– Наши начальники люди, а не крысы. Они тоже понимают, что без обеда, тем более в селе, работать нет никакой возможности. А что у вас вообще происходит, откуда вдруг у вас взялись крысы? Может быть, это все-таки мыши?

Но тут Грицько показал им на коренастого соседа, который, вихляя, продвигался из пункта «А» в пункт «Б», то есть из той хаты, из которой его удалось выпереть, в ту, в которой, как он думал, у него есть шанс попользоваться гостеприимством хозяйки.

Васик, который в санэпидемстанции промышлял уже лет десять, не поверил своим глазам.

– Это человек, – уверенно сказал он, встревожено поглядывая на Грицька, и при этом ощупывая собственную голову, чтобы убедиться, что у него от химикатов не начались галлюцинации. – Ходит на двух, по крайней мере пока не выпьет. И какая же это крыса?

– А ты его испугай, – посоветовал Грицько. – Скажи ему, что ты, по долгу службы, – охотник на грызунов. Посмотришь, что он тогда запоет.

– Эй, подожди! – закричал Васик соседу, и тот остановился, встревожено оглядываясь по сторонам.

Васик подошел к нему, с любопытством рассматривая конопатую и веснушчатую физиономию соседа, который с деланным равнодушием смотрел на труженика тараканьих нор.

– Я – охотник за крысами, – сообщил Васик соседу и протянул к нему руку, чтобы на всякий случай ухватить за воротник, но тот не стал дожидаться этой нечаянной радости и, превратившись во внушительных размеров крысу, юркнул в щель в заборе и был таков. Васик еще раз ощупал свою круглую, как футбольный мяч, голову, но обнаружил лишь солидные запасы перхоти и шишки на темени. Ничто не свидетельствовало о том, что сосед ему привиделся. Он обернулся и увидел ухмыляющегося Грицька.

– Я же тебе говорил, – сказал Грицько. – Так что вынимай канистры с отравой и глуши грызунов, пока они до города не добрались.

Но тут на улице показались Гапка с Наталкой – они уже (в который уже раз!) помирились, потому что решили, что их дружба важнее, чем происки сильного пола. Гапка бубнила про то, что уйдет со Светулей в монастырь, и склоняла на этот шаг и Наталку, которая в общем и целом была «за», но не понимала, что тогда будет с Грицьком и кто ему родит десяток мальчиков и девочек. У Васика и Тасика при одном виде сельских красавиц дыхание пресеклось, словно их жилистые шеи перехватила предательская веревка.

– Эти тоже крысы? – поинтересовался Васик у Тасика, который тоже оторопел и стал еще молчаливее, чем обычно.

Грицько, который в то солнечное летнее утро был настроен антигапочно, доверительно сообщил, что девушка с золотыми волосами самая что ни есть крыса, к тому же опасная, так что с ней следует поступить по всей строгости закона.

Васик, которого это сообщение привело в полный восторг, подумал о том, что если бы все крысы были такими, то тогда его работа приносила бы ему не только заработок, но и наслаждение. Он приблизился к Гапке, которая благосклонно осмотрела его и решила, что перед ней очередной представитель противоположного пола, который по своей наивности начнет добиваться ее милостей, и поэтому она заставит его натаскать в хату воды из колодца, а потом отпустит его на все четыре стороны, чтобы он ей не надоедал. Крыс она уже не боялась, потому что под ее пышной юбкой был надет аккуратненький пояс целомудрия, который, с легкой руки кузнеца, придавал определенным выпуклостям еще более азартный вид.

– Слышишь, крыса, – обратился Васик к Гапке, – идем в грузовик, я отвезу тебя в санэпидемстанцию.

И он позволил себе схватить Гапку за руку и стал тащить ее в грузовик.

– Помогите! – возопила Гапка в сторону Грицька. – Милиция!

Но Грицько даже шага не сделал в сторону коварной соблазнительницы, а Васик все продолжал ее тащить и Гапка уже была в каких-нибудь двух-трех метрах от унылой машины с казенной надписью на борту.

Но тут Наталка (нет, женская дружба все-таки существует!) молча вцепилась в чуб Васика, и до того сразу же дошло, что хорошенькую крысу доставить в лабораторию будет нет так-то просто.

– Дурак! – обратилась к нему Наталка. – У тебя что ли глаза повылазили и ты не в состоянии отличить соседа от человека?

– Какого такого соседа, гражданочка? – поинтересовался Васик, у которого от избытка информации, угощения и свежего воздуха вдруг разболелась голова. А тут и Гапке наконец надоело, что он бесцеремонно сжимает ее запястье свой грубой, потной, мозолистой и, вероятно, давно не мытой рукой. И она от всего своего женского естества отвалила ему такого леща, что звезды брызнули у него из глаз, напоминая, что в этой юдоли скорби счастливые моменты случаются не так уж часто.

– Соседи – это крысы, придурок, – сквозь зубы прошипела ему Гапка. – И тебя вызвали сюда соседей травить, а не травмировать жителей – горенчан. Она потерла запястье, на котором стал уже проступать отвратительный синяк.

– А если у меня в самом деле будет синяк, то я сниму у Грицька побои и отпишу твоему начальству, чтобы оно тебя каким-нибудь образом поздравило… например, исполосовало чем-нибудь за то, что ты не в состоянии отличить крысу от девушки, – продолжила Гапка свою мысль.

Но Грицько, не особенно стесняясь присутствующих, скрутил Гапке кукиш, потому что не мог ей простить то, что она заперла его в шкафу и он предстал перед своей Наталкой в ложном свете.

– Тебе, Гапка, побои, как лекарство, Голова совсем тебя распустил своей нежностью. Ты только на себя посмотри – если бы ты мыла каждый день посуду, то разве ты бы выглядела, как старшеклассница? А от лени у тебя, Гапка, слишком большое мнение о себе. Может быть, ты и вправду крыса, так что не клевещи, а ступай по своим делам и не отвлекай нас от работы. Неделю назад, когда я имел несчастье занести тебе дудку, мне бросилось в глаза то, что ты ножки у табуреток не моешь. Так что о тебе можно сказать как о хозяйке? Зато на лице у тебя полный марафет. Я как милиционер не знаю даже, где ты деньги на косметику берешь… Нечистая сила, она и есть нечистая сила. Смотри, Гапка, вымажем тебе ворота дегтем и в церковь ходить запретим, что ты тогда запоешь, а?

– Какую дудку? – в полуобморочном состоянии поинтересовался Васик, в то время как молчаливый Тасик заводил уже машину, чтобы смыться, пока им местные психи не надавали по шее.

– Дудку, которая раньше имела на крыс влияние, – пояснил Грицько. – Нам даже часть крыс удалось в озере утопить. Но чары ее прошли, так что одна надежда на вас.

Но нервы у Васика не выдержали, и он уже на ходу впрыгнул в машину, и она рванула по улице, иногда чуть-чуть пробуксовывая на песке, в сторону города. А горенчане остались один на один со своими проблемами, то есть с крысами. Гапка и Наталка презрительно посмотрели на милиционера и ушли, виляя бедрами, а тот остался стоять возле сельсовета, не зная, что предпринять дальше. Нелегко быть стражем порядка там, где порядка отродясь не бывало и где нечистая сила то и дело норовит устроить какую-нибудь катавасию.

Прошло еще несколько дней, и Тоскливец оклемался и исправно посещал присутственное место. Голова ласково ему улыбался из своего кабинета, а сам раздумывал, когда ему еще разок навестить кривую сосну, чтобы писарь больше не вздумал зеленеть и гоняться за ним по сельсовету. «Я тебе покажу, как упырем притворяться, – думал Голова. – ты у меня попомнишь». Но тут доброхоты из местных донесли ему, что Тоскливец в свободное от работы время шатается по лесу с топором и внимательно рассматривает деревья.