Когда мы вышли на веранду, я демонстрировал всем видом, что знаю: Дек меня проигнорирует. Но оказалось, что он пошел еще дальше – они с Лорой исчезли, оставив деньги за еду около тарелки Дека.

Блондин открыл дверь черно-белой тачки, припаркованной у тротуара. Второй впихнул меня в машину и сел рядом.

Машина тронулась, я уставился в окно и стал терпеливо ждать, когда моя жизнь рассыплется в прах.

* * *

– Как вы меня нашли? – спросил я, когда он наконец появился.

Трэвис с сожалением посмотрел на меня.

– А ты не забыл, Хап, что мы полицейские? Это наша работа.

Я сидел в комнате для допросов полицейского участка района Голливуд уже пять часов. Никто не предложил мне даже чашечки кофе, и я размышлял, не стоит ли по этому поводу написать жалобу. Серые стены в комнате были совершенно пусты, и монотонность их окраски прерывалась только крупными знаками, запрещающими курить. Но поскольку курение в наше время стало более-менее незаконным, курили теперь в основном преступники и полицейские, и в связи с этим передо мной на столе стояла большая пепельница, набитая окурками.

Трэвис стоял, прислонившись спиной к зеркалу, закрывавшему всю противоположную стену. Он перехватил мой взгляд.

– Там никого нет, – сказал он.

– Как же, – ответил я, не очень-то волнуясь о том, говорит он правду или врет. Все они одним миром мазаны. А сейчас это вообще не имело никакого значения. – Как рука?

– Побаливает, – ответил он. Верхняя часть рукава раздулась от повязки на предплечье. – Да ты и сам, наверное, знаешь. Тебе ведь тоже как-то досталось, помнится. По крайней мере, так говорили свидетели.

Я промолчал. Какое-то время Трэвис молча смотрел на меня, а потом полез в карман. Оттуда он достал свернутый лист бумаги, развернул его и положил на стол передо мной.

– Полюбопытствуй.

Это была распечатка из базы данных Управления полиции Лос-Анджелеса. Наверху стояло сегодняшнее число. В ней говорилось о вооруженном ограблении с несколькими убитыми 15.03.2014. То есть чуть больше трех лет назад:

«Показания многочисленных свидетелей позволили определить личности преступников: Рикардо Пекрин (ныне покойный), Гарри “Хап” Томпсон и Хелена Рут Голдштейн.

При задержании разрешается применять оружие. Следует быть особенно осторожными и по возможности использовать силы спецназа при задержании Голдштейн».

Квот вернул все это в базу данных. Я закрыл глаза.

– Вот так так, да? – с симпатией произнес Трэвис. – Странновато. Все это время данных не было, а сегодня, когда я проверил досье, они вдруг появились. Наверное, это можно как-то объяснить, но, честно говоря, меня это не очень волнует. Так что добро пожаловать в мой личный список наиболее разыскиваемых преступников.

– Очень рад, – пробормотал я.

Скорее всего, Квот понял, что с мертвым хакером и двумя свежими свидетелями, убитыми или в коме, «заговор о получении оборудования по передаче памяти» начинает потихоньку рассыпаться. Поэтому он решил аккуратненько подрезать меня с помощью этой информации. Но зачем?

– Главное – ты влип по полной, Томпсон. Понятно?

– Да. – Это не может быть только из-за денег. Должно быть что-то еще. В одном я был уверен: если мне придется когда-нибудь встретиться с Квотом, он труп.

– Итак? – приподнял бровь Трэвис.

– Итак, дай мне позвонить адвокату, а потом посадите меня в камеру с уродами, которые изобьют меня до полусмерти, чтобы слегка развлечься. И на этом закончим. Если ждешь, что я сдам Хелену, ошибаешься. Я не видел ее вот уже три года.

Я хотел продолжить, но неожиданно для самого себя остановился – одно ее имя заставило онеметь мой язык. Я старался не думать о ней с момента доставки мнемопередатчика в дом Дека вчерашним вечером. Старался, но это давалось с огромным трудом. И сдаться сейчас было совсем некстати.

Трэвис покачал головой.

– Давай на минуту забудем, почему ты здесь. Я хочу поговорить о другом. И хочу, чтобы ты понял: наша беседа проходит в определенных рамках.

Я достал сигарету из лежащей передо мной пачки и закурил.

– Я слушаю.

– Расскажи мне, что ты знаешь о Рэе Хаммонде.

– Полицейская шишка, которого пришили в Калвер-Сити неделю назад, – пожал я плечами. – Гангстерская разборка, насколько я слышал.

Трэвис снова покачал головой.

– Еще одна попытка.

– Но это все, что я знаю.

– Чушь. Я собираюсь арестовать тебя за дело, никак не связанное с этим убийством, как вдруг четверо мужчин – которые, как я сейчас понимаю, очень похожи на главных подозреваемых по делу Хаммонда – появляются на сцене и требуют, что мы передали тебя им. В возникшей перестрелке трое полицейских погибают или получают серьезные ранения, что говорит о жгучем желании кого-то заполучить тебя в качестве собеседника.

– Не все же ненавидят меня, как ты, – парировал я. – Я вообще-то человек довольно популярный.

– Очевидно. – Трэвис придвинул стул к противоположной стороне стола. – Только эти ребята при стрельбе не очень переживают, выживешь ты или нет.

Он сжал кулак и поставил его на стол, а второй кулак приблизил к нему на расстояние шести дюймов[57].

– Гляди, Хап, – сказал он. – Вот это молот, а вот это наковальня. Угадай, где тут ты?

Я взглянул в зеркало и увидел там только свое отражение. Я выглядел старым, бледным и уставшим. Неожиданно мне пришло в голову, что, может быть, за зеркалом действительно никого нет и что Трэвис по каким-то своим причинам говорит со мной один на один. А это может значить только одно – на горизонте замаячил вариант, куда не входит тюремная камера. Надо быть с ним повежливее.

– Правда, я не знаю, кто они такие, – начал я, и Трэвис присел. – Вчера утром двое из них заявились ко мне в дом. Мне удалось сбежать, и все утро я провел за пределами Гриффита. Единственным местом, где они появились снова, было «Проуз Кафе».

– Там, где ты должен был забрать мнемопередатчик?

– Да, – запираться не было никакого смысла.

– Не хочешь рассказать, зачем он тебе нужен?

– Нет, – ответил я, – не хочу. Если тебя именно это интересует, то я ничего не скажу, не позвонив адвокату.

– Знаешь что? – спросил Трэвис, наклоняясь ко мне. – Мне почему-то кажется, что ты зарабатывал на хранении воспоминаний. – Он пошарил под столом и вытащил оттуда сноприемник, упакованный в пакет для вещественных улик. – Это нашли в твоей куртке. Так вот, из-за ублюдка-адвоката, который запутал до предела все вопросы, связанные с передачей сновидений, я не знаю, является владение этим предметом законным или нет. Но принимая во внимание то, что все известные нам хранители воспоминаний начинали с просмотра чужих снов и то, что ты пытался раздобыть мнемопередатчик, я могу легко использовать это как свидетельство того, что ты замешан в какой-то афере, связанной с незаконным использованием воспоминаний.