– А казаки?

– А, рогатые души! – рассмеялся русский. – Устраивают на меня набеги, требуют дань с деревень. Крадут девушек! Потому и воюю с ними, хотя порой мне кажется, что мы больше похожи на бранящихся любовников, которые танцуют вместе и тут же в танце ссорятся. Когда приходят красные, мы вместе их бьем. Казаки – это как непослушные дети. Таких тоже любят, знаете ли. Только иногда нужно их с ремнем познакомить.

– Мечтают о свободной Украине?

– Так они говорят. А может, даже так думают. Но, мне кажется, они так не чувствуют. Не хотят собственного государства, никогда не хотели. Как перестали служить вам, начали служить нам. Единственное, чего они хотят, так это того, что сами они называют свободой, что при царе и ваших королях было лишь чуть более свободным поводком. Они любят драться и любят петь. Потому и любят Дикие Поля. Вы на меня смотрите исподлобья, как будто не соглашаетесь со мной. Но так не построишь страну. Потому им и нужна Россия, хотя почти никто из них в этом не признается. Когда Россия восстанет, – граф поцеловал крестик, висящий у него на груди, – то, дай Бог, царь это поймет и будет их держать на таком же свободном поводке. Тогда они будут счастливы. И верны.

– Так, может, вы станете царем?

– Никогда, – возмутился граф. – Я, господин Кутшеба, тоже из тех, кому нужен кто-то более могущественный. Равно как и вам. Мы лишь тем отличаемся друг от друга, что я об этом знаю, а вы и казаки – ещё нет. Ну да ладно, продолжим разговор дома. А сейчас: степь зовет!

Он пришпорил коня, и Кутшеба поехал за ним.

Ростова он встретил возле леса, под охраной которого предок графа возвел свой град. Они с Шулером отдыхали возле источника, где им пришлось сразиться с кучкой скелетов, восставших из курганов. Эти существа были одеты в потрепанные кожаные куртки и такие же шапки. Их выщербленные мечи помнили едва ли не времена Средневековья. Кутшеба расстреливал пожелтевшие черепа из пистолета, оставляя Шулеру движущиеся, но уже безголовые скелеты.

– Это они следовали за нами последние три дня, – отозвался бог, уничтожая очередной скелет. Он ногой отодвинул костлявую руку, которая судорожно пыталась сомкнуться на его лодыжке. Он обернулся и увидел, что Кутшеба всё еще упражнялся в фехтовании, скрестив саблю с последним из скелетов. Оживший труп двигался удивительно быстро, и порой приходилось даже переходить к защите, хотя он и не представлял никакой угрозы для людей. – А я говорил, что возле такого кургана не надо вызывать духов.

– Знание – это оружие, – ответил Кутшеба. Поединок, наконец, надоел ему. Он отсек скелету правую руку, а потом разрубил череп. Сталь легко вошла в старую гнилую кость, но нужно было еще разбросать останки, которые продолжали цепляться за фальшивую жизнь.

Теоретически они прибыли на Дикие Поля за информацией. Хотя полковник Корыцкий не принес им никаких новостей из Львова, он предложил им работу. Галицийские железные дороги пытались узнать как можно больше о нынешней ситуации на Диких Полях, однако высланные туда агенты пропадали без вести. Возможно, они даже не успевали туда добраться. Эти земли были охвачены духами всех прошлых войн, которые беспрерывно шли на этих землях, и граничили непосредственно с Речью Посполитой только на узком отрезке, который постоянно атаковали – то подразделения Вечной Революции, то диверсанты Вековечной Пущи. Чтобы пробраться на Дикие Поля, нужно было сначала преодолеть этот неспокойный отрезок или пробраться через ту или иную крайне мятежную, враждебно настроенную страну.

– Почему я? – спросил как-то Кутшеба, просматривая предоставленные Корыцким документы. Краем глаза он заметил, как Шулер рассматривал Малгосю, которая вела родословную от белок. После нескольких их визитов официантка стала относиться к ним как к постоянным клиентам и даже пыталась флиртовать с Шулером. Ее старания не только приводили бога в замешательство, но и очаровывали его. Кутшеба понял, что его хранитель еще никогда не был с женщиной. – Тебе людей не хватает?

– Во-первых, моим людям есть чем заняться. А во-вторых, это работа на стороне, чтобы мне было чем торговаться с ГЖД. А в-третьих, есть в тебе что-то такое, что подсказывает мне: шансов у тебя больше, чем у всех остальных.

– А в-четвертых, ты будешь мне должен услугу.

– Я вам заплачу.

– Конечно. Но кроме того, ты будешь мне должен услугу.

– А может, я просто заплачу вам вдвойне?

– Просто заплатить вдвойне ты можешь кому угодно. А мне, имеющему, как ты сказал, больше шансов, ты заплатишь и будешь должен услугу.

– Помочь Шулеру соблазнить Малгосю?

– Это никакая не услуга! Она его уже присмотрела, он просто этого еще не понял.

Но он ошибся. Шулер едва ли не забывал дышать, отчетливо видя все цепи потенциальностей, приковывающие его к девушке с рыжим хвостом. Он хорошо видел, к чему они вели. Он прочитывал намерения девушки и свое будущее, записанное в них. Он просто не смог найти в себе достаточно смелости, чтобы отдаться жажде, которой до конца не понимал.

Июнь 1972 года по старому календарю, пятьдесят седьмой год Предела, двадцатый год Мира, возле границ Диких Полей

– Я не понимаю, зачем нам покидать «Баторий»! – нервничал Мочка, когда ему рассказали про план их действий. С момента пробуждения он говорил только о сражении с птицами и мести Вековечной Пуще. Мысль о том, чтобы оставить дирижабль, наполняла его ужасом. Возможно, он всё еще переживал шок, однако Кутшеба начал задумываться о том, что на самом деле связывало одержимого с кораблем.

Все его аргументы – чем дальше, тем все более нереальные и истеричные, – не имели смысла. Решение было принято. И не было пути назад. Тем более что птицы приближались быстро, и они уже слышали их злобные крики. Пугало то, что большинство членов экипажа как будто понимало птичьи проклятия, словно твари кричали именно им. В мысли людей проникали обещания страшной и медленной смерти. Некоторые божились, что чувствовали вкус крови и свежего расклеванного мяса. Один мужчина чуть не выскочил за борт в поисках защиты, но Крушигор в последний момент поймал его.

За штурвалом стоял Чус.

– У нас не более получаса, – сказал он, когда они собрались на мостике.

– Думаю, что самое время, – решил Кутшеба. – Мы уже над Дикими Полями.

– Жаль бросать такой хороший корабль, – марсианин погладил подлокотник кресла, специально подогнанного под его формы. – Я не очень хороший всадник. Я всегда предпочитал машины живым существам.

– Я могу их поубивать, господин! – в очередной раз отозвался Мочка. – Я подниму бурю и ветер. Пошлю на них огонь и лед. Мы можем их убить и выиграть. Цыганка мне поможет! Великан поразрывает их голыми руками! Разрешите мне сражаться! – последние слова напоминали жалобный скулеж.

– Их слишком много, – марсианин покачал головой. – Даже я слышу их голоса.

Две из трех преследующих их сверхптиц, уже уверенные в своей победе, несколько изменили направление полета, чтобы атаковать «Баторий» с обоих бортов одновременно. Они следили за птичьими маневрами, пока Новаковский раздавал поручения. Все должны были покинуть борт с максимальным количеством снаряжения, прежде всего с едой и оружием. Каждый должен был также забрать с собой десять килограммов серебра. Фактически это означало, что они приземлятся с огромным грузом, однако Новаковский планировал закопать часть запасов, чтобы вернуться за ними позже, когда они купят лошадей.