– А что ваш… наш капитан? – спрашивает Сол. Сытость немного упорядочила мысли, и он уже оценивает ситуацию. Если удастся поговорить с Данбреллом, можно предложить ему долю на фабрике. В его праве списать моряка на берег…

– А что капитан? Мы его зовем Преподобный Сейдж – оттого, что любит воскресные проповеди читать.

– А еще отходные, – шепотом, подавшись вперед, добавляет Ратта. – И неизвестно, что больше.

Хорст легким тычком в зубы отбрасывает молодого назад, к лафету.

– Думай, что мелешь, – шипит он, затем оборачивается к Солу: – А ты его не слушай.

Появляется Дилвинт. В руках у него деревянный кувшин с широким горлышком, заткнутым пробкой. Матросы оживляются, слышатся ободренные возгласы и от других столов.

– Вечерний грог, – шепотом поясняет Ратта, опасливо глядя на Хорста.

Матросы выставляют большие деревянные кружки, стянутые медными кольцами, Дилвинт откупоривает кувшин и разливает по ним какую-то полупрозрачную жидкость. Выходит примерно по пинте на брата. Появление грога служит своего рода сигналом – матросы расслабляются, за столом затевается разговор, незатейливый, но добродушный.

– Я слышал, как лейтенант говорил с доктором. Мы идем на юг! – заявляет Дилвинт.

Ратта довольно хлопает себя по бедрам:

– Это хорошо. Этот снег уже в печенках сидит. И холод!

– Дурак ты, Келл, – фыркает Ридж, – сразу видно, не моряк еще. Если идем к берегам Динхи, то будем на месте как раз к сезону штормов. Повезет – будем торчать на приколе и конвоировать шхуны вдоль побережья. Еда будет гнить, вода – цвести, а через пару недель от сырости начнет гнить одежда. А еще через две – и плоть. Лихорадка и дизентерия, а может статься, что с продуктами завезут и что похуже. А за лечение заразных болячек мистеру МакКатерли платят из матросского жалованья! К тому ж я не отказался бы от призовых денег, а в сезон штормов нам даже голодного приватира не поймать, не то что жирного торгаша.

Эд слушает вполуха. Куда бы ни шел корабль, оставаться на нем он не намерен. Данбрелл здесь капитан. Небывалое везение! Знал ли чичестер, к кому попадет его жертва? Если б знал, добил бы сразу.

Теперь нужно было улучить момент и остаться с Данбреллом наедине. Хватило бы пары слов, в конце концов, у Эда есть что предложить… Может, просто прийти к нему в каюту? Может же матрос попасть к капитану? Главное, чтобы Данбрелл был один.

Эд прикладывается к кружке. Грог горячий, подслащенный и с лимонной кислинкой. Они сильно скрадывают крепость, но чувствуется, что напиток не многим слабее виски.

– А офицеры едят в одно время с нами? – спрашивает он у товарищей.

На него косятся с недоумением. Хорст подается вперед:

– Кроме вахтенных. Мидшипмены – здесь, за перегородкой, мичманы, лейтенанты и командор – в кают-компании. Капитан ест отдельно, если только не вздумает пригласить кого-то к себе. Тебе зачем?

– Могу я поговорить с капитаном?

Ридж усмехается, Ратта и Дилвинт удивленно переглядываются. Один Хорст остается невозмутимым.

– Если убедишь стюарда, что дело твое важное. Иначе не пустит. А зная Бульдога Трампа – и с важным не пустит. К тому же шляться по кораблю за просто так не позволяется. Ты должен будешь договориться с мидшипменом, чтобы тебя проводили.

Хорст допивает грог и хлопает кружкой об стол.

– Короче говоря, у тебя должна быть чертовски убедительная причина для разговора. И не только с капитаном, смекаешь?

Эд отвечает коротким кивком, разглядывая свое отражение на дне кружки. Похоже, путешествие может затянуться.

День сменяется другим. Непрерывная рутина и тяжелый физический труд оставляют мало места досужим размышлениям и авантюрным предприятиям. Сола определили к расчету пушки калибра двадцать четыре фунта. Этот монстр весил больше тонны, а каждое ядро тянуло за десять килограммов. В расчете Эд заменяет худосочного и нерасторопного Дилвинта. Он подает ядра и заряды, набивает ствол, вместе с остальными выталкивает отброшенную отдачей пушку назад, в орудийный порт. Учебные стрельбы капитан устраивает часто, через день, а когда стрельб нет, мичман-канонир заставляет расчеты тренироваться без стрельбы. Помимо того мастер время от времени выгоняет матросов на верхнюю палубу, заставляя упражняться с абордажными саблями. Эти упражнения приносят Эду некоторый опыт и несколько неглубоких порезов, от которых остаются тонкие шрамы.

Они в море уже неделю, но Сол за это время видел Данбрелла всего раза три и всегда – на приличном расстоянии. Матросы начинают говорить о скорой стоянке: корабль идет к какой-то военной базе на пустынном острове – Кайорма, кажется.

Снегопады сменяются дождями, ветра становятся теплей. Настроение у матросов поднимается, протяжные и унылые песни – «шанти» – которые они поют за работой, сменяются более резвыми и веселыми. Кое-кто начинает петь и по вечерам, за кружкой грога.

Утром восьмого дня раздается звонкий крик мальчишки-впередсмотрящего:

– Земля по носу!

Отбивают вторые склянки, и остров Накорта, приземистый конус серого камня, становится виден и с палубы. Несколько кораблей дрейфуют у его берегов – шхуна и два брига. Несколько судов помельче пришвартованы у причалов.

– Мы сойдем на берег? – спрашивает Сол, вдруг понимая, как страстно желает почувствовать ногами твердую почву. Хорст усмехается:

– Черта с два! На берег сойдут офицеры, может, с десяток матросов для погрузки припасов. Да ты не волнуйся – все, что надо, маркитанты привезут прямо сюда!

– А что надо? – Эд догадывается, что надо матросу на берегу, но…

– Девок и выпивку, а что еще? – смеется Хорст. – Ну, кому надо – шмотки, всякую мелкую утварь. Только тебе не повезло, парень. Жалованья нам давать не собираются. Попробуй – может, кто одолжит…

– У меня идея получше есть, – задумчиво говорит Сол. Мысль эту он вынашивает уже несколько дней. Кажется, сейчас самый повод попробовать. – Я хочу в кулачных боях поучаствовать. Можешь договориться? – он смотрит на Хорста выжидающе.

За время, которое Сол провел на «Агамемноне», такие бои устраивались всего раз. Два поединка, каждый минут пятнадцать. Эд посмотрел и решил, что шансы у него есть. Моряки дрались неплохо, умело пользовались качкой и ограниченным пространством, но силы и быстроты многим недоставало. А уж техникой и разнообразием приемов похвастаться не мог никто. Теперь, когда раны успели зажить, а силы – восстановиться, Эд хотел попробовать себя. Бойцы получали пятую часть поставленных на них денег. А деньги Эду были нужны – и не на потаскух и спиртное.

Хорст ухмыльнулся, задумчиво оглядел Сола.

– Нужно заплатить входные, – сказал он, наконец. – По кроне за бой.

Эд наклоняется, так что они почти касаются лбами.