Только теперь мне наконец стала полностью понятна вся серьезность ситуации, и я невольно поежился. Уход магии — это самое страшное, что может ожидать жителей плато. И даже не столько он сам, сколько необходимость приспосабливаться потом к новым условиям жизни. И выходит, как ни крути, а молодцы магистры, что придумали этого Хангерса и его пакт. И теперь бледные, голодающие маглоры-практиканты понемногу приучают бездарных чистокровных людей к своей полезности и безотказности и примиряют со всемогуществом магистров.

Ведь лишь мы, рожденные на плато, знаем главную тайну разлома.

Не было никакой падающей звезды, как и небесной кары. Несколько заигравшихся исследователей, под руководством талантливого магистра, затеяли грандиозный эксперимент по открытию гигантского источника, который намеревались использовать для создания заклинания вечной молодости и открытия портала в соседние миры. Почти сотню лет они с упорством мурашей таскали в глубокую шахту, оставшуюся после отправившегося на запад гномьего племени, лунное серебро, таинственный минерал, самостоятельно поглощающий магическую энергию. А когда решили, что все готово, провели ритуал, о котором до сих пор никто ничего толком не знает, да, надеюсь, и не узнает.

Все участники эксперимента погибли в тот день, как и бродившие поблизости люди и животные. Поток магии, рванувшийся из шахты, нес с собой кипящую воду и был так силен, что промыл в грунте идеально круглое отверстие почти лига в поперечнике. Некоторая часть энергии вырвалась сквозь направленный на юг наклонный ствол шахты, прокатилась обжигающей волной по плато и выплеснулась через ущелья на Дройвию.

Свидетелей происходящего было немало, но не все из них выжили, и далеко не все остались людьми. Зато все стали мощными магами, и еще долго после разлома, как назвали последствия эксперимента уцелевшие, людям приходилось вылавливать и уничтожать различных монстров.

Это сейчас на плато тихо и уютно, а почти посредине загадочно мерцает вечно теплое серебряное озеро, где можно заряжать амулеты и понемногу добывать лунное серебро. А от тех страшных времен остались лишь леденящие кровь сказки и легенды да строжайший запрет на подобные эксперименты.

Довольно долго мы ехали молча, думая каждый о своем и почти не глядя по сторонам. Да и куда тут было смотреть, трава и чахлые кустики, вскормленные скудными почвами, уже начали жухнуть, вытоптанные стадами диких косуль и подсушенные жаркими лучами летнего солнца. Ни деревень, ни хуторов нам не встречалось, поблизости от этих мест не протекало ни одной речушки, и потому никто не отваживался поселиться даже возле дороги. Да и банды, о которых поминал Март, время от времени налетали на путников именно в этих местах.

Солнце начало скатываться к горам, когда следилки предупредили меня о двигающемся навстречу отряде из всадников и повозок, и я немедленно остановил шарга в тени одинокого невзрачного ясеня. Сквозь пыльные жесткие листочки пробивались солнечные лучи, прогретый воздух плавился и плыл над иссохшей почвой в едва различимом мареве.

Спешиваться я не торопился, стоит дождаться обоз и выяснить, давно ли они вставали на привал. И если недавно, то можно продолжать движение вместе с ними. Я нашел очень простое решение проблемы: добраться с обозом до того места, где мы вышли из портала, и сделать крюк, обходя стороной и деревню, и ловушки, и даже заставу, за которой определенно следит не только детина из шалаша.

Уж временную-то переправу через неторопливую Палеру я всегда смогу устроить.

Однако чем ближе подъезжал обоз, тем сильнее охватывала меня непонятная тревога и отчетливее становилось понимание, что с возчиками и охранниками что-то не так. Невидимая шапочка скользнула прочь, открывая мне доступ к эмоциям моих домочадцев, и, как выяснилось, не только к ним. Сидевший рядом маглор был встревожен не меньше моего, хотя по его лицу я бы этого даже не заподозрил. Очевидно, королевский дворец необычайно подходящее место для тренировок самообладания.

А вот мои домочадцы были странно равнодушны, и вскоре я убедился, что они меня почему-то не замечают, словно и я сам, и маглор, и гигантский шарг разом стали невидимками. Зато я видел их отлично и уже с обжигающей душу точностью знал, чем именно насторожил меня вид обоза.

Все оборотни, как один, ехали на шаргах и в повозках в звериных коконах, и это было ужасающей ненормальностью. Поддержание боевого облика забирает не только магию из кокона, но и физические силы, потому-то после боя оборотням обязательно требуется мясо. И именно потому в отсутствие опасности все они стараются не уходить в кокон без особой нужды. А на моих домочадцев никто не нападает, и тем не менее они отчего-то упорно не снимают уже потускневшие шкуры.

Проклятая пентаграмма, похолодел я, добравшись в своих рассуждениях до этого факта, и мигом выпустил на волю драконью шкуру. Выходит, оборотни уже на пределе своих возможностей, ведь у них вид шкуры, как у маглора мантия, точно отражает состояние здоровья и энергии.

И следовательно, на них все-таки уже напали… только не так, как обычно, с мечами и боевыми заклинаниями, а исподтишка, подло и коварно.

Лишь благодаря снятой шапочке я своевременно ощутил изменившиеся чувства моего коллеги и успел поднять щиты. Против атаки маглора, управляющего магией металла, драконья шкура, несомненно, выстоит, но у них любимое заклинание — запирающие цепи, а вот их я смогу распутать далеко не сразу.

И потому, не сомневаясь ни секунды, я выхватил заряженный сном камень и запустил в своего спутника. Он даже руку опустить не успел, так и уснул с посверкивающим в пальцах амулетом.

Когда я приматывал маглора к сиденью воздушной лианой и превращал ее в обычную веревку, откуда-то из середины обоза просочилась ядовитая радость, подтверждая мою самую худшую догадку. Но спешить я не собирался.

Теперь, когда мне больше не на кого было надеяться, требовалось сделать все возможное, чтобы избежать ошибок и спасти своих домочадцев!

Можно уже ни капли не сомневаться в том, куда подлый враг ведет торопливо приближающийся и по-прежнему не обращающий на меня внимания отряд. Как и в том, когда именно сидящие в Палере маги выполнят требование правителя оставить деревню.

Как только у них в руках будут мои парни, изможденные к тому времени настолько, что даже протестовать не смогут. Да и не даст им сопротивляться едущий с обозом ментал. И это тоже ясно как день, больше никто не смог бы заставить оборотней в такую жару париться в коконах и тратить жизненную энергию.

Первым делом я отправил Лангорису тревожного вестника, затем бросил на своего шарга полное повиновение. Оно защищает от любых ментальных заклинаний, ведь у существа не остается больше собственных желаний. Разумеется, после этого он больше не сможет жить вольной птицей, но не стоит жалеть ворона, когда гибнут люди. Затем я повесил на шарга полную защиту от боевых заклинаний и направил его прямиком к поравнявшемуся со мной обозу.

И, не обращая никакого внимания на долетавшие до моего сознания отголоски и обрывки атакующих ментальных заклятий, рвущихся о мои щиты, кастовал сразу на весь обоз глубокий сон второй ступени. Самый мощный из тех, что разрешается бросать на мыслящих существ. Против него не действуют заклинания других менталов, и от этого сна не спасают обычные амулеты. Только тот, кто его кастовал, может снять свое заклинание, само оно не спадет, пока не иссякнет подпитывающая его магия. То есть с оборотня или мага не снимет никто, кроме меня. Хотя, возможно, Лангорис может попытаться, все же он мой учитель и выше меня по званию.