохшие губы. — Сказал отдать деньги… Я очень испугалась. Отдала.

Мрачный и внимательный взгляд мужчины, кажется, пробирает меня до печёнок.

Чувствуя, что полицейский мне не верит, я закрываю лицо руками. Прошу оставить меня в покое и разрешить попить воды.

— Покури, капитан, — к нам подходит Сергей. Присаживается на корточки и подаёт воду, заглядывая мне в глаза. — Ты как?

— Не знаю… — жму плечами и, захлебываясь, делаю глотков из стаканчика.

— Соня, — голос Северова опускается на два тона ниже, становясь металлическим, — ты ничего больше не хочешь мне рассказать?

— Что? — пискляво выдыхаю.

— Что произошло в тот момент, кода ты встала из-за прилавка и увидела преступника?

Я открываю-закрываю рот, мечась между желанием выложить Сергею правду про Олега, и пониманием того, что не оставлю парню подруги тогда никакого шанса. Его или посадят, или накажут те, кому он должен.

— Просто испугалась… — еле шевелю губами в ответ Северову.

— Подумай ещё, Соня, — жестко велит он. Несколько секунд держит мой взгляд, не позволяя отвернуться и встаёт на ноги.

Совершенно оглушённая, зажмуриваюсь. По спине прокатываются мурашки.

Ощущение, что Сергей, да и все вокруг уже знают о том, что я вру, не отпускает.

Да кто мне вообще скажет почему я это делаю? Почему порчу отношения с любимым мужчиной, почему прикрываю преступника? Ну какое мне дело до того, что там с ним будет? Это же его выбор!

А Олесю, когда она просит меня смолчать, совершенно не интересует мое будущее после этого… Почему меня должно волновать ее?

Сергей возвращается к компьютерам.

Я нахожу взглядом Аню, с которой теперь общается следователь, жестко прессуя на предмет соучастия.

Меня просят прочитать и подписать протоколы.

Кошмар… Зарываюсь руками в волосы и поднимаю их от корней.

Нужно говорить. Нужно все это прекратить.

Встаю на мягкие от волнения ноги и подхожу к Сергею.

— Можно, — трогаю его за плечо, — тебя на минутку.

— Да? — дергает бровью Северов.

Мы отходим к стенке.

Вдох-выдох.

— Я узнала главного, того, который был в балаклаве, поэтому сразу не нажала кнопку, — выпуливаю и сжимаю кулаки, впиваясь в ладони ногтями. — Это Олег — парень моей подруги…

— Я все уже знаю, — руки Сергея ложатся на стену по бокам от моего лица. — Центральная камера пишет звук, Соня.

— О, Господи, — я стекаю вниз и обхватываю голову руками.

Сил посмотреть в глаза Северову просто нет.

— Гаврилова Олега Викторовича как раз сейчас пакует полиция.

— Это те люди его заставили, — выдавливаю из себя. — С которыми я в клубе друга вашего была… Он долг им отдавал…

— Как зовут их помнишь?

— Я..?

Поднимаю голову. Сергей жестом подзывает полицейских.

— Девушка вспомнила некоторые детали…

Что?

Следующие пол часа меня снова мучают сотней наводящих вопросов, именами, марками машин и подробностями разговоров. Я уже отвечаю чисто автоматически. Не пытаясь понимать и анализировать.

Просто… я не ожидала, что Сергей не захочет сам со мной общаться. Отдаст посторонним людям на буквальное изнасилование мыслей и чувств.

К тому времени, как разговор со следователем заканчивается, в кабинете появляется ещё и Саид.

Алексей выставляет Аню за дверь с громким и жестким вердиктом, что она уволена. И пусть благодарит за то, что ее не заставляют ничего отрабатывать.

Я не имею возможности даже перекинуться с ней парой слов.

Полиция сворачивает свой импровизированный «пыточный штаб» и потихоньку рассасывается.