образом переехала на Кипр к его матери. Мария здесь, значит, он действительно у нее ее отнял…»

Она приоткрыла дверь и посмотрела на столик, за которым сидели ее соперница и Макар.

«А, может, врет? Завела шашни с Макаром, вот Борис и забрал девочку себе. Меня он любит, я это точно знаю. Вряд ли мне может что-то угрожать».

Мари и ее спутник ушли, а Таню до конца рабочего дня терзали сомнения.

Она уже подходила к своей новой машине (Борис подарил ей новенькую иномарку), когда невесть откуда появилась плохо одетая цыганка.

– Позолоти ручку, погадаю, – протянула она.

– Отстань, – отмахнулась Таня.

– Позолоти ручку и скажу, кто у тебя родится, – улыбнулась цыганка.

– Я не хочу знать, кто у меня родится! – попятилась к машине Таня.

– А я все равно тебе скажу!

– Не говори мне ничего! На, держи деньги, и убирайся!

Таня полезла в сумку, судорожно достала оттуда тысячу рублей и протянула бродяжке.

– А что ты испугалась так? – с радостью выхватывая деньги, ухмыльнулась та. – Дочка у тебя будет. И муж любить будет. Только дорога вам с ним предстоит дальняя. В другой стране придется жить…

– Дочка?! – сглатывая ком в горле, прошептала Таня. – Ты врешь все! Врешь!

– Нет. Вот увидишь. Маленькая девочка. Ты ее еще любить больше всех будешь…

–Заткнись!

Таня метнулась к дверце своей машины, щелкнула замком и забралась на водительское сидение. Включила зажигание, и машина сорвалась с места.

Она долго ездила по городу, чтобы хоть немного успокоить свою нервную систему. Подумаешь, цыганка наболтала ерунды? Никто не может наверняка сказать, дочка будет или сын. До самого рождения ребенка не может.

Случайно Таня свернула в свой старый район. Не удержалась, подъехала к школе, в которой до сих пор работала вахтером ее мать. Таня почти не общалась с родными. Ее отец угорел в очередном запое, три года назад его похоронили. Мать так и жила с собственной свекровью в тесной и запущенной двухкомнатной квартире мужа.

Таня остановила машину и долго смотрела на двери школы. Она никогда не испытывала теплых чувств к матери, но почему-то именно сейчас, когда оказалась в щекотливом положении, ей захотелось ее увидеть.

Зазвонил сотовый телефон. Таня вздрогнула: звонил Борис.

– Где ты, родная? Я приехал домой, а тебя нет.

– В пробке застряла… привет, – как можно приветливей отозвалась она. – Не волнуйся, вот-вот буду.

– Что заказать на ужин?

– Выбери на свое усмотрение, – ощутив подкатившую к горлу тошноту, пробормотала она.

– Может, цыпленка табака попросить прислать из ресторана?

– Хорошая идея. Я уже еду.

– Жду.

Она отложила мобильник и включила зажигание. Любимый мужчина, ждет ее дома, а она не знает, как сказать ему, что беременна.

– Танюш, ну, ты чего? – встретил ее на пороге Боря. – Лица на тебе нет! Что случилось?

Она медленно сбросила с ног туфли и положила сумочку на комод.

– Сегодня я видела твою жену.

– Надо же, – скрестив руки на груди, надменно ухмыльнулся Борис. – И как поживает моя супруга?

– Она сказала, что ты отнял у нее дочь. Это правда?

– Так… что еще наговорила эта дрянь?

Он подошел к ней так близко, что Тане стало не по себе.

«Он избил меня до полусмерти, а потом отнял самое дорогое – мою дочь…И у тебя все отнимет».

– Тань, а она случайно не в компании моего братца была? – взяв в ладони ее лицо, заглянул ей в глаза Борис.

– Да, она была с Макаром.

– Вот тебе и ответы на все вопросы. Верная жена и мать станет бросать ребенка ради любовника? Ты бы бросила дочь ради чужого мужика?

– Н-нет…

– Вот! А Маша просто ушла от меня. Она бросила Лизоньку на произвол судьбы. Девочка даже перестала говорить, так сильно она переживала из-за предательства матери. Мне пришлось отправить ее на Кипр, к бабушке. Сама понимаешь – оставлять Лизоньку одну с няней нет никакого смысла. Здесь девочка была бы брошенной, и все бы напоминало ей о матери. А на Кипре новая обстановка, любящая бабушка. У моей Лизоньки все будет хорошо. Хочешь, слетаем туда на выходные? Познакомлю тебя с мамой и дочкой.

– Нет, я … пожалуй, пока не готова знакомиться с твоей дочерью, – запнулась Таня. Почему-то в глубине души она ему не верила.

– Ну, тогда, может, в августе слетаем на Кипр? Как раз погода отличная установится. Солнце уже не так будет палить, – предложил Борис.

– Давай в августе, – желая сменить тему, согласилась она. Август казался ей таким далеким и нереальным, будто до него еще десять лет, а не тридцать дней.

На следующий день в обеденный перерыв она сидела в кабинете у гинеколога.

– Да, беременность на лицо. Уже десять недель, – улыбнулась ей врач. – Поздравляю. Кого хотите?

– Можно мне… сделать аборт? – сжав ручки сумочки, опустила глаза Таня.

– Аборт на данном сроке делать опасно. Боюсь, если сделать сейчас, вы можете погибнуть от кровопотери. Строение вашей матки не располагает к таким операциям. Вена расположена очень близко к плоду. Если ее задеть, возможен летальный исход.

– Ясно. Спасибо.

Таня покидала женскую консультацию в состоянии прострации. У нее внутри ребенок, от которого нельзя избавиться. Если там девочка, ее ждет горькая участь Мари. А если мальчик, непонятно, что будет дальше.

Таня не верила Борису. Она не могла понять, откуда у нее это чувство животного страха за свое будущее, но говорить Борису про беременность ей очень не хотелось.

Ближе к вечеру ее почему-то снова потянуло домой, в трущобы. Таня закончила свою смену, сняла бейджик и фартук, и вышла из кафе. Села за руль своего новенького автомобиля и поехала к школе. Она долго не решалась выйти из машины. Уже было собралась уезжать, как вдруг увидела мать. Та спускалась по невысоким ступеням школы, сжимая в морщинистых руках местами изломанный веник. Совсем старая, в каких-то потертых спортивных брюках и кофте, женщина начала сметать мусор с порога школы.

Горький ком подкатил к горлу, и Таня всхлипнула. Уткнувшись лицом в ладони, она плакала навзрыд. Ее мать, такая старая и жалкая, метет порог школы. Есть ли участь ниже этой? Кто такая Таня на самом деле? Когда она создавала образ Изабель, у нее была цель – вырваться из нищеты и заработать средства на собственное жилье, чтобы никогда не видеть свою родню. А теперь маленькое существо, которое она носила внутри себя, притянуло ее обратно на самое дно.

«Захочет ли Борис знать меня, если увидит, кто моя мать?» – пытаясь совладать с истерикой в машине, думала Таня.

Женщина подмела порог и вернулась обратно в