Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Проклятье… - я невольно рассмеялся – Ох… Тут смешного ничего нет, конечно. Но ведь кривая логика тут есть. Раз нет постельного тряпья – значит, кровать опрокинулась и вывалила спящего сидельца вместе с одеялом. А остальное нетронуто…
- Вот-вот! – Михаил Данилович тоже рассмеялся и неожиданно спросил – Стопочку другую на душу примешь?
- Можно.
- Вот и хорошо. А то в одиночку пить не хотел…
Он без всякой суеты достал с нижней полки своего столика пузатую темную бутылку и пару стаканчиков. Налил по чуть-чуть, отнес одну ко мне, а в ответ на вопросительный мой взгляд, махнул рукой:
- Да не больны вы. Иначе бы уже многие полегли.
- Тоже так думаю – согласился я и мы легонько стукнулись красивыми посеребренными стаканчиками.
Хрустальный перезвон наполнил комнату, сделав ее на миг даже торжественной. Алкоголь чем-то походил на неплохой коньяк. Причмокнув, я вернул пустую стопку. Михаил Данилович вернулся к своему креслу и оттуда подал приглашающий знак. Поняв его правильно, я подтащил кресло к старику – само собой я, потому что я еще молодой, сильный и даже не тупой.
- Так вот… верили в эту придурь долго и многие. Даже в мои времена еще пугали всякими глупыми страшилками, хотя благодаря гласу Пальмиры истина была уже известна. Но ты ведь сам понимаешь, насколько падки люди на все эти страшилки и пугалки. Им будто хочется верить во всякую чушь…
- В черном-черном лесу, в черной-черной избе…
- Вот прямо в точку! И про черноту тоже байки были – в одной из них говорится, что ровно через сорок лет приходит ночью ЧерТур, нажимает на особый кирпич в твоих нарах и они вываливаются наружу вместе со спящим. А если ЧерТур пришел, а ты спишь не на нарах, а на полу – то тут уж ему полный облом, и он уходит ничего не нажав…
- Ох…
- Ты погоди! Есть и еще кое-что вдобавок – если налить ЧерТуру стопку спиртного и накрыть хлебным сухарем, то он выпьет, закусит и уйдет, опять же, тебя не тронув… М-да… Ну да та бредовая эпоха позади. И страшноватый туман рассеял именно глас Пальмиры. И знаешь как?
- Ну это понятно – рация.
- Верно – кивнул старик, опять наклоняя бутылку над стаканчиками – Но глас пришел далеко не в каждый крест.
- Ну так и радиоприемник был не в каждой камере… Хотя стоп… а откуда они… не совсем понимаю, как они сумели связаться с сидельцами наверху… И что вообще такое Пальмира? Понятно, что убежище, но почему оно необычное? Как по мне то тут вообще ничего обычного не сыскать…
- По порядку – остановил меня Михаил Данилович, передавая стаканчик – Выпьем.
Выпили. Шумно выдохнули. Закурили. Глава Замка продолжил:
- Они действительно вышли на связь. Их было двое – два первых гласа Пальмиры, по очереди вещавших и вещавших почти сутки напролет.
- Вещавших куда? Кому?
- В знакомые лично тебе места. Они смогли передать сигнал только в те места, что были способны их принять. А таким был возможно лишь один горбатый тюремный крест.
- Стоп… то есть крест с дублирующей рубкой на верху? Как в моем случае?
- Да. И в одном из них каким-то чудом уцелела аппаратура связи. Уцелела и была активна.
- У сидельца был доступ к рубке?
- Вряд ли. Ты погоди, Охотник. Все что я тебе сейчас говорю про горбатый крест – только мои догадки, что во многом основаны на твоей эпопее и рассказах. Но есть и факты, что гласят следующее – одним прекрасным утром, во время обычной чалки, где обычно каждая сторона жаждет узнать новости и совершить взаимовыгодный обмен, один из удивительно бледных сидельцев вдруг заявил, что слышит потусторонние матершинные голоса… И что мол мат там через каждое слово. Голоса мол даже и не ругаются, а разговаривают на нем, и все талдычат и талдычат что-то про сорок лет отсидки и про необходимость быть готовым к внезапной высадке в снежную пустошь.
- Погодите… потусторонние голоса?
- Да. Он слышал голоса только лежа на своих нарах рядом с узкой щелью в стене. Оттуда и доносились эти призрачные голоса… Это и был первый сеанс связи с Пальмирой. Имя принявшего сигнал сидельца не сохранилось за давностью минувших лет, но он так упорно и часто рассказывал всем свои небылицы, что многие из почти отсидевших свой срок хотя бы частично, но поверили. И начали готовиться к неизбежному…
- Если это правда хотя бы наполовину – Пальмира действительно спасла многих – медленно проговорил я, мысленно представляя себе весь масштаб им содеянного.
Не знаю кто те двое, но по памятнику и по сорок портретов каждому они уж точно заслужили. Жаль, если их имена тоже канули в лету.
- Еще бы! – Михаил Данилович пристукнул кулаком по широкому подлокотнику – Они не только открыли всем глаза. Они давали дельные советы: искать тряпье и мастерить теплую зимнюю одежду и обувь, шить сумки или рюкзаки, заготавливать продукты и медикаменты, заниматься спортом и побольше ходить по кресту, чтобы ноги были привычны к долгому передвижению. Постараться изготовить снегоступы.
- И получается, по сути, что своими наставлениями они вдохнули чуть ли не сакральный смысл в само существование сидельцев – задумчиво произнес я.
- Это как? Любишь ты вот все же что-то этакое сказать вдруг…
- Но ведь так и есть – улыбнулся я – До этого сидельцы не знали, что их ждет и это мучило, заставляло придумывать и верить во всякие небылицы и страшилки. Глас Пальмиры развеял этот туман неведения. И выдал четкие инструкции вместе со списками всего необходимого. Благодаря чалкам и сплетням, а возможно и сделанным рукописным записям некоторых сидельцев, их наставления разошлись считай по каждому кресту…
- Были такие записи и есть. Бережно копируются уже новыми поколениями узников – кивнул старик – Все верно.
- Благодаря этим знаниям сидельцы обрели не только смысл своего существования, но и нынче столь модные и обязательно требующие осуществления
